Вместе обрести сейчас

– Возьму почитать, – сказал он, покраснев. Саш, я тут подумал, – начал он, но тетя перебила его, позвав нас: «Ребята, ну где вы там?»

Я по-быстрому навела порядок в своих апартаментах, учитывая отсутствие захламленности, много времени это не отняло, и занялась обедом. Мы устроили летнюю кухню под навесом во дворе. Привезенная электроплитка пришлась кстати. Торопиться было некуда, впереди ждало семьдесят летних дней и ночей. Тем временем Чингиз давал тете Эмме уроки по растопке бани. Мой день проходил в приятных заботах. Среди найденного в шкафу вороха старой, но пригодной для дачной жизни одежды, я достала и выстирала старую тюль, быстро высохшую на солнце, чтобы можно было спасаться ею от назойливых мух. Чингиз помог повесить тюль на входной двери, посадив ее на кнопки на косяк дверного проема.

– Улыбочку, – сказала я Чингизу, наводя на него объектив. Выберусь отсюда, напечатаю для тебя фотографию.

Печной дымок оповестил о готовности бани.

Хлюпая мокрыми сланцами, я бежала от бани до домика по кирпичной дорожке освещенной солнечными фонариками, заглушая хор сверчков. Только из нашего окна лился свет.

– Тетя, ступайте, в бане уже не жарко, – говорила я, войдя в комнату, снимая полотенце с головы.

– С легким паром, девочка. Грейте ужин ребятушки, скоро буду! – сказала тетя, улыбаясь нам.

– Тетя у тебя конечно мировая, – сказал Чингиз, дождавшись, когда она выйдет. У вас внешность очень похожая. Я если бы не знал, то подумал, что она мама твоя.

– Мне тоже иногда так кажется, – сказала я, посмотревшись в зеркало, висевшее на стене.

– Саш, мы днем не договорили с тобой, – сказал он, встав с дивана и подойдя ко мне.

– О чем? – спросила я, вытирая полотенцем мокрые волосы.

– О нас, – сказал он, смотря в мое отражение.

– (О нет, пожалуйста, только не это), – думала я. – Что, о чем ты, я не поняла.

– Кто мы с тобой? Друзья, или может, попробуем…

– Ну, конечно же, мы друзья, – не дав ему закончить, задорно сказала я, повернувшись к нему, на самом деле понимая, какой смысл он вкладывал в свои слова.

– Я наверно поеду, – сказал он, заметавшись по комнате.

– Спасибо тебе, ты нам очень помог сегодня, мы без твоей помощи не справились бы, – говорила я, сама не зная что.

– Эмма Рудольфовна, большое спасибо вам, за ваше приятное общество, сожалею, но я должен ехать, пора мне, – сказал Чингиз, целуя руку вернувшейся тете.

– Как пора? Куда? Вы что, не останетесь ночевать? – сказала тетя, искренне расстроившись. Нет, без ужина мы вас не отпустим.

– Действительно Чина, поужинай с нами.

– Мне, правда пора, я выберу время и приеду к вам еще, – сказал он, еще раз поцеловав ее руку, игнорируя меня.

– Что ж, жаль, – сказала тетя, – девочка, проводи гостя.

– Я сам, не нужно, до свидания.

Он ушел, скрипнув калиткой.

– Зачем ты его обидела? – грозно посмотрев на меня, сказала тетя. В ответ, сжав губы, я пожала плечами.

– Думаешь, я не вижу в чем дело? Измываешься над парнем почем зря. Сколько будешь его мучать? – запричитала тетя. Бегает за тобой как собачонка, глаз не сводит. Красавец; высокий, обходительный еще и хозяйственный в придачу, а ты что?

– Сердцу не прикажешь. Тетя, у меня настроение сегодня весь день хорошее, давайте не будем его портить такими пустяками.

Чингиз пообижается и все поймет, мы же друзья, – обнимая ее, сказала я. Лучше давайте ужинать и спать укладываться.

Пожелав тете Эмме доброй ночи, я вскарабкалась по лестнице в треугольную комнату. Полная луна заглядывала в окно моей кельи. Я лежала на полу, на надувном матрасе, в ближайшее время служившим для меня кроватью, беззаботно засыпая.

Короткая летняя ночь сменилась голубым предрассветным туманом. Это была первая и самая кошмарная ночь, проведенная на даче. От резкого пробуждения мою правую ногу стянуло судорогой. «Куда ночь туда и сон, куда ночь туда и сон» проговаривала я тяжело дыша смотря в окно просидев некоторое время не шелохнувшись в одном положении вспоминая подробности сна. Это был не сон, это была явь пережитая мною ровно год тому назад на берегу Иртыша. Теперь я четко разглядела то печальное лицо, я узнала его, это было лицо Ольги смотревщее на меня из дрожащей воды. Мое лицо опускалось в воду сливаясь с ее лицом. Наволочка на подушке была мокрой. Оглядываясь по сторонам не находя бутылки с водой я упала на спину закрыв глаза представляя как вновь придется спускаться по крутой лестнице. Судорога не отпускала мою ногу. Поднявшись на карачках я пошла прихрамывая на правую ногу к дыре в полу.

– Блин, вот кто сюда поставил этот пакет, – сказала я, морщась от боли, запнувшись о пакет с ольгиными учебниками. Книги вывалились из пакета на пол. Наспех собирая учебники с пола, в моих руках оказалась белая общая тетрадь. Подойдя поближе к окну, так как электричества в моей комнате не было, (да оно и не нужно было в короткие летние ночи), прижавшись лбом к стеклу, я начала рассматривать тетрадь. Веером пролистав тетрадь я сначала подумала что возможно это школьная тетрадь с конспектами, да, так и было, тетрадь по биологии, ученицы 11“а” класса Портновой Ольги. Дойдя до середины в правом верхнем углу красными чернилами было написано: «Жизнь по протоколу». Внимательно читаю.

Жизнь по протоколу

Девчонки в палате обсуждали тему «о пользе и необходимости ведения дневника», что внесение записей в тетрадь при наших обстоятельствах якобы дисциплинирует и не дает упасть духом окончабельно. Хм, детский сад. Я не нахожу для себя необходимости в этом «полезном» занятии. Привет. Как вы поняли, все – таки я решилась. На сегодня хватит.

Меня определили в палату к двум коренным ее жительницам, лысым девчонкам Яне и Маше. Нас объединяет общий диагноз ОЛЛ. «Приветствуем тебя, идущая на смерть», оптимизм граничащий с черным юмором. Маша протянула мне маникюрные ножнички, а я, не раздумывая приняла их. Мне предстояло побывать в их шкуре.

Прочищали с сокамерницами засорившуюся раковину от рыжих волос. Провожу над собой эксперимент.

Привет дневник, все время забываю внести в тебя запись. Говорила же, бесполезное занятие…

Эх, жизнь…

Различать мне дано злато и серебро,

Что добро есть, что зло.

Предрассветный мотив разбудил в небе птиц,

И меня понесло…

Понесло меня вдаль. Я увидел печаль…

Понесло меня ввысь. Там зрачковая слизь.

Море и океан…исходил много стран

Намотался и… вниз! Эх, жизнь

Можно жить без дождя, без огня, без забот.

Без любви жизни нет.

Сотню старых монет завещал дряхлый дед,

Зная жизни секрет…

Нарисую портрет в красках ночи и дня –