Пандемия любви

Всё это Лену ужасно удивило. Человек – такая непознаваемая вселенная, что понять его очень непросто, даже прожив с ним годы, и свидетельством тому служила её собственная история. К тому же ей в жизни редко что доставалось даром, поэтому к неожиданным подаркам судьбы была не приучена. Она совсем не знала, что ответить, потом подумала и ответила честно:

– Я не очень понимаю, зачем вам это нужно, Володя. Во-первых, это довольно обременительно для вас. Постоянное присутствие в доме постороннего человека утомляет, нарушает привычные планы, отчасти даже нервирует. Кроме того, ведь это не совсем прилично. Что подумает обо мне, например, ваша мама?

Он с недоумением развёл руками.

– Что станет говорить княгиня Марья Алексевна? Мы ведь с вами, знаете ли, не в Англии времён королевы Виктории, где даме было неприлично появляться в обществе мужчины без компаньонки. К тому же у моей мамы чудесный нрав, и, я уверен, вы ей понравитесь. Обычно она фонтанирует такими смелыми идеями, что зачастую приводит меня в смущение. Её второй муж, в отличие от моего отца, человек довольно старомодных взглядов, так что, по-моему, она с ним явно скучает. Если хотите, мы можем съездить к ним в ближайший выходной.

Он сам удивился, что предложил это. Не в его привычках было возить к матери малознакомых женщин, поэтому никогда не делал этого. Его вообще многое удивляло в себе за последние сутки.

– А что касается вашего первого высказывания, я бы даже не хотел это комментировать. Ведь если я предложил подобную вещь, значит, обдумал. И это не показалось мне обременительным. Скорее, даже напротив.

– Не знаю, что и сказать, – повторила Лена. – Да взять хотя бы вашу консьержку… Кстати, я сегодня уже имела удовольствие с ней познакомиться. Что-то сродни рентгену. Допытывалась, кто я и откуда.

– А, Ольга Семёновна, – кивнул Коновалов. – Она мне уже доложила. Знаю её со школы. Не беспокойтесь, она абсолютно безобидна. Я сказал ей, что, пока нет Алины, у нас поживёт родственница.

«Он уже всё предусмотрел».

– Всё это, конечно, очень интересно, – нахмурилась Лена. – Вот только мы совсем забыли про мою маму. Я и так сегодня не включала мобильный, трусливо оттягивая разговор. Но завтра в любом случае придётся сдаваться. Иначе она позвонит мужу на работу, и вы представляете, чем это кончится.

– Представляю как нельзя лучше. Вы вообще с мамой часто созваниваетесь?

– Почти каждый день. Иногда реже. Мама слишком задавлена бытом и вечными тетрадками.

– Она педагог?

– Да. Русский язык и литература. Так что профессией своей я обязана маме. – Лена вздохнула и опустила голову. – Знаете, в детстве мы были очень близки. Просто теперь у неё слишком много забот. У моих братьев сейчас непростой возраст, да и у мужа её характер тоже не сахар. Так что мне совсем не хотелось бы доставлять ей лишние огорчения.

– Я понимаю, – мягко сказал Коновалов, – но мы обязательно что-нибудь придумаем. У вас самой есть какие-нибудь идеи?

– Ни одной. Весь день думала. Даже плохонькой мысли не появилось.

Он представил, как мучилась целый день эта девушка, ломая голову над тем, как выпутаться из внезапно навалившихся на неё проблем, и почувствовал жалость.

– А как ваша мама относилась к… – он брезгливо поморщился.

– К Серёже? – спросила она, заметив его выражение лица. – И она, и отчим – оба были против.

Так что теперь выслушаю всё, что заслужила.

Он вполне разделял мнение этих незнакомых людей и теперь почувствовал к ним симпатию.

– Знаете, Леночка, мы ведь в жизни часто не прислушиваемся к мнению близких, а потом жалеем. Я и сам такой. Ведь взрослыми становятся не тогда, когда перестают слушать маму, а когда понимают, что мама была права.

Она покачала головой с таким горестным видом, что он устыдился своих нотаций, поэтому быстро сказал:

– Отлично. В таком случае скажите родителям, что вы наконец поняли, как они были правы, посему ушли от мужа и сняли комнату. Пока. А с подробностями разберётесь позже.

– Да. Пожалуй, то же самое надо завтра сказать и на работе. Там тоже расспросов хватит, – кивнула Лена и сделала последний глоток. – В общем, Володя, спасибо вам за предложение. Я подумаю, конечно, поговорю, с кем могу. Выбор у меня не очень велик. Ну я полагаю, так не бывает, чтобы вообще не найти решения. Рано или поздно всё уладится. Просто ещё раз спасибо за то, что теперь я какое-то время смогу чувствовать себя более или менее спокойно.

Коновалов смотрел на неё с улыбкой.

– Был, если помните, такой театральный режиссёр в середине двадцатого века, Акимов. – Лена кивнула, а он продолжил: – Так вот он сказал однажды, что безвыходное положение – это то, простой и ясный выход из которого нам не нравится. Это почти про вас.

– Пожалуй, – улыбнулась она. – Где вы это вычитали?

– У Довлатова. В одном из его писем к отцу.

– Так вы, значит, Довлатова любите? – почему-то обрадовалась Лена. Ей всегда казалось, что знакомый и любимый писатель сразу как-то сближает, позволяет лучше понять собеседника и проложить тропинку в его внутренний мир.

– Зачитал до дыр, – серьёзно сказал Владимир.

– Я вас понимаю, – снова обрадовалась Лена.

– Он пишет как дышит, поэтому и рождается такая гармония. Да, – она опять вздохнула, – наверное, вы правы. Просто у меня такой характер, что я вечно всё усложняю. Но вы должны меня понять, – всё произошло слишком стремительно, чтобы я успела осознать… А теперь, если вы не возражаете, я всё-таки уберу со стола.

– Я помогу, – с сожалением поднялся Коновалов. Ему очень не хотелось, чтобы этот вечер так быстро заканчивался. – Кстати, во сколько вам надо быть на работе? – спросил он.

– В девять. – Она взглянула на него вопросительно.

– Вот и хорошо, – кивнул он. – А мне завтра к десяти. Так что я отвезу вас. Заодно покажу, как добираться на транспорте.

* * *

К обеду Лена закончила писать предисловие и положила его на стол перед завредакцией.

– Неплохо, – сказал он. – Внятно. А главное, мало прилагательных. Не выношу относительные прилагательные, они способны опошлить любой текст. Всякое там «кружевное, бархатистое и тюлевое». – Сложив стопкой, он протянул ей листки. – Сократите до двухсот строк и отдайте ребятам, пусть доверстают в макет. И так затянули.

И редактор уткнулся в кипу бумаг.

В зарплатный день редакционный коридор всегда заполнялся народом. У окошка кассы толпилась очередь. Лена подошла и пристроилась в конце, рассеянно кивая на приветствия.

Светка подскочила к ней с выпученными глазами.

– Слушай, что это за роскошный мужик привёз тебя сегодня утром? Бабы попадали.

– Просто знакомый, – уклончиво ответила она.

– С утра пораньше? – не отставала Светка. – То-то я смотрю, вид у тебя невыспанный. Рядом с такой красотой о сне думать грех. А муж как, не против?

– Не против, – подумав, ответила Лена.

– С чего это вдруг такие милости? – хихикнула подруга. – Я бы на его месте хорошенько задумалась.

Лена расправила плечи и, внимательно контролируя выражение собственного лица, спокойно сказала:

– Мы разводимся.

– Как разводитесь? Ты с ума сошла? – подпрыгнула Светка. – Что случилось? Ведь ещё в пятницу всё было нормально. Ну ничего себе! Разыгрываешь, что ли?