Пандемия любви

– Нет, – сказала женщина, не поднимая головы. По выходным не привозят. А вчерашние проданы. Хотя… подождите. Вам какую? – Она подняла наконец глаза. – Автомобильную или недвижимость? Автомобильной точно нет.

– Мне надо комнату снять, – сказала Лена, почувствовав лёгкое волнение.

– Значит, недвижимость. Осталась одна. Будете брать?

– Буду, – кивнула Лена, и та протянула ей газету.

Ветер усилился, и она почувствовала, что замёрзла, осеннее солнце не очень-то грело. Они повернули обратно.

Во дворе было теплее. Дойдя до подъезда, она отпустила собаку и, усевшись на скамейку, с наслаждением закурила. Как всегда, после двухдневного перерыва слегка закружилась голова. Лена сделала ещё несколько затяжек, и голова постепенно встала на место, зато слегка задрожали пальцы. Газета торчала под мышкой и вызывала ощущение мины замедленного действия.

«Как это – снимать комнату у посторонних людей? Непривычно и страшновато. Если что – даже защитить будет некому. И все проблемы придётся решать самой…»

До этого Лене никогда не приходилось жить одной. Неизвестность пугала, и тревожные мысли лезли в голову, путаясь и мешая нормально дышать. О муже, о маме, о новом жилье и весьма туманном будущем.

«Посмотрю, когда приду домой», – решила она.

«А что для тебя теперь означает понятие «домой»? – явилась глумливая мысль. Ладно, ответ на этот вопрос придётся поискать в газете. Может, и не так страшен чёрт…

Лена поднялась и решительно направилась к подъезду с надеждой проскочить мимо бдительной бабули как можно скорее. Опасливо покосившись на окошко, она с невероятным облегчением увидела, что бабули там нет, а на её столе тоненько тренькает телефон. Лена ринулась к лифту, как будто за ней гнался тигр. К счастью, лифт стоял внизу, она быстро втащила упирающегося Вову и нажала на кнопку.

В квартире было тихо, только хрипловато тикали большие деревянные напольные часы с длинным бронзовым маятником. Лена невольно залюбовалась ими. Они смотрели на неё серьёзно и, казалось, слегка хмурились, вздыхая и что-то тихонько бормоча. Как хранители и верные стражи этого дома, они недоверчиво приглядывались к ней, чужачке, словно готовые в любой момент защитить свою обитель от непрошенного вторжения. Увидев своё отражение в толстом тёмном стекле, она улыбнулась часам и, словно предлагая дружбу, осторожно погладила тёплую деревянную поверхность.

– Бом-м! – моментально отозвались старинные часы, приветственно подняв над головой резные руки-стрелки.

Двенадцать часов. Она решила, что пора покормить Вову и позавтракать самой, поэтому сразу прошла в кухню.

Попугай сидел нахохлившись и молчал. Заметив девушку, он издал лёгкое шипение. «Совсем как кот на чужого», – подумала Лена, а вслух сказала:

– Здравствуй, Арсюша!

Попугай встрепенулся, услышав знакомые слова.

– Ар-р-сюша! Ар-р-сюша! Сколько можно всё это тер-рпеть! Уже два р-раза гр-рела!

«Ну завёл старую песню. Интересно, давно они развелись и долго ли прожили? Во всяком случае, следов женщины в квартире совершенно не ощущается».

Попугай снова нахохлился на жёрдочке и прикрыл глаза.

Сыпанув Вове корма, она заглянула в холодильник и, к своему удивлению, обнаружила, что он отнюдь не выглядит пустым. Во всяком случае, найдётся из чего приготовить ужин.

Отыскав в шкафу банку с кофе, она зачерпнула ложечку и подставила чашку под носик стоящего на боковом столике чайника-термоса. Потом отрезала хлеба, достала из холодильника сливки и глазированный сырок. За обеденный стол усаживаться не стала, одной ей показалось там неуютно, а устроилась за барной стойкой, взгромоздившись на высокий табурет.

«Хорошая квартира, – подумала Лена, разворачивая сырок. – Не вычурно и со вкусом. Интересно, кто здесь всё обустраивал, мама с сестрой или его бывшая жена? Должно быть, приятно жить в такой квартире, где все эти люстры, часы и книги. Жить и знать, что это твоё, вечное и незыблемое, ходить здесь, быть хозяином, человеком, у которого есть прошлое и будущее, есть дом… Человеку обязательно надо иметь дом, постоянство придаёт уверенности в завтрашнем дне. Да и другие комнаты, наверное, тоже красивые. Вряд ли я их увижу, так как едва ли задержусь здесь дольше пары дней».

Вова уселся перед табуретом и облизнулся. Лена сунула ему хлебную корочку, и он, довольный, зачавкал. А она задумалась.

«Интересно, где бы мы с Вовой оказались, если бы у соседа вчера не отключился свет? И как бы выглядела сцена объяснения с Серёжей? Он бы тоже велел мне убираться прямо сегодня или дал отсрочку? Как странно – прожить с человеком столько времени и совсем не узнать его. Или я не хотела узнавать? Всё-таки у нас, наверное, было что-то и хорошее… Правда, давно. В последнее время он был чужим и равнодушным. Просто я не желала этого замечать. Потому что мне самой было безразлично. А тогда мне его не в чем винить. Да я и не виню. Если бы у меня была своя квартира, возможно, со временем я бы и сама ушла от него. Он просто опередил меня, потому что ни в чём не зависел. Если честно, не понимаю, зачем он вообще женился на мне?.. А всё-таки любопытно, какую женщину он выбрал теперь? Не ошибся бы снова…»

Допив кофе, Лена смахнула в ладонь крошки с барной стойки и вымыла чашку. Потом перешла к столу и, устроившись с ногами на мягком стуле, раскрыла газету.

Ориентировалась она в ней плохо и пока сообразила, где комнаты под сдачу, прошло немало времени. Долго читала, пытаясь вникнуть, наконец отметила несколько вариантов и перебралась с телефонной трубкой в кресло.

Попугай периодически то свистел, то тихонько мяукал и бормотал себе что-то под нос.

Набрав первый номер, Лена долго слушала длинные гудки, потом наконец раздался голос. Мужской он или женский, сразу было не разобрать.

– Извините, я по поводу комнаты, – начала она вежливо. – С кем можно поговорить?

– Чё? – спросил голос. В трубке что-то щёлкало и хрюкало. Где-то вдалеке шипел радиоприёмник.

– Извините, – повторила она, – это ведь у вас сдаётся комната?

– Ну, – сказал голос.

– Я бы хотела узнать цену…

– Да чё там, сговоримся. Ты живи. Только смотри мне… – вдруг посуровел голос, – не вздумай водить…

Лена не совсем поняла, что имелось в виду.

– Видите ли, мне нужно знать цену…

Голос надсадно закашлялся, потом с трудом отозвался:

– Цену, цену… Это нужно с бабой моей… Только она вечно на работе. А я дома. Приезжай, а?

– Простите, – сказала Лена и, стесняясь собственной бестолковости, нажала отбой. Первый блин явно выходил комом. Она слегка вздрогнула, представив себе хозяина квартиры, с которым только что разговаривала. Картинка выходила красочная и не прибавляла уверенности.

Вздохнув, она принялась набирать снова. На сей раз ответили сразу.

– Будьте любезны, я насчёт комнаты…

– Сдано! – заорал хриплый женский бас. В трубке что-то грохнуло, затем послышался детский вой. – Достали, блин! Уроды! – Вслед за этим послышались короткие гудки.

Тут Лена окончательно приуныла. Контингент, сдающий комнаты в собственных квартирах показался ей весьма специфическим. Она представляла себе это несколько иначе. Ей рисовалась чистенькая улыбчивая старушка, ищущая прибавку к пенсии.

«Нет, пожалуй, так можно и головы лишиться. Вероятно, надо искать по знакомым. В понедельник поспрашиваю на работе, может быть, что-нибудь найдётся… Хотя так не хотелось бы в редакции распространяться на эту тему…»

– Буд-дьте л-любезны! – повторил попугай Лениным голосом. Она вздрогнула. Сходство было поразительным. Вова уставился на него с подозрением. Птица важно расхаживала по дну клетки, по-пингвиньи переваливаясь с боку на бок.

Лена вздохнула, достала продукты и принялась готовить.

Когда в замке заворочался ключ, Вова тявкнул, потом прислушался, понюхал воздух и, завертев хвостом, бросился в прихожую. Она услышала возню и тихий голос, вскоре Вова влетел обратно и принялся радостно кружить по кухне. Лена обернулась и увидела Коновалова. Со вчерашнего дня она забыла, какой он огромный. Его мощная фигура возвышалась над всем вокруг, так что в помещении словно сразу стало тесно.

Она смущённо улыбнулась в ответ на его улыбку.

– Я забыл, как это приятно, когда на пороге встречает собака, – сказал он. – Моя жена терпеть не могла животных. С Арсением ей пришлось смириться, но, полагаю, рассталась с ним с большим облегчением. А с отъездом сестры я собаку так и не завёл. Её может быть некому вывести. О, какой запах! – воскликнул он, повернувшись к плите. – От этого я и вовсе отвык.