Средство от любви. Сборник рассказов

– Естественно, вы помните, но я уточню, – не смутился их реакцией директор, – вы находитесь в оплоте нашей благодарной памяти человеку, в музее антропологии. Вот здесь, – он указал на восковые скульптуры, – вы можете соприкоснуться с ними вплотную! Нет, трогать нельзя!

Он отодвинул парочку юных роботов, желающих соприкоснуться с фигуркой ребёнка.

– Вот они, крошечные, хрупкие и слабые, наши создатели. Невероятно, не правда ли? Да отойдите же от экспонентов… экспонатов! Не сбивайте меня.

Кто-то из экскурсантов прыснул от смеха. Максим Максимыч прокашлялся и продолжил:

– А что мы знаем о них? Много ли? Детали их жизни? Их особенности?

Он вопрошающе посмотрел на роботов и выбрал из толпы одного.

– Вы много знаете о людях?

Тот вздрогнул и вышел на шаг вперёд.

– Люди были маленькими, хрупкими и слабыми. Вот такими, как эти.

Все снова посмотрели на восковую скульптурную группу и кивнули. Максим Максимыч схватился за голову.

– И это всё? Ну хорошо. Слабыми, маленькими. А как они жили? Чем занимались, вы знаете?

– Строили… разное… нас сделали…

– Всё так, всё так, но слишком общо, –  Максим Максимыч почувствовал приближение критического перегрева в контактах, – а конкретнее кто знает? Никто? Таак. А вот откуда они сами брались, знаете?

Посетители согласованно покачали головами, а у кого головы не было, покачал другой частью.

– Мы ещё этого не проходили. Нас к Вам и послали, чтобы Вы нам рассказали про это, – пояснил самый маленький робот.

Максим Максимыч замер и обрадованно зажужжал.

– Это ведь всё меняет! Пройдёмте за мной.

Он повёл экскурсантов на второй этаж, где находился склад разной утвари.

– Детали, мои дорогие, – взволнованно сказал он, протягивая каждому тончайшие стеклянные предметы, – детали это самое главное для антрополога. В деталях заключена истина. А для нас, роботов, истина это самое главное.

Роботы рассматривали и передавали друг другу разнообразные колбы, пробирки, реторты и другие сосуды, а счастливый Максим Максимыч смотрел на них и потирал руки.

– Прекрасные, прекрасные изобретения! Двигатели технического прогресса и развития науки! Эти крохотные вещицы, благодаря которым уже многие тысячи лет назад люди научились создавать и выращивать первых искусственных существ! Гомункулов! Маленьких человечков. Потом, конечно, они вырастали и становились большими, учились, умнели и в конце концов создавали других гомункулов, а те – других, ну а потом и нас. Но началось всё здесь, внутри этих стеклянных колб!

Он достал древнюю школьную доску и кусок мягкой осадочной горной породы белого цвета и начал рисовать схемы.

Через полчаса он закончил лекцию и отпустил группу, а сам спустился в зал сельвы и провёл там всё допустимое время – пятнадцать минут.

– Эх, хорошо! – Радостно объявил он малышу, заканчивающему красить вчерашнее сооружение из труб, – как же это прекрасно, двигать истинные знания в массы! Завтра я приглашу на экскурсию группу из оперы и покажу им всё, все их ошибки.

Робот-мастер на все руки убрал распылитель краски в выдвижной ящичек в своём корпусе и посмотрел на директора.

– Так что всё-таки произошло вчера, Максим Максимыч? А?

– А то, мой друг. А то! Колбы, колбы для выращивания гомункулов, мой дорогой, никогда не бывали квадратной формы, никогда!

2018

У меня работа по контракту

У меня работа по контракту. С семи утра до четырёх вечера с перерывом. Работа хорошая, непыльная – утилизирую старых роботов. Разбираю на части их тела, отсортировываю стекло, пластик, резину, металл. Работа интересная. К тому же у меня есть помощник. Он вроде собачонки, маленький, на четырёх ногах с колёсами. Вертится вокруг, создаёт позитивную атмосферу. Знаете, ведь тяжело это, смотреть как роботы превращаются в ничто. Бывает, новых привозят, брак там какой у них или ещё что. Новых резать ещё тяжелее. Уныние накатывает.  А Таракан помогает. Таракан это кличка его, помощника.

Есть у Таракана хобби. Выпрашивает подходящие запчасти и в угол свой уносит. Там у него сборочный мини-цех. Стоят рядами роботы с разноцветными корпусами и ждут своего часа. Бывает, минутка освободится, и я сажусь, крашу которого-нибудь из них в цвет, который Таракан выберет, подкручиваю, шкуркой обрабатываю. А он смотрит на меня и ждёт. Думает, я их завести могу. И я тоже думаю, вот бы я мог их завести. Но нет, не могу.

А вчера привезли партию бракованных с фабрики. Из-за нового материала, который не прошёл полную проверку, а  использовали его для стыков, чтобы щели заделывать. Красить корпуса начали, он и потёк, словно желе. Как могло такое случиться? А ведь случилось.

И Таракан так начал под ногами путаться, что я его даже отгонял. Пригрозил запереть в лабораторке. А он звенеть стал. Вот я не люблю, когда он звенит. Как работать? После его звона потом дня два в ушах шумит. Я опять на комнату указал. Он затих, а я подумал, чего это он завёлся? Может, в роботах что-то есть, ему нужное? Решил я посмотреть, что у них в корпусах. Вскрыл одного, второго – ничего такого нет. А вскрыл третьего и вот вам радость, батарея, чистая, новая, неиспользованная. И проводка вся на месте, зелёный-красный-жёлтый-чёрный-коричневый. Таракан как увидел, подпрыгивать стал от радости. Принёс кукол своих, мне под ноги подсовывать стал. Я на него опять прикрикнул, но не сильно, и стал остальных бракованных вскрывать. Ну, я скажу, улов так улов. Восемь целых рабочих батарей.

Сели мы с Тараканом перекурить. Он мне ноги на колени закинул и смотрит в глаза. Удивительно, как на собаку похож. Только хвоста нет, а был бы – так и вертел бы им во все стороны. Я его мысли сразу прочёл. Он просил оживить игрушки его. И я задумался.

Знаете, в контракте моём ничего не написано про запчасти. Могу ли я их брать и использовать, ни слова об этом. Про этику есть подпункт, но не совсем про это. Про то, что я ни с кем не могу обсуждать работу мою. Но я ведь и не собираюсь. С Тараканом можно, он ведь тоже часть процесса. Хотя не совсем. Его я вроде как на улице подобрал. Увязался он за мной, а начальство оставить разрешило. Или не запретило. Не всё ли равно. Давно это было. Так он и остался.

И теперь смотрел мне в глаза и уговаривал завести ещё восемь помощников.

Бракованных роботов я утилизировал быстро, до четырёх, до конца смены, ещё время оставалось. И как-то само-собой так вышло, что начал я возиться с игрушками Таракановыми, начал я их собирать. Одного за другим, всех восьмерых, по числу батарей. Таракан словно взбесился, два раза я чуть не упал из-за него. Значит, собрал я кукол этих и смотрю. Надо бы включить, но день рабочий как раз к концу подошёл. По контракту я закрыть цех должен и уйти, что я и сделал. А Таракана там оставил, как обычно.

Утром, сегодня то есть, открыл дверь и оцепенел. Не узнал своё рабочее место. Всё разгромлено, сломано и разбито. Инструменты, Таракан и восемь его подопечных исчезли. Через вентиляцию ушли. Вот, я подумал, кого на груди своей пригрел. Сел и задумался. В контракте говорилось, за порчу имущества штраф и лишение отпуска. Отпуска у меня и так нет, а штраф платить неохота. Плюнул я и домой пошёл.

А дома меня ещё один сюрприз ждал. Нет, ну что за день! Таракан и восемь его сообщников набросились на меня и повалили на пол. Таракан прямо как сказать хотел, что не удержался и ночью включил все батареи и как ему не терпелось мне своих деток показать. Я думал, на этом всё и закончится, а не тут-то было. Роботы эти новоиспечённые хоть и мелкими были, а числом брали. Обездвижили меня, словом. Намекнули, что руки мои по плечи запачканы маслом и мне придётся отвечать за это. Ну и ну. И там отвечать, и тут. Нет, я подумал, на всех меня не хватит. И сказал им, особенно Таракану, что чинить роботов умею не хуже, чем ломать, а если отпуск дадут и штрафовать не будут, то дело можно считать улаженным.

И теперь я работаю по новому контракту. С семи до четырёх с перерывом и отпуском раз в год. Чиню старых, исправляю бракованных. Уже два часа как. Таракан рядом болтается, восемь остальных где-то шастают, запчасти приносят. Поживём – посмотрим. Если всё пойдёт хорошо, через неделю ещё и премию попрошу.

2017

Несбывшиеся ожидания

– Кустарная работа. Нет, здесь уже ничего нельзя поменять.

Мастер развёл руками и покачал головой. Его взгляд выражал сильнейшую степень расстройства и сожаления.

– У Вас стоит весьма архаичный имплант, очевидно, один из первых. Он не поддаётся замене.

Мастер постучал пальцем по экрану.

– Видите эти красные линии? Это контакты, которые проникли в нейронную сеть и срослись с отростками клеток. Выдернуть их означает повредить Ваш мозг.

Пациент, мужчина лет сорока по имени Теодор Руз,  тревожно смотрел на мастера. Ему хорошо, он робот. Ему такие проблемы неведомы. У него наверняка все детали можно вынуть, почистить, заменить.

Мастер как будто прочитал мысли Теодора и сделал взгляд ещё участливее.

– И даже если я попробую аккуратно разъединить и вырезать старые контакты, дендриты окажутся сильно повреждены. На восстановление уйдёт несколько месяцев, а за это время появятся новые технологии. Возможно, через год Вам вообще не понадобится никакое устройство.