Улиткин Дол

– К Сому?

– Нет, помнишь, на карте мы рисовали озеро? Тут рукой подать.

– А…

– Никто не видит, Сол в доме. Бежим, но тихо.

Они встали, чувствуя тягу, и спокойно направились по дорожке прочь, не заметив в окне Дома Герани половинку улыбающегося лица Сола и внимательного взгляда Сиро из кустов.

Озеро Пасть Дракона было и вправду небольшим, как рассказывал Барсук, размером с детскую площадку для игр. Вода в нём была прозрачной и голубой, а дно не просматривалось.

– Интересно, насколько глубоко, – тихим голосом произнёс Серый.

– Слышь, Серый Волк, Иван-царевич купаться передумал, – онемело произнёс Яков, и тут только они поняли оба, что в зоне озера что-то мешает говорить громче, двигаться быстро и думать, как обычно.

– Правильно. Потому что Вода здесь ведёт, водит и ведает, – раздался чей-то необычайно мелодичный голос, и друзья увидели, что на другом конце озера стоит женщина в длинном голубом платье, а голову её покрывает прозрачная вуаль, спускающаяся до травы и лежащая на ней. – Я Руна Лаг, Руна Воды и Хранительница Пасти Дракона. Мы ещё встретимся с вами, и я приму вас.

– Братцы, – раздался сзади знакомый хрипловатый собачий голос, и мальчики, обернувшись, увидели на тропке Тузика и Дару. – Быстро отсюда, а то на Праздник опоздаете!

– Сегодня Праздник Зимнего Солнцестояния и вы приглашены на Вершину Спирали, – строго сказала Дара, а в её глазах Яша прочитал явное желание схватить обоих нарушителей за штаны зубами.

Друзья обернулись, чтобы попрощаться с Лаг, но на другой стороне озера никого не было.

Премудрый оленёк Сиро остался на пороге Дома Красной Герани, а группа учеников, следовавшая за Солом, пребывала в волнительном молчании, пока они поднимались по ступеням лестницы, которая вела туда, куда все мечтали попасть с первого дня в Доле – на Вершину. Тузик сказал:

– Как ты помнишь, на Вершине расположен Дворец Двадцати Четырёх Алмазных Колонн, Дом Руны номер двадцать пять, последней. Или Нулевой. Там же находится исток речки Улитки, которая по спирали… вниз с водопадами… это ты помнишь. А, да, там внутри будет возможность переодеться в праздничный наряд по выбору. И главное, потанцуй с девушкой.

Яша усмехнулся и потрепал друга детства за единственным ухом.

Когда ступени, закручивавшиеся спиралью, кончились, группа оказалась на площадке перед абсолютно круглым прудом с мраморными берегами, через который вёл изящный мраморный мостик, с ажурно-вырезанными ветвями и листьями, словно прозрачные кружева дышали воздухом, как живые. В пруду бил большой ключ и Яша догадался, что именно это – исток Улитки, которая выводила из мраморного круга свои воды направо, по часовой стрелке, вниз по спирали.

По ту сторону мраморного мостика ничего не было. Ребята стояли молча в полном изумлении, только Раса смотрела с восторгом на что-то за мостиком. Сол, одетый в праздничное платье короля, повернулся к ученикам и сказал:

– Дорогие мои. Я поздравляю вас с Праздником Зимнего Солнцестояния. Веселитесь, чтобы наполниться неземной силой радости и передать этот свет другим. Когда вы увидите Сиро, это знак возвращения. Итак…

Он повернулся и пошёл. Все тихо двинулись за ним, первыми – Раса с Махой. Яша набрал полную грудь воздуха.

После мраморного мостика Яша сразу же обнаружил себя в бело-облачном коридоре, и тут кто-то сразу же схватил его за руку и утянул в сторону, прямо в облако. Теперь Яша стоял в круглой комнатке со стенами опять из белого пара, а перед ним парил в воздухе голый годовалый младенец мужского пола с крылышками и смеялся. Яша тоже почему-то разразился звонким хохотом, потому что почувствовал себя в мультике – среди облаков и с крылатым херувимчиком! Пушистые крылышки действительно трепыхались у малыша за спинкой.

«Я – не один, нас всегда столько, сколько гостей. Выбирай, и быстро переодевайся, это всё игра!» – весело телепатировал информацию ангелочек, а Яша внезапно обнаружил перед собою зеркало до пола, а в нём себя, но!

Словно в кино Яша видел себя в костюмах разных эпох, народов и сословий. Классический чёрный фрак времён Карла Маркса сидел на Якове отменно, но был чужим. Расшитые парчой одежды византийского императора – не по возрасту придавали пафоса. А вот голые ноги римского полководца показывать Махе не очень хотелось. И когда, наконец, он осознал себя уютно в костюме вельможи шестнадцатого века, словно с картины Гольбейна, с пышным коротким воротником вокруг шеи, коротком плаще из тёмного бархата и парчи. Тут его палец сам ткнул в зеркало и смена нарядов прекратилась.

Яша видел себя совершенно новым, и в то же время, теперешний облик его с распущенными до плеч волосами, медальоном на мощной цепи, мягких бальных туфлях, показался ему очень знакомым и привычным.

«Да, да, ты проживал во времена королевы Елизаветы Английской, был на скромной службе при дворе. Там тебя, правда, казнили… ладно, забудь. Торопись!» – «прикреплённый» к Яше ангелочек казался вездесущим. Херувимчик юркнул в облако и Яша – за ним, туда, откуда слышалась музыка.

Зал Праздников напоминал внутренность гигантской ракушки, по спирали поднимались в бесконечность балконы, на которых находились какие-то неразличимые из-за жемчужной дымки гости. От них явственно исходил свет, как от светильников. Спиральные балконы подпирали те самые Алмазные Колонны, о которых столько слышали студенты-новички Улиткиного Дола, – прозрачные, стройные, с разветвлениями, напоминающими ветви деревьев.

В центре зала с зеркальным полом стояла огромная ёлка, усыпанная бриллиантами и однозначно похожая на нарядную пирамиду. По залу ходили и летали над полом разнообразные персонажи в костюмах разных эпох – студенты Дола.

Внезапно кто-то толкнул Якова. Это оказался Серый в латах рыцаря. Его лицо сияло восторгом ярче лат:

– Летать не пробовал, дружище?! Гляди! – И Серый оттолкнулся и взмыл куда-то вверх. Но Яшу будто пригвоздили к полу: в шаге от него стояла Маха.

В глазах Якова всё потемнело, только Маха, словно роза, светилась неземной красотой в старинном пышном платье, расшитом серебром и золотом, затянутая в корсет, причёсанная, как фея и улыбалась она как-то странно. Это чувство, словно удар метеорита о землю, мгновенно передалось Яше, и они одновременным порывом крепко взялись за руки. В чайных глазах Махи открылась чарующая пропасть всего Космоса, и только сейчас они почувствовали, что парят в метре над полом, но словно это было обычным делом каждого дня.

Так они и висели бы вечность около ёлки-пирамиды, но тут по залу прошёлся странный звук, напоминающий шаги кого-то очень большого. Звук мягкий, но от каждого шага закладывало уши. В следующую секунду общий вопль восторга осветил ярким светом залу, и даже ёлка вспыхнула ярче, и бриллиантовые огоньки на ней, ритмично, в такт музыке, засверкали неземными оттенками света.

Мягко ступая, к ёлке подходил соткавшийся из воздуха необычно высокий крепкого сложения моложавый старик. На нём плотно сидел подпоясанный бархатный кафтан цвета ягод, расшитые цветами и грибами штаны были заправлены в старинного покроя сапоги из зелёной замши. Седая голова и аккуратная борода, румянец, улыбка, – всё было словно ожившим воплощением всех представлений детей о…

– Это что за великан… Дед Мороз? Дара сказала, что это тут самый главный по природным праздникам. Он вообще невидимый, только на Зимнее Солнцестояние детям показывается на пять минут, – тихо шепнул в ухо Серый.

И тут старец захохотал, словно дуб из Крупнолесья, и всем стало весело, особенно маленьким ученикам Дола, – дети из Дворца Радости, держась паровозиком за хвост пегаса Вальса, закружились в воздухе метелью вокруг великолепного старца. Яша заметил и Савву в воздушном «паровозике». Брат летал в костюме пушистого зайца. Но Яше было совсем не до брата – рядом сияла Маха. Вдруг она вскрикнула и крепче сжала яшину ладонь:

– Смотри, мой Бальтазар! И другой кот какой-то, розоватый, смешной!

Яша увидел под балконом в одной из ниш сидели три кота. Один был Жиль из Замка Времени, другой – тот рыжий в поперечную полосу, который уже не раз попадался Яше на глаза или сбоку глаза как на вечеринке, а третий выглядел гигантом.

– Мой Бальтазар – большой, леопардовый, лесной, – радовалась Маха.

– Твой Проводник – кот? – спросил Яша.

– Нет, – Маха обернулась к Яше с серьёзным выражением лица. – Мой проводник попугай Сентябрь, а это наши с тобой … Ты что, не знаешь своего тотемного животного? Это же Тотемы сидят.

Яша смотрел на Маху двумя полушариями своего мозга: правое сильно желало танцевать с этой девушкой, а левое лениво вычисляло про котов. Опять помог эрудированный херувимчик:

– На время Перехода каждому человеку в Пятом мире выделяется зверь-зверёк, не обязательно кот. Тотем – это его функция. Твой тотемный зверёк – тот кот, который в рыжую и розовую полосу, зовут Матрасом.

– А функция…этого Матраса какая? – спросил Яша.

– Смотрите! – зазвенел между ними нежный голос Расы. Она парила в костюме греческой нимфы с венком маков на голове. – Вон там, выше на втором витке балконов – это кто?

Яша и Маха посмотрели под прозрачный расин пальчик, но на балконах довольно расплывчато видны были только светящиеся фигуры.

– Это гости из других измерений, она их хорошо видит. А вот вы – нет, – хихикнул голенький стрелок-ангелок.

Яша ещё не пришёл в себя от всех чудес этого зала, однако, решился:

– Танцевать будем? – неловко спросил он Маху и они, не сговариваясь, взялись за руки и… воспарили выше пирамиды-ёлки, в золотистом пузыре, который окружил их, словно отгораживая от отвлекающих моментов Праздника. Яша, не размышляя и не приходя в себя, поцеловал Маху. Она парила напротив, закрыв глаза, с улыбкой. А шар вокруг них начал переливаться всеми оттенками неземной радуги…

Новый год на Доске прошёл тихо, по-семейному: с бабушкой, с её пирогами, со свечками и под музыку с пластинок времён бабушкиной послевоенной молодости. Махи не было в Москве, Серый праздновал дома с сестрой и с родителями, Лапка куда-то запропастилась, и Барсук тоже уехал на два дня в неизвестном направлении, снабдив всех праздничными продуктами.

Бабушка сидела в старинном кресле прямо, как королева на троне, и что-то вспоминала с улыбкой, Яша разливал шампанское. Потом звонили мама и Савва из Женевы, потом бабушка сказала:

– Моя жизнь прекрасна. Но я не могу больше жить в городе, здесь всё такое… старое, понимаешь? А я чувствую какую-то новую жизнь для себя там, на даче. Ладно. Меня шампанское запутает сейчас. Вот так – всего один бокал… Мама звала тебя на Новый год в Женеву к Савве, почему ты отказался?

– Бабуль, – улыбался Яша, – к Савве я бы поехал, но как тебя бросить – королеву? Одну на празднике?