Человек Возрождения. Беседы с Борисом Левитом-Броуном

Человек Возрождения. Беседы с Борисом Левитом-Броуном
Елена Васильевна Федорчук

Беседы с Борисом Левитом-Броуном, предлагаемые читателю журналисткой и филологом Еленой Федорчук, несомненно, стоят прочтения. Это не просто собрание интервью, которые берут у поэтов, прозаиков, художников или певцов. Книга обобщает творческий путь уникальной личности, в которой причудливо соединилось очень многое: поэзия с прозой, а религиозная философия с эротической графикой и джазом. За этими беседами – прожитые годы человека, сделавшего немало, но в столь различных областях, что нельзя однозначно ответить на вопрос: «Кто он?». Отсюда и название книги – «Человек Возрождения». Беседы касаются не только творческого пути Бориса Левита-Броуна и даже не только его воззрений на литературу и литераторов. Затрагиваются сами основы экзистенции в целом. Что такое жизнь и судьба? Что такое любовь и секс? Что такое самовыражение, и какую цену платит человек за свою творческую свободу?

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Елена Федорчук

Человек Возрождения. Беседы с Борисом Левитом-Броуном

«Над сценой Сретения Господня ещё одна пещера, а выше – рука с глазом на середине ладони: промышляющая Рука Господа – образ Провидения. Венчает вершину портала вязанка пшеничных колосьев – символ Евхаристии, таинства Святого Причастия».

Борис Левит-Броун

«Антони Гауди. Зодчий Храма»

© Федорчук Е. В., 2025

© Левит-Броун Б., 2025

© Издательство «Алетейя» (СПб), 2025

Чего же боле?

(О парадоксе Бориса Левита-Броуна)

Творчество есть принцип всякой любви… от самой земной до самой небесной – любовь не потребляется и не потребляет, она творится и творит.

    Борис Левит-Броун

Кого только ни называют сегодня гениями. Это стало расхожим штампом, чем-то вроде ярлыка или ценника на товаре. Моя встреча с Борисом Левитом-Броуном и его творчеством ещё двадцать лет назад вызвала во мне настоящее потрясение. Лишь бегло ознакомившись с тем, что он успел уже тогда – со сборниками его поэзии, с его романом «…Чего же боле?», книгой религиозно-философских очерков «Рама судьбы», джазовыми вокальными записями и альбомом эротической графики «Homo Erotikus», я осознала, что передо мной не просто личность, к которой можно применить слово «гений», а настоящий Человек Возрождения. В нём есть всё, что сделало это понятие устойчивым в истории культуры, соединяя редчайших людей нашего времени с гигантами неповторимой эпохи Возрождения, умудрившимися оставить уникальное наследие одновременно в живописи и инженерии, архитектуре и поэзии. «Кто вы, Леонардо?» – в те времена в Италии никому не пришло бы в голову задать подобный вопрос Леонардо да Винчи. У Микеланджело Буонарроти тоже, пожалуй, не спросили бы: «Вы скульптор, архитектор, мастер монументальных фресок или поэт?»

Но когда в наше время происходит встреча с Человеком Возрождения, первое, что хочется спросить: «Кто вы, Борис Левит-Броун?» Я спросила. Он в ответ пожал плечами, а во мне вопросы лишь множились. Каким должен быть творческий человек? Что даёт ему творческую энергию? Что вообще даёт энергию творчеству? Почему в творчестве человек способен подняться на такие вершины, которые кажутся недостижимы, а могут показаться и вовсе немыслимыми?

О творчестве художественном и мыслительном, о любви как форме творчества я, Елена Федорчук, литературный критик, журналист, кандидат филологических наук, веду беседы с поэтом, писателем, философом, художником-графиком и джазовым певцом Борисом Левитом-Броуном.

* * *

Вам встречались когда-нибудь люди, сочетающие в себе такое множество талантов? Мне – нет, и это впечатляет! Как оказалось, не только меня, не только преданных поклонников творчества моего собеседника, но и учёных мужей-аналитиков. Критик, литературовед и публицист, доктор филологических наук В. Л. Сердюченко в своём очерке «Парадокс Бориса Левита-Броуна» (2004 г.), не мудрствуя лукаво, сразу применил тяжёлую артиллерию – Фёдора Михайловича Достоевского: «Нет, широк Борис Левит, слишком даже широк, я бы сузил…» Сердюченко и дальше остаётся в режиме парадоксальности. Сначала удивление: «То он выступит с религиозной диссертацией, то повергнет к стопам ошарашенного читателя 250-страничную „Раму судьбы“, название которой говорит само за себя, а то вдруг залудит автобиографический роман „Внутри Х/Б“, где перетрёт между пальцами каждую минуту своей воинской службы. Воистину, человек-оркестр, ренессансная личность». И вывод Сердюченко делает строго по Достоевскому: «Помните, князь Мышкин был знаменит, кроме всего прочего, тем, что умел писать разными почерками? Левит-Броун пишет разными, я“». А как иначе? Как одним и тем же «я» писать стихи, романы, религиозно-философские очерки, при этом петь джаз и рисовать эротические рисунки на грани, а то и за гранью общепринятых норм морали?

Для того чтобы во всём этом разобраться, мне понадобилось двадцать лет. Началось с интервью о его альбоме эротической графики. Писала я и статьи о его книгах. Со временем пришло осознание масштаба личности, а вслед за осознанием – потребность в серьёзном разговоре. Так родилась идея сделать серию интервью с Борисом Левитом-Броуном. Но опять-таки с кем: поэтом?., прозаиком?., мастером эротической графики?., религиозным философом?., джазовым певцом?.. – ни одно из определений не устраивало в качестве универсального, поэтому я решила назвать мою книгу просто: «Человек Возрождения – Борис Левит-Броун». Поначалу я планировала записывать эти беседы в видеоформате, но слушать маэстро с философским складом ума не годится. Возникают вопросы, уточнения, не всегда сразу понимаешь сказанное. Его обязательно надо вдумчиво читать, а то и перечитывать, наслаждаясь слогом и открывая многоаспектность смыслов, которые проступают лишь постепенно.

В наши дни, дни патологической лёгкости словоизвержения, когда графомания и торговля «текстами» стали эпидемией социальных сетей, было бы преступно с моей стороны лишать ценителей русского языка наслаждения читать и перечитывать такие беседы.

«Б. Левит-Броун изумительно владеет русским языком, использует всё богатство его лексики, нюансы, смыслы прошлого и современного языка», – отметил философ и культуролог Василий Шубин. А журналист и критик Владислав Иванов вообще объявил Левита-Броуна создателем нового литературного стиля, стиля «клиповой прозы». Очень меткое определение.

Известный в России сравнительно узкому кругу Борис Левит-Броун, чьё творчество высоко оценили критики и литературоведы, должен быть услышан и узнан во всей широте диапазона. Во-первых, повторюсь, среди современников, по крайней мере тех, что в поле моего кругозора, ни у кого не встретишь подобное многообразие творческой реализации. Во-вторых, чего бы ни касался Борис Левит-Броун, – даже если это борьба с самим собой, – это всегда не только талантливо, но пронзительно искренне и потому особенно интересно. Все его искания: живое отражение размышлений о Боге, о любви духовной и любви плотской, – это всегда его, Бориса Левита-Броуна, уникальный по самобытности и яркости авторский стиль. Ну и, наконец, человека таких энциклопедических знаний и такой нестандартной биографии трудно найти. Практически, у меня не было выбора. И мне не терпится представить читателю моего героя.

* * *

Родился Борис Левит-Броун 9 июля 1950 года в Киеве. Мать— Мира Райз, классическая пианистка и педагог, отец – Ленгвард Левит-Броун, фотограф-художник. Дом, насыщенный культурными и художественными интересами (музыка, живопись, литература, философия), предопределил вектор воспитания и склонность Бориса к искусствам. Не то чтобы не было выбора, он не искал выбора, с детства дышал густым воздухом гуманитарных ценностей. В моменты, когда выбор всё-таки требовался, Борис с отрочества проявлял твёрдую волю. Так, мальчик наотрез отказался заниматься на фортепьяно, и родители не настаивали, что было странно для еврейской семьи, и уж совсем непонятно в семье профессиональной пианистки, да ещё и деда, знаменитого виолончелиста и педагога Александра Броуна. Зато Борис не возражал учиться английскому языку, что оказало ему услугу в будущем, когда он увлёкся джазом. Первый спонтанный взрыв самостоятельного творчества произошёл, когда Борису было 15 лет. С тех пор он не переставал творить – так или иначе, в одном жанре или в другом, в одной стране или в другой.

Однажды, давая интервью, Борис Левит-Броун сказал, что цель его творчества элементарна – создать шедевр. И действительно, его произведения заслуживают признания не только литературоведов и критиков, но любого вдумчивого и эстетически развитого читателя, зрителя, слушателя.

Оставляя пока в стороне его голос и его графику (об этом всё равно придётся говорить отдельно), могу с уверенностью сказать: поэт и прозаик Борис Левит-Броун – один из самых недооценённых творцов-словесников нашего времени. Именно поэтому «Книжное обозрение» в одной из рецензий назвало его не просто писателем, а с большой буквы – Писателем.

* * *

С Борисом меня познакомила его жена Ирина. Их супружество удивительно. Правильней было бы назвать его содружеством. Ирина и верная подруга, и помощник, и соавтор. Вместе они написали несколько сценариев и пьес, а сейчас вдвоём пишут приключенческий роман, в котором нашлось место и интриге, и поэзии, и даже философии. Ирина и Борис – эта супружеская пара для меня живое свидетельство того, что истинная любовь и взаимопонимание между талантливым мужчиной и талантливой красивой женщиной возможны не только в сказке Булгакова «Мастер и Маргариттоа».

Первая встреча с Борисом вылилась в трёхчасовую беседу, а практически – монолог. Мы, два филолога и один предприниматель, впервые приглашённые в их дом, просидели, открыв рты, только изредка задавая Борису вопросы. А с творчеством писателя Бориса Левита-Броуна моё знакомство началось с его пронзительного «…Чего же боле?», романа о Любви и вечности. Более пятисот страниц я прочитала, вернее проглотила, на одном дыхании. Это ода Любви, настоящей Любви, той, что сильнее смерти. И одновременно – это лирико-философские раздумья над Любовью, над её земной и вечной судьбой. Автор не просто, я бы сказала, «бесстыдно» откровенен, обнажая «порочную» суть мужской природы, ожесточённую внутреннюю борьбу совести с вечно голодной плотью. У Льва Толстого в «Воскресении» героиня, пройдя через испытания, выходит из духовной стагнации, прорывается к своему настоящему духовному «я». Борис Левит-Броун продолжил традицию классика, показывая, что истинная Любовь предполагает духовное возрождение. Такова, по крайней мере, была парадигма романа «…Чего же боле?». Я говорю «была», потому что искания Бориса Левита-Броуна, его ментальные эволюции во времени привели писателя к иным парадигмальным основам. Нравственные парадигмы Льва Толстого и Бориса Левита-Броуна можно представить как скрестившиеся клинки. Граф Толстой был смолоду распутен, без зазрения совести женолюбив, за что впоследствии жестоко карал себя, а заодно и всё русское общество, бичуя сексуальную невоздержанность, настаивая на низменности плотских влечений. Зная произведения Левита-Броуна и услышав его суждения, могу сказать, – он проделал прямо противоположный путь: от смущённого молодого человека, несущего, как грех, бремя своих страстных мужских желаний, до зрелого художника и мыслителя, который не только не порицает сексуальность, а приветствует её как дарование от Бога. В наших беседах речь идёт в том числе и об этом.

Что до романа «…Чего же боле?», то богатством и красотой языка, обжигающим лиризмом и шокирующим драматизмом финала он произвёл на меня неизгладимое впечатление. В основу положены реальные события. Вообще, у Левита-Броуна главный герой – всегда он сам, его обстоятельства, размышления, его страсти, иногда драматически прорывающиеся, иногда подавленные. Вся его словесность развивается в жанре autofiction. Такова форма существования Б. Левита-Броуна в литературе, бесконечный процесс рефлексии и самопознания, пространство общения с самим собой и читателем. Его поэзия, как всякая поэзия (исключая, может быть, только «агитаторов, горланов-главарей») – заведомый autofiction, где лирический герой – сам поэт. А проза Левита-Броуна – невыдуманные эпизоды собственной жизни, превращающиеся в романы. Термин autofiction, предложенный французским писателем Сержем Дубровски, точно схватывает особенность творческого метода Бориса Левита-Броуна. По сути, это «вымысел абсолютно достоверных событий и фактов». В отличие от мемуаров autofiction даёт свободу выбора: писать от первого лица или скрыться за рассказчиком, изменить имена героев или оставить как есть, сказать всё или что-то недоговорить.

Все наши с ним беседы о творчестве неизменно касаются ключевого обстоятельства: творить невозможно без Любви. Мой собеседник убеждён: в современном мире женщины, раздавленные мужской примитивностью, бьют мужчин их же оружием. Они уже научились исконно мужскому потребительскому отношению, овладели техникой «любить» без любви, причём не явно на продажу, а скрытно, имитируя любовь. Сегодня мужчине, чтобы понять переживания женщины, нужно либо обладать большим опытом, либо найти и раскрыть в себе некоторую долю женственности.

* * *

Помню, что в 2005 году, когда я впервые брала интервью у Бориса в связи с вышедшим в Италии альбомом его графики «Homo Erotikus», меня поразило его замечание: «Всё, что я делаю, я делаю для себя и оставляю России». Понимаете?! Чистокровный еврей из колена Левия, покинувший Советский Союз в конце восьмидесятых, свободно владеющий пятью языками, живущий в Европе, всё своё творчество посвятил России! Так пора уже и России отдать должное художнику, безоговорочно преданному ей и её культуре, продолжателю традиций великих русских поэтов и писателей, философов-гуманистов. Пора услышать автора, чьё творчество должно изучаться студентами-филологами и литературоведами и быть примером художественно дерзкого и в то же время бесконечно бережного отношения к русскому языку, действительно великому и действительно могучему, но беззащитному перед кошмарами «новояза».

Много лет назад в рассказе «Евангелист Антоний», позднее вошедшем в книгу об Антони Гауди, Левит-Броун признавался: «Не умею я сочинять! Я и пишу только о себе именно потому, что сочинять не умею. Только о себе… да и то всё больше – чего не знаю. Не знаю, и узнаю из написанного». Честно! Так же честно в одном из интервью (журнал «Популярная психология», 2010) он без кокетства и ложной скромности объявил: «Я интересен. Такого не то что один раз в жизни встретишь, а и за несколько жизней встретить – счастье».

* * *

Итак, дорогие читатели, как вы поняли, Борис Левит-Броун – личность категорически неординарная. И всё его творчество – гимн Любви. Неординарен, впрочем, и сам гимн. Он преображался с течением времени, изменялся от романа к роману. В нём нарастали эротические интонации, хотя они отчётливо слышны уже в раннем творчестве.

Моя попытка показать масштаб этого гениального человека едва ли могла рассчитывать на полный успех, потому что невозможно объять необъятное. Употребить по отношению к нему слово «гений» – не сказать ничего, то есть сказать надо, но исчерпать личность невозможно. Прав критик Денис Ступников, определивший Бориса Левита-Броуна как творца возрожденческого типа, который «подобно Леонардо да Винчи гармонизировал и синхронизировал в себе самые разнообразные креативные устремления, не возведя в абсолют ни одно из них», а исследователь творчества Левита-Броуна профессор философии Василий Шубин в одной из статей признаёт, что в русской культуре последней четверти XX – первых десятилетий XXI века вряд ли удастся найти ещё одну творческую личность такого масштаба, как Борис Левит-Броун. Действительно, я не припомню другого одарённого человека, от которого русская литература получила бы одновременно такое поэтическое наследие, как книга избранных стихов «Прямая речь», и такую разноплановую прозу, как «Антонио Гауди – зодчий храма» и «Человек со свойствами»; русская религиозно-философская мысль – труд невероятной глубины «Зло и Спасение», а русское изобразительное искусство – своеобразную художественную графику «Homo Erotikus».

Книга бесед с Борисом Левитом-Броуном, как и всё его творчество, не для массового, а для думающего читателя. Она про то, как живёт и чем дышит художник, поэт, писатель, мыслитель с обострённым ощущением кризисного состояния духовности в современном мире. От великого русского мыслителя Николая Бердяева Борис Левит-Броун наследует идею спасительности творчества. По убеждению Бориса, сочинительство есть своего рода духовное монашество, схима, посвящение. Отважиться на творчество, – говорит Борис Левит-Броун, – это, в глубочайшем духовном аспекте, значит отважиться на тяжкое признание непреодолимости одиночества в этом мире, решиться выражать сущность того, чем мы не можем обладать.

Василий Шубин, много лет наблюдающий за творчеством Бориса Левита-Броуна, считает его духовно беспокойным и многогранно одарённым человеком, «личность которого немало значит для русской художественной и мыслительной культуры».

Буду счастлива, если по прочтении беседу читателей возникнет желание прочитать прозу и стихи нашего современника, которого Россия, увы, недооценила как творческую личность и обрекла на эмиграцию. Его поэзия и проза чрезвычайно актуальны, они тревожат чувства, заставляют думать о состоянии души, об отношениях между мужчиной и женщиной, возвращают к эстетике романтизма. А ведь романтизм с его героической серьёзностью, столь присущей духу произведений Бориса Левита-Броуна, может стать спасением не только для людей, чувствующих искусство, но и, как справедливо заметил профессор Василий Шубин, для самого искусства, «задыхающегося в миазмах антихудожественности нашей рыночной эпохи».

Надеюсь, что в моих беседах мне удалось отразить редкостную творческую многосторонность этого человека, явно поцелованного Богом. Очень помогли современные технологии. Мы использовали QR-коды, по которым можно перейти к непосредственному прослушиванию и просмотру материалов и тем самым получить возможность достичь максимальной наглядности творческого диапазона моего визави, раскрыть его артистические перевоплощения.

Борис – удивительный собеседник. Наши беседы – это подарок судьбы, о котором может мечтать любой филолог и литературный критик, чья жизнь не совпала с золотым веком русской культуры. За мной, читатель! Уверена, вас ждут открытия невероятной глубины.

Елена Федорчук

Июль 2024 года

2005 год

Беседа 1

«Homo Erotikus» и гомо сапиенс

Мы сидим с ним друг против друга и молчим. Собственно, я молчу, потому что в растерянности не знаю, с чего начать. У меня на коленях только что долистанный до конца альбом – книга с тревожно-предупреждающим заглавием «Homo Erotikus».