Инспектор Силверстон и знаковое дело

Они пересекли по коридору все здание департмента и вышли через боковой выход во внутренний двор, к которому справа примыкала отгороженная сетчатым забором парковка. Слева двор ограничивало мрачного вида здание без каких-либо вывесок. Саймон повел посетительниц к широкой коричневой двери, расположенной примерно в середине здания. Они уже начали подниматься по ступеням крыльца, когда дверь распахнулась им навстречу и какая-то заплаканная женщина, выбежав, пронеслась вниз по ступеням мимо них. Войдя, Саймон и две дамы очутились в довольно мрачном маленьком холле, где за миниатюрным столиком восседал дежурный полицейский. Саймон кивнул ему, и продолжил путь, свернув в узкий коридор направо, затем налево, и наконец остановился у массивной двери, обитой железными листами. На этой двери уже была вывеска: «Морг». Здесь Саймону потребовалось нажать звонок и, глядя в глазок видеокамеры, назвать свое имя и звание. Дверь начала свое движение назад, и, если бы даже на ней не было совсем никакой надписи, сильный сладковато-тошнотворный запах немедленно дал бы знать посетителям, куда именно они входят.

Краем глаза Саймон покосился на миссис Четэм и заметил, как побледнели ее щеки, а во взгляде появилось нечто вроде ужаса. Вторая дама держалась значительно бодрее. «Ну еще бы, ей-то не впервой, а кроме того, при ее профессии вряд ли что-то вообще может смутить», – подумал детектив.

– Мэри, моя крошка! – нарочито развязано крикнул он, распахнув дверь одного из кабинетов морга, – Есть свежие приколы? Как там содержание желудков и кишок?

Симпатичная женщина лет тридцати резво поднялась из-за компьютерного стола навстречу Саймону. Волосы ее полностью забирала медицинская шапочка, так что невозможно было определить, блондинка она или брюнетка, но зато был явным блеск ума и юмора в темно-синих глазах.

– Не поверишь, Грэм. Владелец нескольких торговых центов и сети гостиниц, имевший миллионы фунтов в обороте, не мог себе вывести глистов.

– Вот так да! – наигранно округлил глаза Саймон, – А может, это мы с тобой ничего не понимаем в разведении элитных червей?

– Элитных, говоришь? – Мэри пожала плечами, – Чего уж там элитного? Впрочем, можешь сам посудить. Хочешь, покажу?

– В другой раз, моя крошка. Пока что покажи нам номер 586 / 12, миссис Хариссон.

– Не проблема, Грэм. Подождите здесь, я позову, – и Мэри скрылась в комнате, примыкающей к ее кабинету.

Несколько минут ожидания прошли для посетителей совершенно по-разному. Миссис Четэм заметно волновалась, однако не до такой степени, чтобы потерять самоконтроль. Мисс Вайенс непоколебимо высилась как башня, готовая к любой осаде, а абсолютно расслабленный Саймон имел наглость присесть за компьютер Мэри и собрать пасьянс. Наконец, из-за стены раздался голос Мэри:

– Прошу пройти!

В соседней комнате, на огромном, расположенном по центру столе, лежало покрытое белой тканью тело. При виде его миссис Четэм не удержалась и, всхлипывая, судорожно зарылась в сумочке в поисках носового платка. Мэри откинула ткань с лица покойной.

– Миссис Четэм, узнаете ли вы в покойной свою мать? – официальным тоном вопросил Саймон.

Блондинка, давясь рыданиями, просто кинула головой.

– Миссис Четэм, если вам нужно время успокоиться, я вам его предоставлю. Мне необходимо, чтобы вы собрались и ответили на несколько вопросов.

Пару минут Бриджит Четэм боролась с собой, изо всех сил стараясь взять себя в руки. В конце концов, знать, что твоя мать умерла, это одно, а впервые увидеть ее мертвое тело, это совсем другое. Мисс Вайенс уже готова была потребовать перерыв, но Бриджит утерла слезы, и более-менее твердым голосом произнесла:

– Да, детектив, я отвечу.

Саймон повернулся к Мэри:

– Мисс Брексли, покажите руки покойной.

Мэри отдернула ткань с обеих кистей.

– Обратите внимание, миссис Четэм. На запястье правой кисти наблюдается кровоподтек, характерный для сильного сжатия запястья, например, рукой другого человека. Не знаете ли вы кого-либо, кто мог так поступить с вашей матерью?

Состояние Бриджит, казалось, полностью изменилось. От отчаяния и слез не осталось и следа. Сейчас она просто смотрела на слегка посиневшую правую кисть, широко распахнув глаза и не моргая.

– Миссис Четэм, вы понимаете вопрос? – вынужден был произнести Саймон. Бриджит медленно перевела на него пустой взгляд:

– Да, я понимаю. Я не знаю, кто это мог сделать.

– Возможно, в ее жизни был мужчина?

– Моя мать имела много друзей, но не встречалась ни с кем со дня смерти отца.

– Хорошо, миссис Четэм. Всего еще один вопрос. Следила ли ваша мать за своим маникюром? Как вы помните, я задал этот вопрос еще в допросной. Посмотрите пожалуйста, был ли вот такой маникюр характерным для вашей матери?

При этих словах Саймона Мэри приподняла кисть покойной так, что стали хорошо видны ногти, покрытые фиолетовым лаком, но грубо обрезанные, с зазубренными и рваными краями.

– Нет… – почти прошептала Бриджит, – это не ее ногти.

– Вы хотите сказать, что это не характерный для нее маникюр?

Бриджит снова взглянула на Саймона, несколько более осмысленно, чем в предыдущий раз.

– Что вы. У мамы всегда были аккуратные длинные ногти. Она никогда бы не допустила… – и тут Бриджит вдруг разрыдалась, уткнувшись в плечо мисс Вайенс. «Значит все-таки, не так уж ты не обращала внимания на маникюр матери», – отметил Саймон.

– Инспектор Силверстон, я требую перерыва, моя подзащитная нуждается в помощи, – решительно объявила мисс Вайенс.

– Конечно! – широко улыбнулся Саймон, – Да и вообще, нам остались лишь формальности.

Они вернулись в допросную комнату, где Саймон предоставил миссис Четэм несколько минут и стакан воды для успокоения, а затем надиктовал серой машинке результаты осмотра тела и ответы миссис Четэм на вопросы, заданные в смотровой морга. После этого деловитая мисс Вайенс увела свою подзащитную, а Саймон, оставшийся в прекрасном настроении, собрался было выпить кофе. Он вальяжно прошествовал в общий холл к кофе-машине, как вдруг заметил миссис Эвертон, скромно присевшую на стуле возле рабочего места Саймона.

– Добрый день, мистер Силверстон! Дежурный велел мне подождать вас здесь.

– О, рад вас видеть, Эмили! – расплылся в улыбке Саймон, – Как ваше самочувствие?

– Спасибо, сегодня неплохо. Есть ли какие-либо новости, мистер Силверстон?

– Новости? – удивился Саймон, – Что вы хотели бы услышать?

Теперь уже пришел черед Эмили удивляться:

– Как, вы не понимаете? Конечно же, я хочу услышать причину смерти.

Саймон посерьезнел:

– Видите ли, пока мы можем с уверенностью утверждать только то же что и вчера. Причиной смерти стала передозировка бромизовала. Это вещество входит в состав некоторых лекарственных препаратов. Скажите, ваша подруга принимала какие-либо лекарства?

Эмили грустно покачала головой:

– Нет, мистер Силверстон. У Сары и в аптечке-то было почти пусто. Только жаропонижающее на случай простуды, да пара препаратов от головной боли. А для чего применяют этот… бромоторвал?

– Ну, чаще всего как средство от бессонницы. У миссис Харрисон не было проблем со сном?

– Проблем? – горько усмехнулась Эмили, – Пока она не вышла на пенсию, у нее была только одна проблема со сном – где найти на него время. Примерно через полгода после того, как Сара оставила работу, она как-то сказала мне: «Знаешь, Эмили, в нашем возрасте не так уж много преимуществ, но одно прекрасно – уже никто и ничто не мешает тебе высыпаться».

Саймон придвинул к себе один из пустующих стульев своих коллег и уселся напротив миссис Эвертон.

– Расскажите о своей подруге. Какой она была как человек, с кем кроме вас дружила?

– О, у Сары был прекрасный характер, легкий и дружелюбный. Она без труда ладила с людьми, даже с не очень-то приятными. Любила делать всем подарки. Как я вам уже говорила, Сара организовала группу волонтеров, навещавших онкобольных детей. Большой материальной помощи группа не могла им оказать, но устраивала детские праздники, пикники, сюрпризы… Некоторые прихожане нашей церкви также вошли в эту группу волонтеров. Бывало, если больной ребенок просил, они приезжали к нему даже ночью, часто поддерживали прямо перед операцией, а как-то раз Сара, по просьбе одной девочки, даже присутствовала в операционной… Вообще, все Сару просто обожали. Она, знаете, была душой нашей компании. Довольно часто по воскресеньям, после церковной службы, мы собирались у Сары. Она пекла отличные пироги, и мы, бывало, допоздна пили чай и болтали там, наверху в ее гостиной… – на глаза Эмили навернулись слезы.