Инспектор Силверстон и знаковое дело

Не позволяя женщине совсем раскинуть, Саймон задал вопрос:

– Миссис Эвертон, скажите, после смерти мужа миссис Харрисон встречалась с каким-либо мужчиной?

– Понимаете, за ней ухаживали, конечно. Но по тем или иным причинам Саре не нравились эти ухажеры. Вообще, она говорила, что мужчина должен быть практически совершенством, чтобы она захотела вдруг променять на него свою свободу.

– А покойный мистер Харрисон был практически совершенством?

Эмили задумалась, вспоминая весьма далекое уже прошлое:

– Честно говоря, мне трудно сейчас сказать, какого характера или даже внешности был Бен Харрисон. В комнате Бриджит висит пара старых фотографий, на одной из них есть Бен, а Сара на обоих, такая молоденькая… Но я давно не видала тех фото, поэтому уже и не помню Бена. Он, знаете, тихий такой был, не разговорчивый, малозаметный… Уж не знаю, как он смог убедить Сару выйти за него замуж. Они приехали в наш район, будучи уже женатыми и с маленькой Бриджит на руках.

– Да-да, вы говорили… Ну, а до переезда, где они жили, вы не знаете?

– Сара говорила, конечно, что они приехали из Индии, и иногда вспоминала эту страну так, будто она там долго жила и хорошо знала всякие индуистские обычаи. Но я не придавала значения. В конце концов, какая разница, откуда твои соседи, лишь бы они были хорошие люди.

– Тут я с вами полностью согласен, Эмили. А в вашей компании, в которой вы обычно собирались, не было случайно каких-то подозрительных или может просто новых людей?

– Ну, у нас все очень благонадежные. А что касается новых… Вот мистер Холлоу появился в нашем церковном приходе около полутора лет тому назад. Но он очень положительный мужчина, и к тому же ваш бывший коллега. С 20 лет он работал полицейским, наработал 40 лет стажа, но сейчас уже давно на пенсии. Он оказался в нашем приходе, потому что устроился садовником в поместье лорда Стаутфорда, того самого, у которого работает и муж Бриджит. Как-то раз он с ней разговорился, сказал, что уже лет сто не бывал на церковной службе и что хотел бы принадлежать какому-нибудь церковному приходу. Ну, Бриджит и познакомила его с нашим дьяконом Джереми Сэндботом, который потом представил мистера Холлоу нашему скромному обществу. И он отлично вписался в нашу компанию, надо сказать. Ну, а все остальные числятся там уже по 20-30 лет.

– Вот как.. А как называется поместье лорда Стаутфорда?

– Название мне не припомнить… Помню только, что это по Коув роуд. Там, знаете ли, целая россыпь элитных поместий.

– О да, мне известно. Еще вопрос: скажите, а миссис Харрисон воспитывала Бриджит такой же религиозной, как она сама?

– Мистер Силверстон, ведь у меня самой две дочери. Что ж, когда наши дети были маленькими, мы конечно брали их с собой на воскресные службы. Но к 15 годам у них появились другие интересы, знаете ли. Ни Сара, ни я не настаивали, чтобы девочки ходили с нами.

– Понимаю. Ну а как вы считаете, Бриджит хорошо знакома с Библией? Могла бы она, например, что-то процитировать из нее?

Эмили бросила на Саймона взгляд, полный испуга:

– Бриджит? Вы же не думаете, что…

– Я пока ничего не сказал. Просто спросил, насколько Бриджит знакома с Библией.

– Думаю, не очень знакома. Она и в детстве не проявляла интереса к вере, ну а сейчас, когда на первом месте в ее жизни карьера ее мужа, и подавно.

– А как давно вы видели Бриджит до смерти вашей подруги?

Эмили наморщила лоб:

– Дайте-ка вспомнить… Примерно месяца полтора назад Бриджит с мужем приезжали в гости к Саре. Впрочем…

– Что впрочем? – как ястреб кинулся Саймон на легкое сомнение в тоне миссис Эвертон.

– Позавчера вечером к дому Сары подъехало такси. Но было уже довольно поздно и темно, а в нашем конце улицы сломался уличный фонарь. Я выглянула из окна своей гостиной, и увидела только, что какая-то женская фигура взбегает по ступенькам к входной двери. Сара открыла ей, и по темному силуэту на фоне освещенного дверного проёма мне показалось, что это фигура Бриджит. Но я совсем не уверена, мистер Силверстон, и не повторю это в суде.

И тем не менее, на лице Саймона сияла торжествующая улыбка. Ну конечно, он же чуял! И чутье не подвело его. Бриджит! Она замешана здесь, никаких сомнений.

– Если не Бриджит, то кто это мог быть? – как бы невзначай поинтересовался он.

– О, кто угодно. Волонтер, либо коллега с какой-либо работы… Как я говорила, у Сары был большой круг общения, поэтому я не удивилась и не обеспокоилась, что к ней кто-то приехал поздно вечером.

– Но вам не хотелось хотя бы спросить вашу подругу, кто навещал ее в тот день?

– Хотелось, но на следующее утро у Николза (это мой муж) случился сердечный приступ, пришлось оформлять его в больницу, и я конечно забыла о всяких пустяках…

– Так ваш муж сейчас в больнице?

– Да. Как раз после визита к вам я отправлюсь к нему, надо передать кое-какие вещи.

– Что ж, пожалуй, не буду вас дольше задерживать. На сегодня я узнал у вас все, хотел. Если нам по пути, то могу и подвезти вас.

– О нет, мистер Силверстон, здесь недалеко, и я отлично доберусь пешком, – Эмили встала и бодро пожала руку Саймону, – Знаете, вы отличный детектив. Надеюсь, вы восстановите справедливость в этом деле, какой бы она ни была. И пожалуйста, дайте мне знать, когда будут назначены коронерские слушания.

– Спасибо, Эмили, – почти растрогано произнес Саймон, – Конечно, я вам сообщу.

Эмили развернулась и уверенной походкой пошла по коридору к выходу, а Саймон еще некоторое смотрел ей вслед.

Потом он выпил чашечку кофе, порылся в недрах своего стола, извлек оттуда пломбировочный аппарат и тоже направился к выходу из «Стайнмор-департмент».

Дежурный на выходе окликнул его:

– Эй, Грэм, сводку от 12:23 получал?! Патруль засек машину Феликса Ратаковски на пересечении Фарли роуд и Сикомор-грейв.

– То есть, он посмел вторгнуться на территорию нашего департмента?! – возмущенно воскликнул Саймон.

– О чем и речь. Патруль начало было преследование, но Ратаковски – гонщик опытный, он быстро скрылся, а через 10 минут патруль нашел его на машину на обочине Джордж-лейн, пустую, конечно.

– Выслали подкрепление?

– Макс с группой поехал.

– Ок. Если что, я на связи, – и Саймон выбежал из полицейского участка.

Через минуту его Бьюик, с невиданной для этой машины резвостью, понесся вдоль Стайнмор-стрит, а еще через 10 минут затормозил прямо у подъездной дорожки дома покойной миссис Харрисон. Саймон вышел, задумчиво поднялся по ступенькам и сорвал пломбу со входной двери. Внутри было холодновато и как-то неуютно. Странно, дом всего сутки как лишился хозяйки, но почему-то уже чувствовалось, что это помещение без жильцов… Саймон повернул из холла налево и толкнул желтоватого цвета дверь, за которой, по словам Бриджит, находилась ее личная комната.

Обстановка в комнате, как и во всем доме в целом, была скромной, но отнюдь не безвкусной. На фоне стен, выкрашенных в лимонный цвет, выгодно выделялись шторы с пестрыми желто-красно-коричневыми узорами, выполненными в африканском стиле. У одной из стен стояла кровать, застеленная толстым покрывалом с россыпью мелких оранжевых цветочков на бежевом фоне. Над кроватью висели два полупрозрачных настенных светильника в форме гигантских лепестков, еще один светильник, напольный, возвышался у стены напротив, рядом со встроенным платяным шкафом. В дверцах шкафа, полностью зеркальных, отражался письменный стол с полками над ним, а также десятка три картинок и фотографий, развешенных вокруг стола и полок.

Немного осмотревшись вокруг, Саймон остановился у фотографий и принялся их рассматривать. Большинство из них относились к последним трем-четырем годам. Вот Бриджит на посту медсестры, в больнице Блэкхит. Вот миссис Харрисон, очевидно с группой волонтеров, расположились вокруг больничной койки маленького мальчика, полностью лишенного волос после химиотерапии. И еще одна фотография с волонтерами, видимо, с детского праздника для онкобольных детей… А вот миссис Харрисон и миссис Эвертон с какой-то явно нескучной компанией разгулялись тут, в гостиной на 2-ом этаже. «Подавали не только чай», – с усмешкой отметил Саймон, глядя на разгоряченные лица на фото.

Однако же, попадались и фото возрастом постарше. Вот Бриджит в школе, ей лет 12. Клетчатый школьный сарафан, светлые волосы, забранные в тугие косички, полненькие щеки… Опять же Бриджит, уже лет 18-ти, с каким-то молодцом в обнимку. «Неосмотрительно с ее стороны не избавиться от подобного фото. Вдруг это как-то повредит карьере ее мужа», – не смог удержаться от сарказма Саймон. А вот тут… На очень старом черно-белом фото, оформленном в рамку и под стекло, миссис Харрисон, еще очень молоденькая и худенькая, в светлом коротком платьице, стояла под ручку со слегка грузноватым мужчиной в клетчатой рубашке. Мужчина, брюнет лет 30-ти на вид, держал на руках младенца в белом конверте. Так вот она, вся семейка Харрисон. Интересно, где это они? Фон фотографии составляла какая-то пышная тропическая растительность, кажется, широкие листья банановых деревьев…

Саймон аккуратно снял фото со стены и посмотрел на оборот. Надпись, сделанная на толстом картоне синими полувыцветшими чернилами, сообщала: «Бен и Сара, 19…, Бангалор»

Бангалор.. Значит, они точно приехали сюда из Индии. Интересно, какие причины побуждают людей менять страну проживания, имея на руках столь крошечного младенца? Вешая фото на место, Саймон заметил, что рядом находился прямоугольный кусочек стены, размером примерно с такую же фотографию, который по цвету был чуть темнее, чем остальная стена. Кажется, на этом месте долгое время висело еще одно фото. Ну да, вот и небольшое отверстие из-под гвоздика. И миссис Эвертон говорила вроде бы про пару фотографий Сары в молодости… Где же еще одна? Саймон бегло осмотрел ящики стола, полки и шкаф. Нигде никаких фотографий больше не было. Что ж, это только доказывает существование неких семейных тайн, о которых Бриджит явно известно. Но это еще не доказывает, что эти тайны стали причиной смерти миссис Харрисон…

Закрыв все межкомнатные двери, Саймон вышел на крыльцо. Он заново опечатывал дом, когда раздался звонок его мобильного. Саймон нажал кнопку «Принять» и тут же на добрую половину улицы загремел срывающийся на крик голос Макса Триксвелла: