Источник вдохновения. Сборник малой прозы

Вся наша призрачная связь строится на том, что мы помним друг друга. Вспоминаем друг о друге. На моей вере в то, что я есть в его памяти. На его вере в то, что он есть в моей.

Вся наша история – это дом фантазий и воспоминаний*, который мы построили вместе, но не сговариваясь. Дом, который уже не разрушить, но и не претворить в жизнь.

Потому что мы так решили. Оба отступили, оба испугались. По сути, самих себя.

Что ж, быть может, нам обоим это нужно для чего-то более реального.

Простая философия[28 - Вдохновлено песней «The Good, the Bad and the Dirty» Panic! At the Disco. Авторство: Brendon Urie, Jake Sinclair, Lauren Pritchard.]

Правда – то, что может привести все к трагическому концу*.

Эта удручающая симфония неустанно звучала у меня в голове*, вот уже последние месяца три, с того момента как я осмелился намекнуть о чувствах своей подруге, а она – сразила меня ответным намеком на то, что не может быть со мной.

С тех пор я и стал изменять себе. Всю жизнь, до моих золотых двадцати лет, я был уверен, что я хороший человек. В глобальном смысле. Понятно, что мы все не идеальны. Но с деструктивными эмоциями стоит бороться, а я вместо этого раскрутил их на максимум, чтобы заглушить тоску в душе, чувство несправедливости – ведь мы были с ней так похожи, быть с ней вместе казалось так правильно, будто с точки зрения самой судьбы.

В итоге я начал проявляться так, как сам от себя никогда не ожидал. За эти три месяца я успел, будто в грязи*, закопаться далеко не в самых хороших поступках. Я намеренно избегал ее, выбирая других девушек в свою компанию – по сути, разменял ту, в которую влюблен, на тех, кого почти ненавижу*. Ведь в них нет и половины прекрасного, что есть в ней.

Она не просто умна и красива – таких собирается немало в ведущих вузах страны.

Она не просто оперирует фактами, она ведет целую историю, сплетая ее из того, что знала и что поняла сама, путем долгих и упорных размышлений. Говорит так, что заслушаешься, потеряешь счет времени. Одним словом – писатель. К слову, когда мы познакомились, почти полгода назад, первым делом стали обсуждать книги, а за вовлеченной дискуссией обменяться контактами стало делом очевидным.

Она не просто говорит о себе – она заявляет о себе открыто, не боясь озвучить то, что глубоко в душе, и это доверие пленяет. Не знаю, заслужил ли его каким-то образом именно я, или она в целом не имеет привычки скрывать свою биографию. Когда говорят, что в девушке должна быть загадка, чтобы оставаться интересной, обычно имеют в виду, что нужно что-то недоговаривать. Она же не оставляет никаких недомолвок, готова открыть душу настолько, насколько ей это позволишь. Но своими откровениями становится только привлекательнее, открывается из раза в раз с новой стороны. И как ей это удается?

Однажды она говорила, что в ее жизни был так называемый темный период. «Секс, наркотики, рок-н-ролл – по классике. Разве что, из наркотических веществ я не баловалась ничем жестче никотина. Но от него зависимость была жуткая…» А я смотрел на нее и не мог в это поверить. Она то смелая – в своих словах, в своих признаниях, – то робкая – опускает взгляд на полуслове, боясь, что зашла слишком далеко в неотделимой от нее искренности. Такая милая – эти зеленые глаза с прищуром и ямочки на щеках. Такая хрупкая – с миниатюрной фигуркой и аристократично тонкими пальцами, которыми она, сама не замечая, накручивает пряди русых волос, когда увлечена своими рассказами. Такая нежная – ее искренняя улыбка заражает, а томный, порой меланхоличный блеск в глазах заставляет задуматься о том, что творится в ее душе.

Словом, все в ней, казалось бы, отрицает наличие каких-то действительно темных эпизодов в жизни. Даже ее имя – Ангелина – аки ангел.

В моих глазах она всегда будет ангелом. Пусть не тем праведным, чистым до невозможности – мы ведь все-таки люди, – но тем человеком, в котором светлое всегда довлеет над томлениями души.

А что сделал я? Едва получив отказ, я будто подселил в свою душу демона. Пытался забыться, а на самом деле – отдалиться от нее, чтобы выкорчевать в себе надежду, стать противоположностью своей возлюбленной.

Благо, Ангелина учится не со мной и даже не подозревает, что с недавних пор я приобрел в своем универе имидж Казановы. Это оказалось совсем несложно. С моей активностью в коллективе меня многие знали и замечали с начала первого курса, но тогда я себя преподносил иначе – как серьезный молодой мужчина, который не тратит свое время на пустые приключения на личном фронте. А стоило позволить себе пофлиртовать с парой девчонок на потоке – как общественное мнение обо мне резко изменилось, видимо, в ту сторону, каким меня всегда хотели видеть.

Мой яркий, бесшабашный образ продавался как долгожданная путевка на летний курорт*. Будет весело, горячо и, вообще, очень круто. Но недолго. Максимум – недели две.

Думаю, неудивительно, что в какой-то момент я стал противен сам себе. И получилось-то, что привела к этому не правда, которой я до дрожи боялся, а затянувшаяся ложь – себе и людям вокруг. Вроде бы получил высший балл и по философии, и по психологии, а в собственной жизни и мировоззрении навел полный кавардак. И зачем тогда, спрашивается, это высшее образование?*

Благо, к концу учебного года я набрался решимости пообещать себе, что с наступления каникул больше не стану ввязываться в подобные истории.

На грядущее лето у меня появилась задача поважнее – вернуть себя настоящего, правдивого. Причем, уверен, смена обстановки этому поможет.

Как же удачно мы с друзьями, еще весной, запланировали сразу после летней сессии поездку в Турцию, на пару недель.

***

Море. Черное, Красное, Балтийское, Средиземное – так ли это важно для моей истории? Скажу лишь, что на этом море почти все время отпуска волны бушевали не на шутку.

А в день моего приезда – когда мы встретились с Егором на пляже, когда я завороженно наблюдала за ним, рассекающим водную гладь, когда мы с радостью разделили нашу общую страсть к этой природной стихии, – на море стоял полный штиль.

И оно принадлежало нам.

Жаль, мы не принадлежали друг другу. Плавая в этом прекрасном море, казалось, успокоившимся только для нас, я была вынуждена держать пионерскую дистанцию. Хотя что мне мешало как бы случайно вскользь провести ножкой по его красивому торсу?

Но я продолжала держаться роли хорошей девочки. Ради своего спокойствия. Чтобы не разрушить, по крайней мере, нашу дружбу. О большем мне оставалось только мечтать.

Егор. В нем, кажется, нашло свое воплощение все, что я хотела бы видеть в мужчине. Пусть даже этому мужчине всего двадцать, а мне – немногим больше.

Харизматичный, умный, веселый, симпатичный – когда я его впервые увидела, подумала, что у такого парня наверняка было много девушек. Его жизнерадостность – на лице неизменно дружелюбная улыбка, в голосе игривые нотки – очень притягивает, на эту энергию хочется идти за ним, быть рядом, стать частью этого праздника жизни, который будто сам по себе создается вокруг него.

Время показало, что он хороший друг. Всегда готов поддержать, выслушать, ободрить, помочь и словом, и делом. В каком-то смысле Егор – тот еще авантюрист. Спонтанно поехать в другой город с человеком, которого знал пару дней; вписаться в проект своих друзей, невзирая на собственные дела; прибыть на подмогу в туристический лагерь, получая все инструкции уже по дороге в Московскую область, – подобных его историй я помню немало. Однако, как выяснилось, со своими авантюрами любовный фронт он обходит стороной.

Когда я рассказала Егору о своем прошлом, он пожал плечами – мол, бывает, однако его такое не коснулось. Меня даже кольнула обида, но не на него – на жизненные обстоятельства. Мне, чтобы стать такой открытой, яркой, временами смелой, пришлось пройти огонь, воду и медные трубы. А он, похоже, родился с нерушимой уверенностью в себе и умением нести себя в этот мир – без череды ненужных побед в виде плененных сердец. И неизбежно задетого – своего.

Я не раз смотрела Егору вслед, не отрывая глаз, когда он уплывал вглубь лазурного моря, демонстрируя мне очередную технику – одним словом, профессиональный пловец. Егор был в воде как рыба, как человек-амфибия. Я и не пыталась его догнать, лишь пользовалась возможностью полюбоваться – его мощные, широкие плечи, выглядывающие из-под водной глади с каждым замахом, моя память любезно запечатлела с фотографической точностью. И еще не раз ставила перед моим взором эту притягательную картину, стоило только вспомнить Егора.

Когда мы наконец с легкой, приятной усталостью вышли из воды, у нас завязался какой-то простой дружеский разговор. О наших впечатлениях от страны и от отдыха в целом.

Кто бы мог подумать, что я даже не попытаюсь украдкой взглянуть на его фигуру и буду смотреть лишь в глаза? Но я не хотела лишней неловкости. К тому же, его незамысловатый, но искренний и веселый рассказ притягивал мое внимание, а радостный блеск карих глаз заставлял задержать на них взгляд. На них и на таких милых смольно-черных кудрях, которые начали виться, едва его волосы успели высохнуть на ярком полуденном солнце.

Я таки улучила момент провести по ним рукой – в якобы игривом дружеском жесте.

***

«Волны неустанно закручиваются в мощные, грохочущие спирали, вбиваясь в галечный берег. Разливаются белоснежной пеной, обрушиваясь на усеянную камнями землю, стремительно просачиваясь между каждого из них. Ярчайшие блестки, подаренные небесным светилом, манящим треугольником ложатся на водную гладь – взгляд тянется к его основанию, а тело порывается проследовать за ним, в бескрайнюю даль, заключенную в линии горизонта. Но гладь непокорна. Она размывает четкие линии, скручивается в обманчиво мягкие округлые формы, на мгновение украшая их белыми нитями – мрамор лазурно-зеленого оттенка, мистический вид твердой материи, которая меняет свой облик в моменте. Спираль, разлетающаяся на миллионы капель, наполняющих воздух запахом соли, беззаботности и свободы. Искрящиеся берега, накрываемые морской водой, излюбленной солнцем. Завороженный взгляд, устремленный к морю, старающийся запечатлеть каждое движение этого беспрестанного танца, который, при всем своем буйстве, так мягко, незаметно расслабляет тело и душу».

Да уж, море производит на меня неповторимое впечатление. Стоит остаться наедине со своими мыслями у его берега – и моя творческая натура окунается во власть водной стихии. В такой чарующей атмосфере даже от написанных в моменте небольших зарисовок чувствуешь себя прямо-таки воодушевленно. К тому же, на волне вдохновения обычно проще уплыть от не самых легких мыслей. Только Егор упорно вторгается в поток моего сознания, но я бы слукавила, сказав, что мне это не нравится. Даже если мысли о нем довольно волнительны.

Мы договорились встретиться завтра. Погулять по округе в свете вечерних огней. Похоже на свидание. Или на мою разыгравшуюся фантазию, помогающую видеть то, что так хочется?

Какое же сожаление пронзило меня тогда, в нашу встречу на пляже… Каким вообще образом я исхитрилась ответить Егору отказом, когда он намекал на свои чувства, да еще так, что я теперь не видела в его поведении ни малейшего признака былой влюбленности?

Впрочем, ничего удивительного. Хорошие девочки ведут себя до скуки, до одури, до изнеможения… хорошо*. И остаются ни с чем. По крайней мере, так было со мной раньше, пока я не изменила свое поведение.

Поведение. Не натуру.

Это все изначально было во мне.

Как однажды сказал Егор, «правда в том, что делить человека на светлую и темную сторону изначально не имеет смысла. Как инь не существует без янь, так и личность человека неделима, а все его качества дополняют друг друга». Раньше я была уверена, что западная культура мне ближе. Однако, услышав столь нужное моей истомившейся душе изречение, пообещала себе добраться до восточной философии. И осознала, что мудрости у Егора – совершенно не по годам. Тогда мне стало понятно, откуда проистекала эта легкость и уверенность.

А еще я поняла, что, если бы поверила в это раньше – что нет смысла навешивать на себя ярлыки хорошего и плохого человека – то отказывать Егору и не пришлось бы.

Еще до знакомства с ним я кардинально поменяла свой образ серой мышки, который сопровождал меня вплоть до первого курса. А стоило мне пристраститься к сигаретам, алкоголю, яркому макияжу и слегка развязной манере общения, как я оказалась окружена мужским вниманием, с чем раньше почти никогда не сталкивалась. Несколько ярких коротких романов захлестнули меня в поток эмоций, который прежде и не снился. Однако один из них развернулся довольно трагично: я призналась парню в чувствах, он действительно проник в мое сердце, в отличие от прошлых моих пассий, время с которыми стало казаться мне поразительно пустым. Но получила отказ.

С тех пор моей уверенности и яркости заметно поубавилось. Я не была готова переживать подобное снова. К тому же, в душу закрался червь сомнения: а не могло ли быть причиной то, что он считал меня совершенно неподходящей партией? Что я стала слишком свободолюбива, развязна и откровенна? Слишком не вписываться в образ девушки, которой можно доверять.

И я снова закрылась. Конечно, возвращаться в подростковый образ пресловутой серой мышки я не собиралась. Багаж провокационных историй за плечами было никуда не деть, и я не раз им пользовалась, когда хотела утвердиться в кругу людей, которые, что называется, брали от этой жизни все.

Но Егор… он ведь совсем другой. Когда произошел этот эфемерный диалог о чувствах, я не чувствовала в себе права ответить взаимностью, как и уверенности в том, что такие отношения могут взрасти.