Тайна японской шкатулки

В секунду Мишка исчез за дверью, громко захлопнув её за собой.

Егор тут же бросился вперёд. Однако перед дверью остановился, услышав новый собачий вой.

– Ну, сейчас начнётся! – пробормотал он и, поколебавшись, всё же приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Увиденное так поразило Егора, что ноги сами понесли его вперёд, и очнулся он только тогда, когда ощутил холод мраморной колонны, к которой прикоснулись его пальцы. Эта колонна служила опорой для балкончика, нависающего над актовым залом. А на сцене тем временем творилось нечто невообразимое.

Глаза всех стоящих на сцене – несколько рядов хористов и Ольги Леонидовны, руководителя, – были устремлены на существо, которое взирало на них из зала. Это был невероятных размеров чёрный пёс, больше похожий на какое-то сказочное чудовище. Во всяком случае, так показалось Егору. Прежде он никогда таких огромных собак не видел. Этот пёс словно гипнотизировал своим жутким взглядом тех, кто находился на сцене. Весь его облик внушал такой смертный ужас, что у Егора задрожали ноги и поплыл перед глазами кровавый туман.

А каково же было школьникам, на которых в упор смотрел страшный зверь?

Да, это явно был не Серый Волк, успел подумать Егор Малинин перед тем, как обессиленно опуститься в ближайшее кресло.

Однако когда зловещее чудовище опять раздирающе завыло, теперь уже так близко от него, Егор подскочил и бросился к спасительной двери.

И тут случилось то, о чём он до сих пор вспоминал с особенным чувством изумления. В какую-то секунду его стремительного побега вдруг словно голос свыше зазвучал в его ушах, заставив замереть на месте.

«Стой!» – приказали ему, и он остановился как вкопанный, не добежав до двери всего пары шагов.

«Повернись!» – приказал всё тот же голос, и Егор Малинин послушно повернулся, чтобы вновь увидеть сцену.

В этот момент там произошли некоторые изменения. Прямо перед Ольгой Леонидовной откуда ни возьмись появился Мишка – со сжатыми кулаками и отчаянным выражением лица. Если бы Егор так не презирал этого ботаника, то подумал бы, что Никитин собирается сражаться с чёрным чудищем, защищая своих однокашников. Однако мысль эта, конечно, пахла совершенным абсурдом. Просто пацан так запаниковал, что сам не понимал, что творил.

Тут ещё раз завыл пёс и сделал шаг вперёд, к сцене. Хор завибрировал одним ужасом на всех.

Никитин тоже шагнул вперёд, и Егор видел, как побелело его лицо и напряглись жилы на шее. Ему почудилось, что даже земля под ногами затряслась от этого напряжения.

Ещё секунда – и, казалось, страшное чудовище бросится на детей и примется целиком заглатывать одного за другим в свою хищную пасть. Но…

Но тут в голове Егора вновь зазвучал приказ.

«Иди!» – сказали ему.

И он пошёл, холодея от ужаса и не в силах противиться повелению. Пошёл туда, где уже готова была разыграться трагедия. Земля дрожала под ногами, а Егору чудилось, что это он своими шагами создаёт волнение коры земной.

Пройдя вдоль десятого ряда, Егор Малинин вышел в проход и направился вперёд, с каждым шагом приближаясь к злобному псу. Он видел могучие мышцы под чёрной кожей, тяжёлые мощные лапы с острыми когтями. Он мог пересчитать каждый волосок на сильной собачьей шее. Он видел всё и понимал всё, но остановиться не мог.

Тишина сгустилась. Слышны были только свирепое дыхание пса, нервное биение земного пульса и чёткие шаги мальчика.

Множеством блестящих глаз хор следил за движением Егора.

Не дойдя до собаки нескольких метров, Малинин остановился. В голове его прозвучал новый приказ:

«Говори!»

И он сказал:

– Херта!

Пёс вздрогнул и медленно обернулся. Немея от ужаса, Егор увидел капающую с оскаленной пасти слюну.

«Громче говори!»

– Херта! – хриплым голосом выкрикнул Егор, подчиняясь неумолимому приказу. – Фу!

Собака склонила голову набок. Егор заметил в её глазах удивление, и это придало ему сил. Следующие слова он произнёс, уже не дожидаясь указаний со стороны.

– Лежать, Херта!

Несколько долгих секунд собака словно сомневалась, подчиняться ли ей приказу или нет. Кто-то из детей в хоре громко всхлипнул, и вновь наступила мучительная тишина.

Егор ждал, боясь сделать лишнее движение.

Это движение совершила собака.

Сначала подогнулись её задние ноги, и она села, тяжело обрушившись на паркет. Затем и передние ноги послушно коснулись пола.

Хор выдохнул.

А Егор сказал дрожащим голосом:

– Хорошая собачка, Херта. Хорошая…

Он сделал несколько шагов – то ли в собственном порыве, то ли подчиняясь чьей-то чужой воле, – и подошёл к собаке вплотную.

Хор ещё раз выдохнул, и по залу пробежала волна облегчения.

Пёс уткнулся влажным носом в Егоров ботинок и остался лежать, прикрыв глаза.

Землетрясение стихло.

Зато на сцене началось движение. Дети, стоящие на верхних ступеньках, с грохотом спрыгивали вниз. Гам звенящих детских голосов заполнил собой огромное пространство; все заговорили, заплакали и истерично засмеялись разом. Побледневший Никитин прижал руки к груди и осел на пол, и к нему тут же бросилась на помощь Ольга Леонидовна.

И ещё один взгляд уловил Егор. Откуда-то из-за дальних кулис смотрели на него чьи-то глаза. Всё лицо и фигура человека были скрыты в мрачной темноте, но эти глаза… Где Егор мог их видеть? И когда?

Ему захотелось крепко-крепко зажмуриться, чтобы избежать, не видеть направленного на него внимания незнакомца. Что он и сделал через секунду.

Спасительная темнота обрушилась на мальчика. Он наконец смог вздохнуть свободно, распрямить спину, пошевелить пальцами и…

– Она сбежала! – чей-то звонкий голос заставил Егора распахнуть глаза.

Собаки у его ног больше не было.

Остался только запах. Тягучий запах злобы и смертельной угрозы.

Тут же к Егору подбежали, начали его тормошить, обнимать, о чём-то спрашивать все одновременно, а он стоял, оглушённый, и только слышал внутри себя этот радостный возглас:

«Она сбежала, сбежала, сбежала!!..»