Мой красный дневник

– Борис Александрович! – Мама встретила вошедшего в дом Борю, как дорогого зятя. Мне даже стало как-то неловко. – А я душ налила! Водичка горячая! Идите скорей, пока не остыла!

– Марина Сергеевна, а Лена встала?

– Встала… Собирается.

– Доброе утро, Борис! – Выйдя в кухню, я засияла офисной улыбкой. – Как спалось на новом месте? Снились жениху невесты?

– Лена! – Покраснела мать.

– Отчего же не сниться, снились.

Борис снял телогрейку и свитер. А потом, совершенно не стесняясь, майку. Мысли, пришедшие нам с мамой в головы, в кои-то веки совпали.

– Боренька! – Всплеснула мама руками. – Какой ты худенький! Господи, и покормить мальчика некому! Вот если бы ты жил у нас, я бы тебя откормила!

Да… Мышцы и кости. И еще шрамы. На животе рубец спускался куда-то под пояс джинсов, а на груди, недалеко от сердца, собирался лучами.

Перехватив наши потрясенные взгляды, он вдруг покраснел и прикрылся майкой.

– Осколки. Война.

И быстро зашел в душ.

– Ты дура. – Тихо сказала мама. Потом подумала и добавила. – И он – дурак. Тянется и боится. Он хоть был женат?

– Был. Полуфиктивно.

– Как это? – удивилась она.

– У девушки был свой кавалер.

– А зачем …?

– Мама захотела.

Тут в дверь вошел отец, и пришлось сменить тему.

Через полчаса мы сидели за столом и молча уплетали блинчики. Оказывается, в первой партии они были с творогом. Мама, сердобольно глядя на Панкратова, подкладывала ему то сметанки, то еще блин. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Посмотрев на меня, Борис спросил:

– Готова?

Я вздохнула и кивнула.

– Не хочется уезжать? – Улыбнулся мужчина.

– Объелась. – Честно ответила я.

Мама довольно рассмеялась.

– А давайте я вам с собой остальные заверну? – Подскочила она.

– Мам, в городе – магазины и рестораны.

– Мариночка, действительно, – вмешался отец, – Сережка с Викусей из леса голодными приедут…

Борис развернул машину на выезд. Мама с отцом провожали нас у калитки.

– Спасибо за теплое гостеприимство. – Борис поцеловал маме ладошку, а отцу пожал руку. – Рад был познакомиться.

– Боренька, – мама даже прослезилась, – может, приедешь как-нибудь? Не к Лене, так хоть к нам…

– Марина… – Цыкнул отец. – Конечно, если будет в наших краях.

Борис улыбнулся и пожал плечами. Действительно, что тут можно сказать?

Я чмокнула в щеку маму и ткнулась носом в отца.

– Леночка, ты уж постарайся… – Мама, как всегда, легко принимала чужих людей в свое сердце.

Я кивнула и села на пассажирское место. Двери закрылись. Сказка кончилась.

– Что будем делать? – Нарушила я молчание, когда мы подъехали к городу. – Твой брат звонил. – Вспомнила я.

– Я видел. Пусть пока посидит дома. Что делать? Едем к Сашке, берем его и – к Татьяне Петровне. Было бы неплохо взять кого-то из ментов… Но, думаю, и сами справимся.

Шлагбаум закрытого поселка поднялся перед мордой мерседеса автоматически, а из будки вышел настоящий отец Людмилы. Панкратов затормозил и открыл окно.

– Ну как? – Спросил охранник.

– Думаю, сегодня все решится. Вы хорошо обо всем подумали?

– Да. Только боюсь, что ей, выросшей в богатстве, я буду не нужен…

– Как вас зовут?

– Константин Петрович Шостов. Запишите мой телефон, а то мне скоро меняться…

Мы вошли в подъезд. Александр, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, ждал нас в дверях.

– Где ты так долго был? – Поинтересовался он, не поздоровавшись ни со мной, ни с братом.

– Где надо. Надеюсь, Людмиле сегодня таблетки не давал? Она адекватна?

– Да, не давал. Сидит в своем саду.

– Зови.

Мы, скинув куртки, снова прошли на знакомую кухню и сели за стол. Я решила не скромничать и не стесняться. Босс все равно почти что бывший, да и увязла я в его проблемах с головой.