Богиня убийственного дождя / The Godness of Murderous Rain

ЗАЙКА. Эдна, если я могу быть рядом с тобой, мне без разницы, что валится с неба, даже если это высранные Богом камушки. Другого места мне не нужно.

МИЛЛЕЙ. Что ж, это говорит о прискорбном недостатке воображения. За исключением разве что Бога и камушков.

ЗАЙКА. Помочь тебе с посудой?

МИЛЛЕЙ. Нет. Как только ты входишь на кухню, тарелки, чашки и блюдца начинают летать по ней и разбиваться. Как при полтергейсте. Психическая энергия брызжет из твоей головы, словно дерьмо – из гусыни. (Появляется в дверном проеме). В любом случае, мы почти закончили, и ты – гость. Еще и мужчина. Имеешь право сидеть на крыльце и пускать голубков, пока женщины моют посуду. Такой ведь заведенный порядок?

ЗАЙКА. Ты никогда не следуешь заведенному порядку.

МИЛЛЕЙ (подходит и садится рядом. Взявшись за руки, они смотрят на дождь). Иногда следую, чтобы вести тебя из равновесия. Я нахожу мужчин привлекательными, когда они лишены душевного спокойствия. Женщин, кстати, тоже. В Вассаре была девушка, которая так отчаянно любила меня, что постоянно врезалась в двери и падала с лестниц. Она называла меня Богиней убийственного дождя.

ЗАЙКА. И что она хотела этим сказать?

МИЛЛЕЙ. Не знаю. Любовь лишает людей рассудка. Я прилагаю все силы, чтобы изображать здравомыслящую личность, но, судя по всему, получается у меня не очень, и на самом деле это хорошо, потому что будь я здравомыслящей, меня бы вообще никто не хотел.

ЗАЙКА. Эдна, выходи за меня.

МИЛЛЕЙ. Очень смешно, Зайка.

ЗАЙКА. Я совершенно серьезно. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

МИЛЛЕЙ. Ты не хочешь, чтобы я вышла за тебя.

ЗАЙКА. Но я хочу. Больше всего на свете.

МИЛЛЕЙ. Поверь мне, ты не хочешь.

ЗАЙКА. Я тебе не верю. Просто хочу, чтобы ты вышла за меня.

МИЛЛЕЙ. Зайка, но, скажи на милость, почему такой умный парень, как ты, хочет жениться на такой, как я?

ЗАЙКА. Потому что я тебя люблю, естественно.

МИЛЛЕЙ. Не тревожься. Ты это перерастешь.

ЗАЙКА. Не хочу я это перерастать.

МИЛЛЕЙ. Думаю, что ты хочешь, значения не имеет. А кроме того, я уже твоя. Разве в Принстоне тебя не научили, что нет нужды покупать корову, если ты уже сосешь ее вымя?

ЗАЙКА. Ты не корова.

МИЛЛЕЙ. Спасибо тебе, Зайка. Я ценю твою галантность, но вопрос остается без ответа. Зачем молодому человеку в здравом уме жениться не девушке, которая и без этого с радостью спит с ним?

ЗАЙКА. Почему люди вообще женятся?

МИЛЛЕЙ. И я о том же. Я знаю. Ты меня любишь, не можешь без меня жить, бла-бла-бла, Данте, Китс, Шекспир и так далее. И это так мило с твоей стороны, но дело в том, отбросив всю эту сентиментальность, все эти иллюзии, даже при условии, что ты искренне хочешь жениться на мне, Зайка, почему я должна хотеть выйти за тебя?

ЗАЙКА. Ты боишься. В этом все дело.

МИЛЛЕЙ. Нет. Боишься ты. Если людям удается убедить себя, что они без чего-то не могут жить, и они слепо за это хватаются, это не означает, что они влюблены. Они просто в ужасе. Ты любишь девушку, ты душишь девушку, ты убиваешь девушку. Я не хочу играть Дездемону для какого-нибудь Отелло. Хотя из меня вышла бы прекрасная Дездемона. За исключением того, что, вероятно, я убью Отелло, а не наоборот Знаешь, я никогда не занималась сексом с африканцем. Хотя старалась уделять равное время мужчинам со всех континентов. Я вижу себя послом доброй воли Лиги Наций. Полагаю, если я захочу добавить Антарктиду r своему списку, мне придется переспать с пингвинами. Только, думаю, я это уже сделала. Как-то вечером мы с Джином О’Нилом набрались до такой степени, что вломились в зоопарк Бронкса.

ЗАЙКА. Можешь смеяться надо мной, сколько хочешь, и пытаться шокировать меня своим отталкивающим прошлым, мне без разницы. Я знаю, ты любишь меня, что ты ни сказала.

МИЛЛЕЙ. Люблю или нет, суровая правда жизни в том, что я не смогу хранить тебе верность.

ЗАЙКА. Сможешь, если попытаешься.

МИЛЛЕЙ. Но я не хочу пытаться. Когда ты голоден – ешь. Когда устал – спи. Когда хочешь заниматься любовью – занимайся. Но в какой-то момент, дорогой, ты сыт, ты проснулся, и тебе хочется кого-то еще. Невозможно растянуть медовый месяц на веки вечные. Это гротеск, как мисс Хэвишем, оберегающая свой заплесневелый свадебный торт. Любовь идет своим путем и заканчивается разочарованием. Принимай это как должное, готовь запасные позиции, а потом начинай все заново с кем-то еще.

ЗАЙКА. И как это выглядит? Бесконечной чередой пустых и бессмысленных совокуплений? Ты хочешь себе такой жизни?

МИЛЛЕЙ. В принципе, да. Только не обязательно им быть пустыми и бессмысленными, и череда не бесконечна. Череда имеет предел. Я просто не хочу добраться до него прямо сейчас, с тобой. Ты умный парень, Зайка, и мы хорошо проводим время, но я не хочу держаться за тебя до конца своей жизни, да и ты не хочешь держаться за меня.

ЗАЙКА. Не говори мне, чего я хочу.

МИЛЛЕЙ. Это правильно. Ты – мужчина. Твоя работа – говорить мне, чего я хочу. Но в ту самую минуту, когда ты будешь точно знать, что я – твоя, у тебя возникнет стремление сдернуть трусики с кого-то еще, поэтому почему бы просто не наслаждаться тем, что у тебя есть и не пытаться совершить этот нелепый акт брачной таксидермии? Ты ничем не лучше Джонни Бишопа. Он очень растроился из-за того, что я задержалась на пару часов. Я попыталась объяснить, что была в постели с кем-то еще, и наше общение несколько затянулось, но этим только усугубила ситуацию. Я ему сказала, хорошо, Джонни. Сейчас я твоя. По крайней мере, до трех часов. А потом у меня встреча с саксофонистом в центре города. Я думала, у него взорвется голова. И при этом он утверждал, что любит меня.

ЗАЙКА. Ты спала с тремя мужчинами в один день?

МИЛЛЕЙ. Не со всеми сразу. И еще оставался вечер. Семейные пары предпочитают послеполуденные часы. И не смотри на меня так. Нет ничего плохого в том, чтобы время от времени спать с женатыми мужчинами. Мой отец был женатым, и моя мать регулярно с ним спала.

ЗАЙКА. Эдна, ты не можешь и дальше спать с тремя или четырьмя мужчинами в один день.

МИЛЛЕЙ. Что ж, если мне станет с ними скучно, я всегда могу вернуться к женщинам. Половина хоккейной команды Вассара была готова умереть за меня. А одна девушка действительно умерла.

ЗАЙКА. Допустим, я соглашусь на то, что ты можешь иметь любовников, время от времени. Тогда ты выйдешь за меня?

МИЛЛЕЙ. Зайка, мы же не французы. Ты будешь совершенно несчастным.

ЗАЙКА. Я и теперь несчастен. По крайней мере, тогда ты будешь моя. Хотя бы какая-то часть тебя.

МИЛЛЕЙ. Часть меня и так твоя. Но ты хочешь меня всю, и с твоей стороны, это крайне эгоистично. Разве тебя не учили делиться игрушками?

ЗАЙКА. Я не могу поверить, что ты действительно такая. Это бесчеловечно.

МИЛЛЕЙ. Это квинтэссенция человечности. Способность к неверности – основополагающая человеческая характеристика. Для меня ответ на стародавний вопрос кому с кем спать, очень простой: я сплю со всеми. Предоставляю всем одинаковые возможности, и очень довольна собой. А кто ты такой, чтобы говорить мне, что со мною что-то не так?

ЗАЙКА. Когда ты собираешься повзрослеть и вести себя, как добропорядочная личность?

МИЛЛЕЙ. Я добропорядочная личность. А ты любишь меня, потому что я не веду себя, как ей положено. Взгляни на свой невроз, прежде начнешь указывать на меня маленькими толстыми пальцами. Люди не влюбляются в других людей. Они влюбляются только в себя. Романтическая любовь – пьеса, которую мы проигрываем в своей голове. Все играют кого-то еще. Все это самообман.

ЗАЙКА. Но ты никогда не ощущала этого самообмана?

МИЛЛЕЙ. Я ощущаю его как могу часто. Но я знаю – это пьеса. Я ничего не могу поделать с тем, что мужчины всегда несутся за мной, как стая гиен. Тебе и Джонни нравится соперничать из-за меня. Но я не футбольный мяч. Любить футбольный мяч нельзя. Любить можно игру. То, что ты полагаешь любовью – разновидность агрессии, а агрессия возникает из страха и ненависти. Я под это не подписывалась. Плохая новость в том, что я никогда не буду принадлежать только тебе. Но это и хорошая новость. Для нас обоих.

ЗАЙКА. Если ты будешь продолжать в том же душе, меня это убьет.

МИЛЛЕЙ. Что-то все равно убьет, рано или поздно. Пусть это будет секс. Если, конечно, какой-нибудь мужчина, вроде тебя, не убьет меня раньше, потому что слишком сильно меня любит.