Фараон. Книга 3. Полководец поневоле

– Вот и отлично! – я похлопал его по плечу и вывел во двор.

– Бенермерут, – обратился я к оставшемуся со мной воспитателю, после отъезда Меримаата, – пока мы пройдёмся, собери тех купцов, что поставляют нам провизию, а также глав семей музыкантов.

– Слушаюсь, мой царь, – он сразу направился к колеснице и, вскочив на неё, взялся за вожжи.

За управление второй встал я сам, показав Рехмиру встать рядом. Тот, не сильно привыкший к гибкому полу из кожаных ремешков, с трудом встал на него, вцепившись обеими руками в борта.

– Едем, познакомлю тебя с центурионами, – хмыкнул я, показав ему, как встать лучше, чтобы не свалиться по пути, и вожжами хлопнул по крупам лошадей. Колесница медленно покатилась по улице, а позади нас тут же пристроилось двадцать легионеров охраны из моих личных двух сотен. Которые, нужно сказать, пахали за троих во время вынужденного безделья войска. Если остальные подвергались муштре и изучению новых команд, то эти были вынуждены заниматься ещё и силовой подготовкой, поскольку я помнил, что не все быстро умели взбираться на стены при штурме городов, а потому весь тот комплекс из бега, подтягиваний, приседаний с грузами и остальными силовыми упражнениями, что делал я каждый день, достался и им. Вкупе с двойной порцией еды, которую теперь выдавали им, парни с каждой неделей становились всё более крепкими даже визуально, сильно теперь выделяясь своими габаритами среди остальных худощавых и поджарых легионеров, которых тренировались, как раз наоборот, больше в сторону выносливости.

Доезжая до каждого следующего дома или группы домов, где остановились центурионы, я знакомил Рехмира с каждым, приказывая помогать новому трибуну, который будет обеспечивать войско провиантом и снаряжением. Осознавая всю важность этого, воины заверяли, что, безусловно, окажут ему всю необходимую помощь.

На знакомство и представление Рехмира основным участникам, с кем ему придётся взаимодействовать, ушёл целый день, и в конце я дал общий ужин, где вместе с ним, центурионами и Бенермерутом мы немного попировали, параллельно я обозначил войску ближайшие цели, а также заявил, что дадим Рехмиру пару дней, войти в курс дела, и только после этого пойдём в следующий город. Разошлись мы уже глубоко за полночь, я оставил Рехмира в своей комнате, и он, лёжа на соседней кровати, тихо рассказывал мне о делах в поместье, пока я под его бубнёж просто не отключился.

***

Утром я проснулся в отличном настроении. Ещё даже не открыв глаза, понял, что оно отличное, поскольку спихнул большую часть проблемных забот на беднягу Рехмира. Самое хорошее в этом было то, что его не требовалось контролировать, особенно если ставишь прямые и простые задачи. Парень был самоорганизован, исполнителен и, главное, умён – три важных качества и все в одном человеке. Зевнув, я открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть на соседнюю кровать, где он вчера спал. Она оказалась ожидаемо пуста. Позвав Хопи, который с другими охранниками дежурил за дверью, я спросил, когда проснулся Рехмир, получив ответ, что с первыми лучами солнца, он умылся, позавтракал остатками оставшейся со вчерашнего пира еды и умчался с помощниками в неизвестном направлении.

Настроение от таких новостей стало подниматься ещё выше. Поэтому, не торопясь, я позвал Бенермерута, он помог мне умыться, одеться. После пробежки и занятий ОФП я снова ополоснулся и, переодевшись, позавтракал вместе с ним. Мужчина, на которого после отъезда Меримаата свалилась вся работа по моему обслуживанию, выглядел уставшим.

– Я попросил Рехмира найти мне писца, – озвучил я вслух, – он будет тебе помогать.

– Благодарю, мой царь, – склонил он голову, – одному непросто, но я понимаю, почему мой царь не хочет привлекать чужих слуг к заботе о себе.

– Я доверяю только нескольким людям, – согласился я, – хочу, чтобы так осталось и дальше. Может, у тебя среди родни есть те, кто способен тебе помогать? Мы могли бы их устроить.

Воспитатель задумался.

– Если мой царь не против, мне нужно время, – наконец ответил он.

– Конечно, Бенермерут, конечно, – заверил его я, отодвигая от себя поднос с едой. – Фух, – я вытер лицо полотенцем, – поехали посмотрим, что успел за утро сделать Рехмир.

А успел он, оказывается, многое. Заменил троих поставщиков, сказав, что нашёл купцов с лучшим предложением и ценой, разобрался в логистике припасов во время движения войска и сейчас обсуждал с центурионами, как им лучше будет получать продовольствие. В общем, я уже и забыл, как эффективно и, главное, быстро он может работать и вникать во всё новое.

Стоя на колеснице, я с умилением смотрел, как преображался он, когда меня не было рядом. Плечи расправлены, взгляд свысока, спокойный и уверенный голос, так что все, на кого он обращал взор, просто летали, а не бегали, а золотой жезл в его руке вкупе с поясом центуриона только добавлял авторитета.

– Будущий визирь, – с гордостью сказал я, обращаясь к Бенермеруту.

Тот склонил голову.

– Твоё величество вправе будет это решать…

Он дальше замолчал, но я и так это понял.

– Когда стану полновластным царём, Бенермерут, разумеется, – ещё тише закончил я.

Мужчина остро посмотрел на меня и кивнул.

Тут нас заметили центурионы и, развернувшись, подошли ближе. Рехмир несмело мне улыбнулся, когда я поприветствовал его и поинтересовался, как идут дела у нашего нового трибуна.

– Утром я поговорил с Небсением, знаю размер казны, исходя из этого, мой царь, и планирую обеспечение огромного войска, – ответил он, склонив голову, – эти новые монеты твоего величества просто чудо! Легко и просто рассчитываться за любые объёмы! К тому же золото все берут с огромным удовольствием!

– Главное, не забудь, что с теми, кто их вздумает потом сминать, мы не будем иметь дел, – напомнил ему я.

– Конечно, мой царь, – поклонился по старой привычке он, – я помню это.

– Что там с музыкантами?

– Я уже поговорил с главами семейств, сопровождающих войско по городам, – ответил он, – они предложили вариант, что закупать вино и хлеб будут они сами, от нас лишь оплата. Я согласился, если качество не будет снижено, поэтому уже к обеду они принесут свои варианты.

На моём лице сама собой растянулась улыбка. Работа с Рехмиром была одним удовольствием.

– И да, мой царь, я отправил гонца в Фивы, к дяде, – вспомнил он, – есть на примете хороший парень в твои личные писцы, хочу, чтобы дядя подтвердил верность твоему величеству и заодно переговорил с его семьёй.

Стоявшие рядом центурионы так же, как и я, охреневали от его активности и той кучи дел, которую он успел закончить за утро, пока нормальные люди ещё спали.

– Отлично, трибун, – я постарался снова вернуть на лицо спокойное выражение, – не буду тебе больше мешать.

– Мой царь, – склонил он голову, вслед за ним это движение повторили центурионы, и я поехал обратно к дому, с полным осознанием того, что с его присутствием рядом мне, в общем-то, и не нужны другие военачальники, буду взаимодействовать напрямую с центурионами и им самим. Вот только осталась всего одна задача, которую нужно было решить. Рехмир для неё не годился, поскольку она относилась напрямую к военному делу.

– Слушай, Бенермерут, поспрашивай, пожалуйста, у легионеров, – обратился я к человеку, стоявшему рядом со мной на колеснице, – может, кто знает, как найти того смышлёного предводителя работорговцев? Неси, кажется, его звали.

– Мой царь, не нужно даже спрашивать, – хмыкнул тот, – твоё величество же ещё в походе приказал мне за ним присматривать, так что я перед расставанием поговорил с ним и узнал, где они планируют быть после той работы.

– Да? – удивился я. – И где же?

– В одном из следующих городов, которые будут у нас на пути, Абидосе, – с лёгкой улыбкой ответил он.

– Чудесно, Бенермерут, – я улыбнулся вслед за ним, – отправь гонца к нему, чтобы он выступил нам навстречу с теми людьми, что ему лично преданы. У меня будет для него предложение.

– Да, мой царь, конечно, – склонил голову Бенермерут.

***

Рехмир, оправдывая возложенные на него надежды, разобрался в поставках, логистике, а также учёте за три дня, после чего сказал мне, что мы можем выступать, чтобы он потренировался ещё и в походе над этим. Я, счастливый оттого, что обеспечение войск переложил целиком на него, тут же согласился, и уже следующим утром после разговора легионы выступили из города, оставляя его погрязшим в грязи, человеческих испражнениях и пьянстве, зато со счастливым народом, которому ещё только предстояло протрезветь и понять, что халява с бесплатной едой и вином закончилась.

Поскольку Меримаата больше рядом не было, я сам теперь правил колесницей, я стоявший рядом Рехмир пытался сделать сразу две вещи: не свалиться с неё и рассказать мне о нововведениях, которыми он упростил себе и войску жизнь.

– Мой царь, – воодушевлённо вещал он, – это оказалось куда проще, чем управлять большим поместьем, особенно когда у тебя под рукой вооружённые люди. Одно моё слово, и сотня хмурых легионеров с оружием поменяют к тебе отношение любого человека!

Я рассмеялся от его последних слов.

– Ты ещё увидишь, Рехмир, на что способны двадцать тысяч хмурых солдат с оружием, – уточнил я, показывая на войско, которое вытекало из города, сразу перестраиваясь в походные колонны.

– Я впервые вижу в одном месте столько воинов, – признался он, – и даже моему непосвящённому взгляду видно, что они грозная сила, мой царь.

– Это так, Рехмир, – согласился я, с гордостью смотря на своё творение, – а станет войско ещё сильнее, как только пройдёт модернизацию.

– Что хочет сделать мой царь? – спросил он и мгновенно смутился. – Если это, конечно, не секрет.