Фараон. Книга 3. Полководец поневоле

– Можешь подняться, мой народ, – позволил я, и люди снова встали, причём слуги и простолюдины согнулись в низких поклонах.

– Твоё величество может располагать моим домом как своим, – произнёс номарх, показывая на паланкин с привычным креслом рядом с собой.

Я спрыгнул с колесницы и сел на предоставленные носилки, он занял соседние. Нас подняли вверх и понесли в город.

– Какой распорядок? – поинтересовался я у него тихо, когда вокруг опять запели гимны и заиграла музыка.

– Если твоё величество не против, то сегодня отдых и пир в честь прибытия твоего величества. Завтра после завтрака принесение даров Осирису в главный храм.

– Я не против, после принесения даров устроим тогда праздник для простого народа. Будь готов выставить хлеб и вино на улицы города.

– Твоё величество, – мужчина остро посмотрел на меня, – надеюсь, праздник обойдётся без вскрытия и разграбления зернохранилищ?

– Ты правильно встретил своего царя, правильно обратился, хоть и сократив мои титулы, – чуть попенял я ему на этот факт, – я думаю, если ты продолжишь показывать своё правильное отношение, мы договоримся не только насчёт этого.

Номарх склонил голову.

– Постараюсь заслужить благосклонность моего царя.

Дальше мы замолчали, что дало мне время осмотреться. Абидос не был большим городом, но достаточным, чтобы в нём, по прикидкам, жило двадцать-двадцать пять тысяч человек. Я уже мог примерно рассчитать численность, исходя из текущих размеров города и домов, мимо которых мы проезжали. Как и везде, дома были сложены из песчаника и имели либо прямоугольные каменные крыши, либо крытые тростником, реже виднелся кирпич из нильского ила, который был весьма характерного цвета, отличаясь от каменных домов вокруг.

Что ещё меня всегда удивляло в египетских городах – так это отсутствие запаха испражнений, который, по идее, должен был тут быть, ведь сливной канализации я не видел, на дорогах виднелись лишь небольшие бортики для слива воды, но вот запаха мочи или других экскрементов не ощущалось совсем. Я поставил себе заметку в голове позже узнать об этом, так как просто было интересно, как египтяне сделали так, что на улицах оставалось чисто.

Жизнь города из-за моего прибытия остановилась, поскольку дорогу перед процессией быстро очищали меджаи, и жители опускались на колени, когда мои носилки проплывали мимо них. Зато, когда мы удалялись, за телохранителями снова начиналась жизнь, все спешили по своим делам и лишь малая часть потом следовала за нами, чтобы посмотреть на царя и его не сильно многочисленную свиту, состоявшую в основном из одних воинов.

– Твоему величеству будет удобно занять мои помещения или гостевые? – поинтересовался номарх, когда мы добрались до его дворца и носилки опустили на землю. Сотня слуг и рабов на коленях ждали нас у входа.

– Я скромен, – спокойно ответил я, осматривая двухэтажное высокое здание, сложенное из гранита, – поэтому просто обеспечь место для меня, охраны и моих людей.

– Как будет угодно твоему величеству. – Он подозвал какого-то сановника, быстро перекинулся с ним словами, и тот, склонившись, убежал внутрь.

Меня же номарх пригласил пройти за ним. Мы прошли три больших зала и приблизились к охраняемым дверям, у которых стояли четыре меджая. Хопи без лишних слов кивнул своим людям и те сменили их, заняв посты. Пока мы ходили и осматривали помещения, которые мне предоставили, моя охрана распределялась по всем помещениям, выгоняя всех лишних. Вскоре остались только мы и немного слуг, ожидающих нас на коленях перед столом, на котором уже находились нарезанные фрукты, а также кувшины с вином.

– Сколько наложниц прислать твоему величеству? – поинтересовался у меня номарх.

– Нисколько, – покачал я головой, – пришлёшь своих детей.

Он испуганно вскинулся, посмотрев на меня, а я, хмыкнув, показал рукой на стол.

– Будут пробовать мою еду, а не то, что ты подумал.

– Твоему величеству ничто не угрожает в моём доме! – залепетал он.

– Мне часто об этом говорили раньше, как раз перед тем как отравить еду, – криво улыбнулся я, – если меня никто не собирается травить в твоём доме, твоим отпрыскам ничего не угрожает. Зато зная, что они первые едят и пьют всё, предназначенное мне, ты лучше будешь беспокоиться о качестве продуктов.

Он не был доволен моим решением, но не посмел перечить, лишь поклонился и глухо сказал:

– Как прикажет мой царь.

Оставив меня слугам, он со свитой вышел из помещения. Я, раздевшись и сокрушаясь про себя, что нет ни Бенермерута, ни Меримаата, отдался в руки чужих слуг, чтобы меня помыли и привели в чистое состояние. Проклятый песок был везде, поэтому я с радостью избавлялся от него при любой возможности. Вот и сейчас без особого стеснения сняв всю одежду и калиги, я опустился в небольшую мраморную чащу, полную тёплой воды. Часть слуг унесли стирать и чистить старую одежду, часть занялась мной. Большой, крепкий египтянин достал бронзовые приборы и аккуратно стал меня брить, косясь изредка на Хопи, который стоял рядом с ним, положив руку на рукоять гладиуса.

Оказалось, что ванн в помещении целых три, и слуги помогли мне переместиться сначала в одну из них, где меня обмазали жидким составом, похожим на мыло, затем ополоснули, и в третьей купальне помыли на чистовую, при этом три служанки, старательно отводя взгляды от вставшего органа, намазали меня вкусным маслом, пахнущим цветами. После чего подали чистую одежду и обычные сандалии. Поморщившись, я опустил в них ноги, хотя и не любил их. К сожалению, калиги были в чистке, а они у меня, словно у простого легионера, имелись в единственном экземпляре. Я планировал разжиться другими парами при сдаче мне вооружения, теперь же нужно будет искать собственные возможности для перевооружения и обеспечения себя обувью. Вспомнив, что мне не вернули и комплект, который должен был послужить образцом, я почувствовал, как меня накрывает волна гнева. Вокруг от испуга вздрогнули и пригнули головы слуги, так что я разжал кулаки и постарался успокоиться, их вины в этом не было.

Закончив водные процедуры, на которые ушло больше двух часов, я, свежий и вкусно пахнущий, вернулся в первое помещение, где находился стол с едой, обнаружив там в сопровождении кучи нянек трёх мальчиков разных возрастов и двух девочек, которые, поедая мои фрукты, весело болтали между собой. Завидев меня, воспитатели опустились на колени, дети последовали их примеру, но с любопытством посматривали при этом на меня и охрану, следующую за мной по пятам.

– Поднимитесь, пока вы здесь, со мной, можете лишь кланяться, – приказал я, и они все поднялись на ноги.

В моём присутствии, разумеется, стояла тишина, пока я насыщался, дети подавленно молчали.

– Кто хочет покататься на настоящей боевой колеснице? – поднял я бровь, чтобы хоть как-то расшевелить их, поскольку до вечера оставалось ещё полно времени.

Вверх мгновенно взметнулись руки, в том числе и девочек.

– Хопи, – я кивнул, и он приказал одному из опционов занять детей катанием на моей колеснице.

Когда те гурьбой и не веря случившемуся покинули помещение, ко мне вошёл Рехмир, облачённый в ту же одежду, в какой мы прибыли в Абидос. Он явно ещё даже не присел.

– Мой царь, – склонил он голову, – войско обеспечено провиантом, ремесленники занялись починкой снаряжения, за три дня мы пополним припасами повозки обоза для дальнейшего движения.

– Отлично, – я обратился к старшему слуге, – все чистящие процедуры обеспечьте и Рехмиру.

– Как прикажет твоё величество, – поклонился он, позвав рабов, чтобы меняли воду в бассейнах.

Рехмир польщённо улыбнулся, отказываться не стал и пошёл по тому же маршруту, какой недавно проделал я, вернувшись спустя час, тоже свежий и в новой одежде, с довольным вздохом опустившись рядом со мной на лавку с подушками.

– Как твоё величество выдерживает столько времени под солнцем? – покачал он головой, беря с тарелки зёрна граната. – Я скоро буду цветом кожи словно раб какой.

Я хмыкнул, поскольку и правда сам стал такого тёмно-коричневого цвета, что красноватая кожа была давно не видна. Многие египетские сановники при виде меня сильно удивлялись, и было отчего, так сильно загорали обычно только простолюдины или рабы, постоянно работающие в поле, но самому мне было всё равно, войско за спиной давало ответы на любой вопрос. К сожалению, кроме главного – царя Менхеперра местные сановники рассматривали только как бесплатное приложение к царю Хатшепсут.

– Привлекай к своей деятельности больше центурионов, – попросил его я, – единственный мой шанс на то, чтобы помочь тебе, в том, что среди них окажутся очень умные люди.

– Мой царь, – Рехмир, посмотрел на меня, – я боялся спросить, но ты вообще собираешься вернуться в своё поместье?

– Когда? – я показал руками вокруг. – Хатшепсут издала дурацкие законы, губящие на корню все мои начинания, поэтому я вынужден идти по городам и преподносить свою версию событий, ну и попутно оставлять за собой проблемы, которые возникнут у легитимной власти на следующий год, ведь зернохранилища будут пусты.

– Мой царь не боится народных бунтов? – очень тихо спросил Рехмир.

– Он ждёт их, – я пожал плечами, – тогда я приду на помощь власти, словно рыцарь на белом коне, или же подожду, когда она начнёт испытывать проблемы, решить которые смогу я.

– Белом коне? – удивился он. – А такие бывают?

– Когда-то наверняка будут, – ответил я, замолчав и погрузившись в невесёлые мысли о предстоящих делах.

***

Утром я встал рано, поскольку практически не ел и не пил на пиру, хотя тостов в мою честь поднималось очень много. Уследить за едой и питьём, которое рекой лилось, было совершенно невозможно, так что я ел только то, что было в блюдах детей номарха, которое перекладывалось потом ко мне. Он так боялся за их безопасность, что сразу несколько слуг контролировали, что им подают с кухни. Видя всё это, я улыбался про себя. Вот это я называю истинной заботой о своём царе! Стал бы он так поступать, если бы безопасность не касалась его отпрысков, сильно сомневаюсь.

– Мой царь, – услышав, что я встал, в комнату вошёл полностью одетый Рехмир, сандалии которого, я заметил, были уже в песке.