Песок сквозь пальцы

– Ну… Психосексонервопатологоанатом, ой, терапевт, шо забыла нашего Фарковского? Подогнать адресок?

– Думаешь, мне уже пора?

– Сама плакалась, что неопытная, что нефритовый стержень мой тебе не нравится…

– Гмм…

– Остается один путь – к Фарковскому, в его паучьи лапы.

– Багажник бы мне…

– Рррр… Отшлепать?

– А можешь?

– А хочешь? Эх, Богомила-мила, как мало мы были вместе! Как бы я хотел узнавать и узнавать тебя больше. Узнавать о тебе и узнавать тебя. Надеюсь, еще будет возможность.

– Расскажи мне, что ты запомнил о нашей близости? Какие-нибудь детали.

– Хочешь проверить алгеброй гармонию? Ладно. Мне очень нравилось, когда ты вдруг начинала говорить в процессе. У тебя голос становился немного ниже, это так… В общем, придавало сил.

– Ниже?! Вот ужас. Не знала. Я помню, как говорила твое имя: Сашко, Сашко!

– Могу представить себе, что думали эти двое в соседней палатке, когда слышали это сдавленное «Сашко!» Если слышали, конечно.

– Нет… Они не слышали. Я тихо говорила. И они храпели.

– Я боялся (прикинь, какие у меня были страхи?), что Леша кинется тебя спасать. Подумает, что я тебя мучаю. Душу, например.

– Фантазер ты, Сашко. Да Алексей там слюнями бы исходил, но продолжения бы ждал. Я утром читала это в его глазах.

– Да ну?

– Точно!

– Вау! А я ничего не замечал.

– Он смотрел на меня с тоской. И с опасением одновременно. Чуял запах секса вокруг нас.

– Бедный Алексей! А ты мучительница молоденьких мальчиков.

– Не такой уж он и молоденький. Он просто голодный. И тебе завидовал.

– Ну, не знаю. Я, вот, Регинины изучающие взгляды на нас замечал не раз, что там в нас изменилось. «Что-то ты, Сашенька, похудел!» Помнишь? Похудеешь тут.

– Регина тебе не могла простить, что ты меня на цепь не посадил к ее ликованию. Она ведь за этим тебя ко мне в палатку отправила?

– Ну откуда у меня цепь? Только скромный нефритовый стержень… Она что, думала, я тебе проповеди буду читать в палатке?

– Да. Представь, да.

– Как мало я знаю людей.

– Женщин. Женщины – они не люди.

– Хм. Где-то я уже это слышал. Типа, они совершеннее мужчин.

– Нет. Они просто другие. И задачи себе ставят другие.

– Ну, пока я знаю только одну такую совершенно странную женщину, которая не вписывается в мои представления.

– Я задач не ставлю.

– Например, багажник?

– Разве что, багажник…

– Ага!

– А, блин! Ты меня опередил! Подумаешь, багажник! Сколько там того багажника? Слово не дают сказать.

– Не дают, точно. Как в том парке, где я тебе рот закрывал, чтобы ты не разбудила соседей…

– В каком-таком парке? Не было такого!

– Было-было! Эх, Богомила!

– Эх, Сашко… Помню я все. Но я, все равно, уставшая была.

– Я знаю. Я видел. Ты была уставшая, но очень классная…

– Воспользовался ситуацией, да? А может, тебе это все приснилось? Ну, как в твоем посте?

– Приснилось… Да я, скорее, проснулся в этой поездке, спал я до этого. А что до постов – родная, ты повторяешь ошибку всех читателей, что знакомы с тем, кто пишет – путаешь автора с лирическим героем.

– Фрейд плачет.

– Пусть плачет. Мы не будем ему мешать.

– Я соскучилась.

– Я соскучился. Когда мы встретимся когда-нибудь, я сломаю тебе что-нибудь, обнимая.

– О!

– Надень бронежилет, на всякий случай. Можно только его.

– Мне нравится. Может, костюм монашки?