Миля дьявола

– Джентльмены! – он приостановился и, казалось, был вовсе не удивлен видеть здесь инспектора Скотленд-Ярда.

– Доктор Барлоу, – Гален кивнул. – Как она?

– На вашем месте я бы не беспокоил графиню, – веско произнес личный лекарь знатной особы. – Мне пришлось дать ей успокоительных капель и прописать снотворное.

– Вы же знаете, что она ждет меня и моего коллегу, – Гилмор указал в сторону Валентайна.

– Просил бы вас быть поделикатнее, – после краткой паузы угрюмо проворчал доктор Барлоу и пошел дальше по коридору, к лестнице. Его обеспокоенность была столь велика, что он даже позабыл элементарно представиться незнакомому человеку, в то время как сам Аттвуд с интересом наблюдал за ним.

– Слово «деликатность» начинает вызывать аллергию, – произнес он.

– Томас Барлоу почти двадцать лет врачует всю семью Уэйнрайтов, – видя заинтересованность Валентайна, прокомментировал инспектор. – Доктор весьма впечатлителен и очень тонко относиться к своему ремеслу. Но дело свое хорошо знает.

– Заметно, – произнес Аттвуд.

– Идемте, – обратился Гален к лакею, терпеливо ожидающему чуть поодаль.

Чтобы попасть в кабинет, им следовало пройти через весь зал. Дверь в комнату была закрыта. Лакей постучал, услышав голос графини, он отворил дверь и пригласил гостей войти:

– Вас ожидают.

Первым последовал инспектор Гилмор.

– Сэр Гален! – навстречу ему неторопливым, степенным шагом направлялась среднего роста худощавая женщина, обладающая изящно скроенной фигурой и безукоризненной плавностью движений, чей возраст было весьма сложно определить.

Глэдис Уэйнрайт была обладателем той изысканной внешности, которая позволяла дать ей не более сорока лет и свыше шестидесяти одновременно. Тонкое, казалось бы, хрупкое тело могло создать ошибочное мнение о слабости, или даже ранимости, но глядя в ее круглые, широко раскрытые глаза небесно-голубого цвета, такое впечатление тут же исчезало прочь. Они лучились особой твердостью и прагматичным холодом, их блеск источал силу и волевой характер, которым обладала графиня. Поверх выразительных глаз-блюдец были тонкие, дугообразные брови, умело подкрашенные специальной тушью черного цвета, изготовленной из ламповой сажи. На фоне бледной и нежной кожи они выделялись весьма явно, как и прямые, алые губы с чуть приспущенными уголками. Ее слегка измученное обстоятельствами лицо имело овальную форму и утонченные, правильные черты. Высокий лоб и едва выделяющиеся скулы с ненавязчиво очерченным подбородком, узкий, чуть с горбинкой нос свидетельствовали о благородном происхождении. Светло-пепельные, слегка вьющиеся волосы были аккуратно уложены на голове в простую, но стильную прическу. Графиня была одета в строгое черное траурное платье из бомбазина, отделанное крепом. Несмотря на траур и происшедшее событие, выглядела она превосходно.

– Миледи, – полицейский галантно поцеловал протянутую тонкую ручку леди Уэйнрайт. – Позвольте представить вам моего друга сэра Валентайна Аттвуда!

– Весьма приятно! Наслышана о вас, и не только от сэра Галена!

– Надеюсь, отзывы лестные? – профессор, возвышавшийся над графиней словно Атлант из греческой мифологии, также почтительно склонился к ее руке.

– Не сомневайтесь. Итак, джентльмены, – она указала рукой на стулья, – прошу.

– Мои сожаления по поводу случившегося, миледи, – произнес Аттвуд.

– Благодарю. Я до сих пор не могу оправиться, – лицо Глэдис Уэйнрайн еще больше побледнело. Было заметно невооруженным взглядом, насколько сильно ей давалось сдерживать свои эмоции и переживания, а также собрать всю волю в кулак, дабы не демонстрировать слабость духа. Она также присела в кресло, взяла в руку висевший вдоль стены декоративный шнур и слегка подергала его. Где-то вдали послышался едва различимый звон колокольчика.

– Принеси-ка нам чаю, Дадли, – обратилась графиня к мгновенно появившемуся лакею, который ранее встречал прибывших гостей.

– Да, миледи! – в голосе расторопного слуги звучало привычное почтение.

– Мало того, что бедняжка Эдит так рано покинула нас, – продолжила Уэйнрайт. – Так еще и это чудовищное деяние! Скажите, доктор Аттвуд, неужели такое возможно сотворить руками человека в современном мире?

– К сожалению, миледи, – кивнул Валентайн, – возможно и не такое.

– Что может быть страшнее? – удивленно приподняла тонкие брови графиня. Кончики ее пальцев слегка подрагивали.

– Когда проделывают нечто подобное с тем, кто еще жив, а затем убивают его!

– Какой ужас! Бог мой, как это мерзко! – леди Уэйнрайт непроизвольно качала головой, словно до сих пор не веря в произошедшее.

– Скажите, миледи, – вдруг произнес доктор Аттвуд, – отчего умерла ваша племянница?

На секунду-другую в огромном зале повисла тишина. Казалось, вопрос несколько смутил леди Уэйнрайт. Гилмор с удивлением покосился на профессора.

– Эдит долго болела, – слегка кашлянув, ответила графиня. – Перед прибытием корабля из Индии в порт Лондона она почувствовала недомогание. Близкий друг Артура, моего покойного супруга, маркиз Рэймонд Куинси, владеет крупной судоходной компанией. Он вместе с семьей решил отправиться в путешествие и пригласил с собой Эдит.

Валентайн чуть приподнял брови вверх в немом вопросе.

– Он человек широчайшей души, – при этих словах Глэдис скупо улыбнулась. – И решил преподнести ей сюрприз накануне будущей свадьбы. Естественно, он сделал приглашение и Оуэну Палмеру, с которым моя племянница была обручена.

– Оба согласились, – вставил профессор.

– Да. Это было весьма романтично. По возвращению бедняжка почувствовала себя еще хуже. С каждым днем ее состояние только ухудшалось. Она перестала покидать свою комнату и окончательно слегла в постель. Доктор Барлоу буквально не покидал мой замок, однако все его усилия оказались напрасными.

Молчание.

– Эдит умерла, – прошептала графиня, плотно сжав губы. Ее тонкие пальцы вновь задрожали.

– Хотите воды? – вежливо спросил Гален.

– Нет. Благодарю, – отмахнулась леди Уэйнрайт и глубоко втянула в себя воздух. – Тяжело, когда умирает тот, кого ты безумно любишь.

Эти слова прозвучали очень просто, но в них сквозила самая сильная боль души. Аттвуд, сохраняя терпение, ожидал, когда она продолжит.

– Так до конца и не было ясно, какой недуг сразил мою девочку. В итоге Томас объявил, что ее сердце остановилось.

– Значит, она умерла от остановки сердца?

Леди Уэйнрайт на мгновение отвела взгляд в сторону, словно смущаясь ответа. Однако затем посмотрела в глаза доктору Аттвуду:

– Да. Он так сказал.

– Мистер Барлоу один наблюдал леди Моллиган? – в голосе Валентайна сквозило удивление.

– Нет, не один, – графиня несколько раз судорожно сжала руки. – Он привозил какого-то профессора. Имени я не помню.

– И он также не смог определить диагноз?

– Да. Но зачем вы все это спрашиваете?

– Простите, миледи, – видя появившуюся враждебность в облике леди Уэйнрайт, тут же сгладил инспектор. – Сэр Валентайн интересуется не из праздности.

Доктор Аттвуд молчал. Казалось, он погрузился в собственные мысли.

– Вы не знаете, мисс Моллиган нравилась корица? – пользуясь паузой, поинтересовался Гилмор.