Игры чародеев

«Что ещё за Особый ритуал? – спросила я у себя. – Почему он упомянут в перечне, но не записан в самом Великом реестре?».

От всего происходящего у меня шла кругом голова. Но теперь, уже добившись больших успехов, я была полностью уверена в собственных силах – и решила во что бы то ни стало докопаться до самой сути.

Из книги было ясно, что сведения о таинственном «Особом ритуале» следовало искать глубоко в прошлом – во время Пятого конклава Ордена хранителей.

Не стану утруждать тебя ненужными подробностями своих поисков. Скажу лишь, что благодаря отцу Бартоломью я быстро разыскала бывшую штаб-квартиру ордена, которая находилась в Праге. А дальше на помощь пришел мой дар: я отправилась туда – и заглянула в прошлое, в момент тех самых событий. И своими ушами услышала историю об удивительном заклинании, которую как можно скорее хочу поведать тебе!

Глядя в прошлое, я очутилась посреди большого церемониального зала. Вокруг горело множество свечей, а за длинным столом, покрытым багряной драпировкой, сидело пять человек, одетых в длинные темные мантии. Это был совет магистров.

Через двустворчатые двери в зал вошел молодой человек – один из рыцарей ордена. Он приблизился к магистериуму и встал напротив них, в середине нанесенного на полу белого символа ордена. Рыцарь поклонился магистрам и начала свой доклад.

Юноша рассказывал о казни ведьмы, которую совершил несколькими месяцами ранее где-то в районе моравийских болот. Насколько я поняла из его слов, таково было поручение совета магистров. Перед тем, как привести приговор в исполнение, он допрашивал ведьму, пытался выпытать её тайны и секреты, которые могли бы оказаться полезны делу ордена. Но ведьма упорно хранила молчание – похоже, она сумела околдовать себя дурманящими чарами, сделавшими её тело безразличным к боли и пыткам.

Совершив казнь, рыцарь обыскал ветхую ведьмачью лачугу и среди прочего бесполезного хлама обнаружил пергаментный свиток с содержанием, напоминавшим описание странного магического ритуала. Разумеется, рыцарь ордена счел своим долгом доставить найденный документ совету для дальнейшего всестороннего изучения.

Закончив рассказ, рыцарь достал свиток из внутреннего кармана, показал его магистрам, а затем передал в руки одного из секретарей ордена, после чего поклонился и покинул зал церемоний. Дождавшись ухода юноши, секретарь аккуратно развернул ветхую бумагу и принялся громко зачитывать текст документа.

Свиток содержал странную легенду про царя Давида и его знаменитого сына Соломона – двух легендарных правителей Израилевых, живших примерно три тысячи лет назад. Я постараюсь привести текст настолько точно, насколько смогла его запомнить.

«В один из дней царь Давид позвал к себе Соломона, одного из младших сыновей своих. И сказал он сыну своему:

– Хочу я, чтобы после смерти моей ты стал царем народа моего. В тебе вижу я силу и мудрость, чтобы мог ты править во славу и во благо народа. Но опасаюсь я, что после смерти моей алчность и жажда власти могут затмить глаза братьям твоим – и захотят они восстать против тебя, нарушив тем самым волю мою.

– Но отец, – сказал Соломон, – что же мне сделать, чтобы братья не восстали против меня и исполнили волю твою?

– Если сбудутся опасения мои, и если захотят братья нарушить завет мой, то на помощь себе ты призовешь великое волшебное существо.

– Отец мой, – вопрошал Соломон, – но что это за существо?

– Имя ему – джинн, – отвечал Давид. – Создан он из огня по воле Бога нашего и живет в невиданных глубинах мира нашего. Если станешь ты хозяином его, исполнит он любую волю твою и любой приказ твой. И будет он до смерти твоей рабом твоим. И никто не сможет забрать у тебя власти над ним. Но чтобы стал джинн слугой твоим, ты должен сначала изловить его.

– Отец, но как же мне изловить это существо?

– Чтобы изловить джинна, обратишься ты к искусному стеклодуву. Из чистого стекла выдует он кольцо с печатью твоей из песка, добытого на земле народа твоего. Услышав зов крови, пролитой на печать, джин сразу придет в неё, чтобы насладиться вкусом крови твоей. И тогда, сжимая кольцо, произнесешь ты слова: «Велю тебе стать оковами для существа из огня и удерживать его, пока не иссякнет прочность цепей твоих». И ты почувствуешь, как оковы пленяют джина: кольцо в ладонях твоих раскалится и оставит ожог. А чистое, прозрачное стекло кольца потемнеет.

И после этого джинн будет заперт в печати твоей.

Но помни – эти оковы не вечные. Если разобьется кольцо, то джинн вновь обретет свободу – и не сможешь ты больше изловить его своей кровью.

И знай – заточив джина в оковы, ты ещё не подчинил его воли своей. И он ещё не считает тебя господином своим и не исполнит приказы твои.

– Отец, но как же мне подчинить его воле своей и стать господином ему? – спросил Соломон.

– Поклянись сын, что не станешь подчинять джинна воле своей, если не нарушат братья данные им заветы и не захотят поднять руку на тебя.

– Клянусь, отец.

– Тогда слушай. Когда джинн будет заточен в кольце твоем – и кольцо будет на пальце твоем, джинн должен лицезреть в тебе сильного и непреклонного господина. Только такому господину согласится он преклониться.

– Отец, но как мне доказать свою силу и непреклонность этому существу?

– Лишь одного господина примет джинн. Того, кто принес ради этого достойную жертву. Того, кто своими руками умертвил родную кровь свою: отца своего или мать свою, брата или сестру свою, сына или дочь свою. Только эту кровь примет джинн как доказательство. Поэтому помни мой завет – призови джинна на помощь, только если братья воспротивятся слову моему и пойдут войной на тебя. Накажи того из них, кто поднимет руку на тебя – и кровью его и жертвой его подчини себе волю джина.

И сделав это, громко скажи джинну: «Я – владыка твой. Отныне – и до самой смерти моей. И ты теперь – раб мой. Отныне – и до самой смерти моей».

И после этого разрушится печать твоя, служившая оковами для джинна, ведь не нужны будут больше ему оковы – ибо станет он верным рабом твоим и будет служить тебе до самой смерти твоей».

На этом текст свитка заканчивался. Я видела, как секретарь свернул пергамент и посмотрел на магистров ордена. В зале повисла глухая тишина. А за ней последовало длительное обсуждение.

Хранители не сомневались в истинности этой легенды – судя по их разговорам, орден долгое время искал описанный в ней ритуал. Они полностью понимали, что власть над джинном сулила огромные возможности – и вместе с тем огромную опасность.

Разумеется, и речи не шло о том, чтобы полностью заносить описанный ритуал в Великий реестр. Но, к моей удаче, некие нерушимые протокольные правила ордена обязывали упомянуть эту процедуру в книге. Так и появилась запись про «Особый ритуал», которая и привела меня сюда.

Более того, магистры сошлись во мнении, что даже сами они не должны полностью владеть этими знаниями – слишком велики были риск и соблазн. После долгих переговоров совет принял решение разделить найденный свиток между собой. Каждый из магистров отныне оберегал свою часть заклинания, а остальные знания торжественно клялся уничтожить в своей памяти с помощью эликсира забвения. Теперь никто не мог в одиночку применить волшебство – и даже объединившись вдвоем или втроем это оставалось бы им не по силам.

К сожалению, на этом мои силы исчерпались – и я не смогла узнать, что же случилось в зале хранителей дальше. За последнее время моя магия порядком ослабла, нужно хотя бы несколько недель на восстановление. Но и того, что я узнала, оказалось более чем достаточно.

Джинн – вот что такое «Особый ритуал»! Алиса, ты только можешь себе представить?!

Не знаю, стоит ли верить в легенду, которую мне довелось услышать: многие источники приписывают царю Соломону власть над джиннами и прочие волшебные способности – а ведь до сих пор точно неизвестно, жил ли этот царь когда-нибудь на свете. И даже моих чар недостаточно для того, чтобы настолько глубоко окунуться в прошлое. Но что, если за этой легендой действительно скрывается нечто правдоподобное? Рассказы о джинне – великом исполнителе желаний – давно будоражат умы волшебников. Многие чародеи безуспешно искали и не оставляют попыток найти это мифическое существо.

Не стану скрывать от тебя надежду, которая теперь зародилась в моей душе: если джинн действительно существует, если его сила хоть немного близка к той, что описывалась в преданиях – то вдруг с помощью этой магии мне удастся излечиться от болезни? Вдруг он поможет мне остаться живой? Остаться с тобой, вырастить тебя, стать для тебя настоящей матерью.

Разумеется, я ни за что на свете не буду слепо следовать всем требованиям найденного здесь ритуала. Царь Давид говорил о необходимости жертвоприношения кровного родственника – и я прекрасно понимаю цель этой жертвы, но никогда не соглашусь на подобную плату, даже ценой собственной жизни. Если джинна и вправду можно поймать, то я постараюсь найти иной – не такой кровавый и безумный способ подчинить его своей воле.

Я не тешу себя ложными иллюзиями и прекрасно понимаю, что шанс на удачу минимален, практически ничтожен. Но всё же шанс существует – а значит я не опущу руки. Быть может, это заклинание и есть та самая соломинка, которая сможет вытянуть меня из бурного потока опасной реки? Думаю, скоро я это узнаю.

Искренне надеюсь, что мои самые смелые ожидания снова оправдаются и однажды рассказ обо всех этих приключениях ты услышишь прямиком из моих уст – а все многочисленные записи, которые я сделала в этом дневнике, окажутся на книжной полке и покроются толстым-претолстым слоем пыли.

Молю всех богов: пусть когда-нибудь так случится.

Я люблю тебя, Алиса. И всегда буду любить».

******

На этом записи закончились. Я закрыл дневник и отложил его в сторону, на грубый дощатый стол.

– Джинн, – медленно произнес я.

Вот за чем гнались вонты.

– Джин был единственным маминым шансом, – Алиса говорила тихо. – Они с отцом тут же приступили к изучению ритуала. Вернувшись в Стамбул, они заказали стеклянное кольцо с нанесенной печатью Соломона – и сразу же попробовали заточить джинна в оковы, как и описано в тексте. Процедуру проводил отец: он окропил стекло кровью и произнес формулу.

Алиса поднялась со стула и приблизилась ко мне.

– Эта магия работает, понимаешь? Работает! – взволнованно сказала Алиса. – Стекло почернело, джинн оказался заперт в кольце!

Она недолго помолчала, глядя мне в глаза.