Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы

Там же. Ч. III. С. 11, 14-16 и др.

Цит. по: Гапоненко Л. С. Рабочий класс в 1917 году. М.,1970. С. 499.

Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. III. С. 12.

Речь. 1919. 25 октября.

Фабрично-заводские комитеты Петрограда в 1917 году. С. 99-100, 603-606.

Рабочий контроль в промышленности Петрограда в 1917-1919 гг. Т. 1. С.228-229.

Ситуация на патронном заводе анализируется, в частности, в таких широко известных работах, как: Гапоненко Л. С. Рабочий класс России в 1917 году. С. 499; Питерские рабочие и Великий Октябрь. Л., 1987. С. 454 и др.

Фрунзе М. В. Избранные произведения. М., 1984. С. 22; Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. Репринтное изд. – М.: Сов. энциклопедия, 1989. (832 с.). С. 740.

Представляется, что само по себе наличие такой достаточно развитой и успешно функционировавшей в самые сложные, переломные часы системы рабочих организаций говорит об относительной зрелости рабочего движения, в целом, и фабрично-заводских комитеов как их составного звена, в частности.

Практической пользы в плане усиления вооружённых формирований Московского Военно-революционного комитета общегородская стачка, по утверждению советских историков, скорее всего не имела, поскольку вооружение рабочих активно велось по линии МВРК и до неё, но что касается политической стороны дела, то позитивное значение Московской стачки для революционного лагеря несомненно (Грунт А.Я., Старцев В. И. Петроград – Москва. Июль – ноябрь. 1917. М., 1984. С. 202).

Цит по: Михаил Томский: Воспоминания. Статьи. Документы. М., 2001. С. 50).

Разумеется, не обошли участники совещания и вопросов организации вооружённой борьбы. Так, первым в повестке дня значился вопрос об оказании помощи Московскому Военно-революционному комитету. По предложению представителя Союза текстильщиков М. В. Рыкунова было решено организовать постоянное дежурство силами профсоюзов и фабзавкомов, в том числе непосредственно на предприятиях, а также установить постоянную связь между всеми профсоюзными организациями города. Очевидно, Рыкунов мог использовать опыт Иваново-Вознесенского отделения своего профсоюза, действовавшего, как мы видели, примерно в том же ключе (Московский совет профессиональных союзов в 1917 году (Протоколы). М., 1927. С. 120-121).

В этом смысле прежняя формулировка, что рабочие стремились не допустить падения производства сугубо из государственных интересов (См., напр.: Виноградов В. А. Рабочий контроль над производством: теория, история, современность. М., 1983. С. 73-74), кажется несколько наивной. Забота о сохранении своего предприятия (а не производства вообще) показывает, что рабочими, как и в феврале, продолжали руководить чувство самосохранения и забота о выживании – своем и своих семей, что, конечно, вовсе не исключает наличия прослойки сознательных рабочих, действительно переживающих за судьбу всей страны и революции. Но их задача облегчалась именно наличием у значительных масс рабочих стремления не оказаться на улице без средств существования в случае полного развала промышленности.

Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. III. С. 17.

Там же. С. 17-18. Подчас позиция рабочих организаций высказывалась более остро. В частности, в принятой в ноябре 1917 г. Московским советом профсоюзов резолюции заявлялось, что при Советской власти «стачка является саботажем, против которого следует бороться самым решительным образом» (ГАРФ. Ф. 6935. Оп. 7. Д. 167 а. Л. 4). По мере возникновения и разрастания масштабов протестных выступлений против политики советских властей жёсткость заявлений профсоюзного руководства усиливалась. Решительней становились меры, предпринимаемые по отношению к «отступникам». Характер риторики официальных профсоюзных органов спустя несколько месяцев после описываемых событий можно увидеть на примере позиции, занятой в начале лета 1918 г. Нижегородским губернским советом профсоюзов, который объявил забастовки формой протеста, ведущей «к гибели рабочего класса» (ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 2. Д. 33. Л. 10). В принятой им 25 июня резолюции давалась следующая оценка произошедшим в городе неделю назад беспорядкам: «Политическая забастовка, имевшая место в Нижнем [Новгороде] 18-го с [его] июня, должна рассматриваться как определённое контрреволюционное выступление».

При этом секретариат Совета союзов Нижегородской губернии в разворачивавшемся в те дни конфликте занял ещё более однозначную позицию. Проект резолюции, вынесенный им на заседание 25 июня, был выдержан в значительно более непримиримом духе. В первом пункте проекта утверждалось: «В момент чрезвычайного обострения классовой борьбы, в момент, когда пролетариат, ведя беспрерывную борьбу с контрреволюцией, едва успевает отражать её удары, в момент, когда пролетариат, встав у власти, строит новую жизнь и ведёт огромную работу по улучшению экономического состояния страны, в такой момент всякая мысль о возможности и допустимости забастовок должна быть отброшена, т.к. путь забастовок в данное время есть путь гибели рабочего класса». В проекте резолюции, предложенной секретариатом, профсоюзные верхи без всяких колебаний становились на точку зрения местных властей. В пунктах 3 и 4 проекта они полностью поддерживали те репрессивные меры, которые были предприняты против стачечников, при этом места и должности уволенных за участие в забастовке 18 июня предлагалось занять через биржу труда безработным. А в 5 пункте выносимой на голосование резолюции предлагалось «всем сознательным членам профессиональных союзов, всем рабочим и служащим, продолжающим таковую, прекратить и немедленно встать на работу» без каких-либо предварительных условий (См.: Трудовые конфликты в Советской России 1918-1929 гг. М., 1998. С. 261- 262).

Панкратова А. М. Политическая борьба в российском профдвижении. Л., 1927. С.111.

Речь идёт о так называемом «эффекте бабочки». Сегодня о нём много говорят и пишут. Изучением подобных неустойчивых состояний в наши дни занимается новое синтетическое направление научной мысли – синергетика. Несмотря на неуместные претензии на роль единого общенаучного междисциплинарного метода, синергетика совершенно справедливо обращает внимание на некоторые явления, мимо которых в прошлом исследователи просто проходили. Подобные октябрьской ситуации переплетения альтернатив синергетики называют «точками бифуркации», малейшие динамичные возмущения или «флуктуации», согласно представлениям синергетиков, способны привести всю систему в принципиально новое состояние, открывают путь к устойчивости на новой системной основе («аттрактору»). Если преодолеть волюнтаризм синергетики и скорректировать свойственное этому направлению мысли преувеличенное внимание бессознательному и случайному в ущерб сознательному и закономерному (детерминированному), то роль фабзавкомов в кризисные дни конца октября – начале ноября 1917 г., когда страна всё стремительней скатывалась к хаосу, предстанет более наглядно и осязаемо.

Гарви, правда, отрицал, что эта роль рабочих организаций в перевороте подходила под определение решающей, преобладающей либо направляющей, но собранный им в книге материал показывает, что в действительности, вопреки скепсису автора, во многих эпизодах именно рабочие через свои объединения направляли ход революционных событий, именно позиция рабочих организаций оказывалась преобладающей, в силу чего её правильнее всего считать «решающей». (Гарви П. Профсоюзы и кооперация после революции. С. 23).

См.: Чураков Д. О. Русская революция и рабочее самоуправление. 1917. М., 1998; Он же. Три кризиса Советского правительства: к вопросу о формировании советской государственности // Россия XXI. 1998. № 3-4; Он же. Рабочий класс и рабочее государство: анатомия конфликта. Очерки по истории протестного движения рабочих в 1917-1918 годах. М., 2000; Он же. Революция, государство, рабочий протест: Формы, динамика и природа массовых выступлений рабочих в Советской России. 1917-1918 годы. М., 2004.

Архив русской революции. Кн. 4. Т. 7. М., 1991. С. 35.

Русский экономический сборник. Кн. 5. Прага, 1925.

РТА СПИ. Ф 2. Оп. 1. Д. 25830. Л. 235-242. Мотивировка выступления «правых большевиков» ещё не вполне изучена. Вероятно, многие вопросы будут решены после вовлечения в научный оборот новых документов. Среди них можно назвать стенограмму заседания ЦК РСДРП (б) 1 ноября 1917 года. Прежде она была известна в основном по публикации в книге Л. Троцкого «Сталинская школа фальсификаций» (Троцкий Л. Сталинская школа фальсификаций. М., 1990). После всплеска интереса к Троцкому эта публикация стала хрестоматийной. Дошло до курьёзов: в одном учёбном издании (к слову, дважды переизданном) поместили отрывок из неё, при этом дав ссылку на архив. Подлинник, хранящийся в архиве, отличается от публикации Троцкого. И существенно. Однако главная мысль в обоих документах отражена однозначно – эта та глубина раскола, которая вдруг возникла между большевиками.

Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). М., 1958. С. 88.

Кроме того, он не являлся таким уж нереалистическим, как может показаться на первый взгляд. О его сравнительной практической пригодности свидетельствует, в частности, опыт различного рода коалиций, существовавших между Советами и прежними демократическими органами власти в различных российских губерниях. Случалось, что создание таких коалиций было направлено на предотвращение Гражданской войны (См. о постановке этого вопроса: Щагин Э. М. Коалиции Советов с земствами и городскими думами в конце 1917 – начале 1918 г. и их освещение в современной советской литературе по истории Великого Октября //Великий Октябрь и непролетарские партии. М., 1992. С. 3-11.

На этот счёт см.: письмо М. П. Жакова к С. Ф. Васильченко // Пролетарская революция. 1922. № 10. С. 88-92.

Карр Э. История Советской России. Большевистская революция 1917-1923. Кн. 1. Т. 1; Т. 2. М.: Прогресс, 1990. С. 709.

Киселёв. А. Ф. Российские профсоюзы: от независимости к огосударствлению // Власть и общественные организации в России в первой трети XX столетия. М., 1993. С. 23.

См., например: Тихонов А. Всероссийский союз рабочих полиграфического производства. М., 1921; Городетский Е. Н. Рождение Советского государства. М., 1965; Спиридонов М. В. Политический крах меньшевиков и эсеров в профессиональном движении (1917-1920 гг.). Петрозаводск, 1965; ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 132. Л. 3 а и др.

См.: Металлист. 1917. 30 ноября.

Профессиональный вестник. 1917. № 7. С. 10.

Известия ЦИК и ПСРСД. 1917. 2 ноября; Ткач. 1917. 9 ноября; Петроградский совет профессиональных союзов в 1917 г. Протоколы и материалы / Составитель ?. Цудзи. СПб., 1997. С. 95, 162-163.

Панкратова А. М. Политическая борьба в российском профдвижении. Л., 1927. С.111.

Гарви П. Профсоюзы и кооперация после революции. С. 29.

Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917 – февраль 1918. М., 1958. С. 273.

Вперёд. 1917. 11 ноября.

ГАРФ. Ф. Р-7952. Оп. 3. Д. 100. Л. 81.

Меньшевики в 1917 году. Т. 3. От Корниловского мятежа до конца декабря. Часть II. От Временного Демократического Совета Российской Республики до конца декабря (первая декада октября – конец декабря). М., 1997. С. 622-624.

Живое, красочное описание эпизода, связанного с попыткой рабочих-путиловцев вмешаться в ход устроенных Викжелем переговоров, передающее весь колорит настроений в рабочих кругах Красного Питера, содержится в записках Анского (С. А. Раппопорта). Когда одно из заседаний, затянувшееся глубоко за полночь, близилось к концу, в помещении, где шли переговоры, появился швейцар и доложил о прибытии делегации путиловских рабочих. Поначалу переговорщики решили её не пускать, сославшись при этом на важность дебатируемых вопросов – очень характерный штрих, позволяющий глубже оценить истинное отношение многих представителей партийной интеллигенции к «серой пролетарской массе», которую следовало вести в светлое революционное завтра. Но рабочие, как вскоре выяснилось, имели собственное представление о происходящих событиях, проявили настойчивость и добились, чтобы их выслушали. В случае отказа в «аудиенции», они грозили просто-напросто ворваться силой. Этот аргумент подействовал безотказно, и вожди революционной демократии делегацию рабочих принять в конце концов согласились.

«В комнату вошло человек пятнадцать рабочих, стариков и молодых, – описывает Анский делегацию рабочих окраин Красного Питера. – Лица их были серьёзные, напряжённые». Без всяких дипломатических политесов один из вошедших, выступив вперёд, резко заявил:

– Довольно! Вы уже два дня заседаете, обсуждая вопрос о соглашении, но похоже на то, что вы вовсе не торопитесь. Мы не можем допустить дальнейшего продолжения гражданской войны. К черту Ленина и Чернова! Повесить их обоих!.. Мы говорим вам: положите конец разрухе. Иначе мы с вами рассчитаемся сами!» (Анский С. После переворота 25-го октября 1917 // Архив Русской революции. Т. VIII. М., 1991. С. 49).

Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. III. Октябрь. Токио, 2001. С. 37.

Социал-демократ. 1917. 14 ноября.

История профсоюзов России: Этапы, события, люди. М., 1999. С. 78.

Петроградский совет профессиональных союзов в 1917 г. С. 94.

Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 146-147.

Гарви П. Профсоюзы и кооперация после революции. С. 31.

В данном случае имеются в виду партии правых эсеров и меньшевиков.

Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. III. С. 36.

Критический подход к поступку ушедших со своих постов правых большевиков был вообще характерен для активистов различных рабочих организаций, считавших случившее проявлением предательства и малодушия. В этом смысле показательно поведение в дни кризиса наркома труда А. Г. Шляпникова -единственный «рабочий от станка» в большевистском Совнаркоме. Как и его товарищи-металлисты, он выступал за «однородное социалистическое правительство». В этой связи, когда разразилась «эпидемия отставок», оппозиция поспешила сообщить, что в знак протеста против неконструктивности Ленина покинул свой министерский пост и Шляпников. В ответ на это, в «Правде» появилось подписанное Шляпниковым заявление, которое заканчивалось словами: «Прошу считать все слухи о моём уходе ложными» (Правда. 1917. 7 ноября). В основе взглядов Шляпникова на проблему формирования правительства в те дни лежал принцип его личной ответственности перед рабочими, чьи интересы Шляпников брался представлять, соглашаясь принять министерский портфель. Возлагаемая Шляпниковым на себя ответственность не позволяла ему идти на необдуманные, популистские шаги. Именно поэтому он сперва поддержал создание коалиции, поскольку это соответствовало его взглядам на будущее революции, а потом отказался покинуть уже действующий однопартийный кабинет, чтобы ещё больше не усугублять тяжёлую политическую ситуацию в стране и сохранить за рабочими их представительство в правительстве (Подробнее см.: Беленкин Б. И. Народный комиссар труда А. Г. Шляпников // Первое Советское правительство. Октябрь 1917 – июль 1918. М., 1991. С. 93-94).