Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы

. А рабочий Петроградского арматурно-электрического акционерного общества, член действовавшего на нём совета старост А. Муштаков прокомментировал свою поддержку интеграции следующим образом: «Товарищи! из речей многих товарищей выяснилось, что во многих местах это уже произошло, например, в Василеостровском районе произошло слияние профессиональных союзов с фабрично-заводскими комитетами, у нас в некоторых заводах представители, входящие в профессиональные союзы, сливаются с представителями, входящими в фабрично-заводской комитет, так что мы здесь собрались только для того, чтобы оформить это слияние официально»

.

Однако и противники уничтожения фабзавкомов в качестве самостоятельной ветви рабочего движения высказывали свою критику отнюдь не с точки зрения «заводского сепаратизма», а с точки зрения «перспектив развития революции» и общегосударственных интересов. Так, Г. Максимов, представлявший Петроградский союз анархо-синдикалистской пропаганды, настаивал на приоритете в рабочем движении исключительно фабзавкомов, организаций, которые рабочий класс создавал «непосредственно в капиталистической цитадели», на производстве, лишив тем самым своих противников возможности нанести рабочим удар в спину скрытым экономическим саботажем, локаутами и т.д. Против подчинения рабочих комитетов профсоюзам он выступал исключительно по причине неверия в революционную роль профсоюзов. Соглашаясь на объединение двух пролетарских организаций, он подчёркивал ведущую роль в этом процессе фабзавкомов. По его убеждению, как таковые, «профессиональные союзы должны умереть, и они умирают», единственный для них шанс выжить – влиться в здоровую ткань фабзавкомовского движения. Эти его слова были встречены рукоплесканиями. «Единственная возможная форма организации, -доказывал Максимов, – фабрично-заводские комитеты, а профессиональные союзы должны раствориться в этих фабрично-заводских комитетах и должны оставить для себя только функции призрения, организацию питания, организацию страхования. Вот их дело, но не их дело вмешиваться в организацию производства». И вновь аудитория взорвалась бурными овациями, провожая докладчика с трибуны

. Сходные мотивы прозвучали в выступлении Петрова, заявившего, что профсоюзы «не могут быть диктаторами», а потому должны подстроиться под фабзавкомы, «иначе они умрут той медленной смертью, которой они уже умирают». Подводя итоги сказанного, Петров сформулировал своё понимание будущего развития российской экономики: «Только тогда может быть плодотворная работа, – отметил он, – когда руководящими органами, инициаторскими органами являются заводские комитеты на местах. Каждый комитет в курсе дел своего завода, в курсе своего хозяйственного и финансового положения. Каждый комитет может обрисовать то хозяйственное положение, если не во всей стране, то, по крайней мере, в своём заводе, в том масштабе, в котором он существует. Обрисовывая это положение не на одном заводском собрании, а на конференции, мы вынесем общую картину нашего хозяйственного положения в государстве. Тогда только мы можем творить ту плодотворную работу, к которой мы так стремимся»

.

Словом, делегаты конференции своей работой демонстрировали смелый государственный подход, готовность самостоятельно решать стоявшие перед обществом задачи, не боялись свободы мнений, твёрдо отстаивали свои взгляды. Почему же тогда некоторые историки, в том числе А. М. Панкратова, писали о VI конференции ФЗК северной столицы как о форуме, «похоронившем» рабочий контроль?

Такая оценка конференции во многом связана именно с тем, как на ней был решён вопрос о слиянии фабзавкомов и профсоюзов. Результатом состоявшихся горячих дебатов по этому вопросу стала резолюции «О слиянии фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов». Несмотря на некоторое фрондирование со стороны официального докладчика и особенно некоторых рядовых участников конференции, резолюция оказалась полностью в русле решений I съезда профессиональных союзов. В ней говорилось:

«VI конференция фабрично-заводских комитетов, принимая во внимание, что выдвинутые Октябрьской революцией перед рабочим классом огромные задачи урегулирования и организации народного хозяйства требуют концентрации всех его сил и теснейшего сотрудничества и слияния в общем деле всех его экономических организаций, находит, что наблюдающиеся сплошь и рядом трения и столкновения между профессиональными союзами и их объединениями, с одной стороны, и фабрично-заводскими комитетами и их объединениями, с другой, крайне вредят и мешают этому делу и приводят к полной дезорганизации и к напрасной затрате сил обеих организаций на одну и ту же работу; признавая далее практику и опыт профессиональных союзов в вопросах защиты и урегулирования труда, как основного фактора производства, и фабрично-заводских комитетов в области организации и урегулирования производства, конференция считает необходимым полное слияние обеих этих организаций в единую производственную рабочую организацию»

.

Но оптимального лечения застарелой болезни на VI петроградской конференции фабзавкомов найти не удалось. В результате, как отмечают некоторые современные авторы, после её завершения кризисные моменты в развитии рабочего движения только усилились

. Это и не удивительно. Соперничество, которое прежде существовало между ФЗК и профсоюзами, различия в их природе, формах, методах и направлениях деятельности с принятием очередной резолюции никуда не исчезали. Наоборот, профсоюзные верхи поторопились воспользоваться полученным преимуществом и установить свою монополию в отечественном рабочем движении

. Тем более, что достигнутый компромисс вовсе не был одинаково выгодным для обеих сторон – преимущество в явной форме отдавалось профсоюзной бюрократии. В этом смысле ключевым являлся 5-й параграф резолюции, в котором предусматривался фактический роспуск ЦС ФЗК с последующим распределением его властных полномочий между различными подразделениями профсоюзной верхушки: «С реорганизацией союзов, согласно намеченным принципам, все функции, выполняемые Центральным советом фабрично-заводских комитетов, передаются соответствующим производственным объединениям», – однозначно предписывалось в нём

. Значимость § 5 и всей резолюции не возможно переоценить. Поскольку городские конференции фабзавкомов северной столицы фактически имели характер общероссийских, поддержав курс I съезда профессиональных союзов, VI конференция ФЗК Петрограда вступила на путь, который являлся самоубийственным не только для петроградского, но и для всего фабзавкомовского движения. Допустив близорукость и добровольно возложив голову на плаху, ЦС ФЗК лишался возможности дальнейшего сопротивления, если бы такое вдруг было оказано. Тем самым в истории фабзавкомов как самостоятельной ветви рабочего движения была поставлена точка. В дальнейшем фабричными, заводскими, рабочими, местными и пр. комитетами называли низовые ячейки профессиональных союзов, но при этом им приходилось играть совершенно иную роль в жизни предприятий и всей страны, нежели фабзавкомам времён Октября 1917 года.

Чтобы окончательно охладить пыл наиболее упрямых поборников рабочего контроля в его фабзавкомовской редакции, в развитие решений I съезда профсоюзов и VI конференции петроградских фабзавкомов позже принимаются ряд резолюций и инструкций ВЦСПС и других руководящих хозяйственных органов Республики. Одним из наиболее важных документов такого рода можно считать широко известное «Положение о фабрично-заводских комитетах» от 12 августа 1918 г.

. Согласно содержащимся в нём предписаниям, фабзавкомы обязывались проводить в жизнь любые решения всех вышестоящих профсоюзных инстанций, во всех областях своей деятельности руководствуясь решениями профсоюзных конференций, правлений профсоюзов, ВЦСПС, Высшего и местных Советов народного хозяйства, комиссариатов труда и т.д. Права, оставляемые фабзавкомам, сводились к фикции, поскольку реально за фабзавкомами закреплялись лишь две прерогативы: наблюдать за деятельностью бирж труда (в которую им вмешиваться не позволялось), а также «проводить в исполнение решения товарищеского суда и налагаемые им взыскания» «для поддержания дисциплины» на предприятии

. Важно отметить, что Положение принималось в условиях уже осуществленного переподчинения фабзавкомов профсоюзному руководству, в силу чего, ограничивая их компетенцию по сравнению с предшествующим периодом, руководство ВЦСПС, по существу, ограничивало уже свои собственные права, права низовых звеньев профсоюзного движения.

Примечания

См., напр.: История советского рабочего класса. Рабочий класс Октябрьской революции и на защите её завоеваний. 1917-1920. М.: Наука, 1984. Т. 1.; Иткин М. Л. Рабочий контроль накануне Великого Октября. М.: Высшая школа, 1984 и др.

Орджоникидзе Г. К. Ильич в июльские дни // Воспоминания о В. И. Ленине. М., 1956. Т. 1. С. 525.

Ситуация, в которой Орджоникидзе поделился своими восспоминаниями, косвенно говорит об их вероятной достоверности. Впервые эпизод встречи с Лениным Орджоникидзе упомянул в 1924 году (См. Правда. 1924. 28 марта). Вскоре после этого его свидетельством воспользовался в «Уроках Октября» Л. Троцкий, ни на минуту не усомнившись в том, что мемуарист всё произошедшее с ним передал без искажений (Троцкий Л. Д. Уроки Октября (вместо введения) // Сочинения. Т. 3. Ч. 1. От февраля до октября. М.-Л., 1925. С. LVII–LVIII). А вскоре и сами «Уроки Октября» стали предметом прицельной критики, причём среди оппонентов Троцкого не последнюю роль играл и Г. Зиновьев, летом 1917 г. вместе с Лениным скрывавшийся в Разливе. Но ни тогда, ни позже, когда Зиновьев перешел в оппозицию Сталину и, следовательно, оказался по другую линию баррикад, нежели Орджоникидзе, он не оспорил ни слов Орджоникидзе, ни выводов, которые на их основе делал Троцкий (См. о перипетиях «полемики» тех лет в кн.: Соколов В. Ю. История и политика. Томск, 1990. С. 78-97).

См., напр.: Коэн С. Бухарин. Политическая биография: 1888-1938 гг. М.: Прогресс, 1988; Кун М. Бухарин. Его друзья и враги. М.: Республика, 1992.

Спартак. 1917. № 1.

ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 4. Л. 49.

ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 12. Д. 90. Л. 8-9.

ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 4. Л. 37.

Приводится по: Троцкий Л. Д. Уроки Октября. Л. 1991. С. 345.

В свете этого оценки А. А. Богданова и некоторых вождей меньшевизма Октябрьских событий как революции прежде всего солдатской, а уж только потом пролетарской нуждаются, по меньшей мере, в серьёзном уточнении.

Панкратова А. М. История развития фабрично-заводского представительства и фабрично-заводских комитетов в России. М., 1924. С. 79.

Материалы конференции были помещены: Новый путь. 1917. № 3—4.

См., напр.: Первый Всероссийский съезд профессиональных союзов. 7-14 января 1918 г. Стенографический отчет с предисловием М. Томского. М.: ВЦСПС, 1918. С. 101.

Кроме того, заслуживает внимания следующее обстоятельство: когда анархистам удалось-таки на более или менее продолжительное время закрепить свою власть в «махновской» республике, они легко отказались от поддержки фабзавкомов и предпочли опираться на штыки своих военных формирований и карательных органов (См. подробнее: Шубин А. В. Махно и махновское движение. М., 1998. С. 110-121. Собранные в книге факты говорят сами за себя, хотя автор даёт им свою трактовку в духе защиты исторической практики анархизма).

Коммунистическая партия Советского Союза в борьбе за победу социалистической революции, 5 июля – 5 ноября 1917 г.: Сб. док. М., 1957. С. 151.

Революционное движение в России в сентябре 1917 г.: Общенациональный кризис. М., 1961. С. 272-273.

Подготовка и победа Октябрьской революции в Москве. М., 1957. С. 367.

Социал-демократ. 1917. 19 октября.

Виноградов В. А. Рабочий контроль над производством: теория, история, современность. М., 1983. С. 72-73.

Деревенская правда. 1917. 18 октября.

Москва. Октябрь. Революция: Документы и воспоминания. М., 1987. С. 173.

Известия Московского Совета рабочих депутатов. 1917. 27 октября.

См., напр., такие исследования, как: Белоусова М. I Борьба московских большевиков за рабочие массы в период мирного развития революции (март – июнь 1917 г.)// Московский историко-архивный институт. Труды. М., 1960. Т. 14. С. 84; Фрейдлин Б. М. Очерки истории рабочего движения в России в 1917 году. М.: Наука, 1967. С. 127-128, 134; Минц И. И. История Великого Октября. М., 1978. Т. 1. С. 361.

В этом смысле, с точки зрения выяснения ряда методологических аспектов, интересно остановиться на дискуссии, развернувшейся вокруг трудов А. М. Панкратовой. Как она утверждала в одной из своих работ, фабзавкомы, «явились той организацией, которая помогла большевистской партии быстро завоевать снизу меньшевистские профсоюзы и восстановить единство революционного профдвижения» (См.: Панкратова А. М. Фабзавкомы и профсоюзы в революции 1917 года. М.-Л., 1927. С. 7). Возражая ей, современный историк Л. А. Сидорова отмечала, что большевизация профсоюзов – это не столько заслуга фабзавкомов, сколько следствие вытеснения всех прочих партий из политической жизни страны, происходившего уже после Октября. В подтверждение исследователь приводит следующие важные в свете дальнейшей судьбы самостоятельного рабочего представительства факты. Удельный вес коммунистов в центральных, губернских и уездных профорганах в 1918-1920 гг. составлял 50-60%, а начиная с 1922 г. – уже 80-90 процентов. В то же самое время доля членов партии в фабзавкомах была существенно меньшей и колебалась от примерно 30% в 1920 г. до 50% в 1924 г. (См. об этом подробнее: Сидорова Л. А. Анна Михайловна Панкратова // Историческая наука России в XX веке. М., 1997. С. 423-424; Она же. Время становления. М., 1990. С. 127).

Гриценко А. П. Рабшшчий клас Укра'ши у Жовтневш Революцп. Кшв, 1975. С. 122.

Астрахан X М. Большевики и их политические противники в 1917 г. Л., 1973. С. 376.

Перазич В. Текстили Ленинграда в 1917 г. Л., 1927. С. 91-92.

ГАРФ. Ф. 472. Он. 1. Д. 3. Л. 169.

Социал-демократ. 1917. 19 октября.

Листовки петроградских большевиков. Т. 3. 1917-1920. Л. 1957. С. 99.

Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 387.

Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. III. С. 11-12.

Там же. Ч. III. С. 9.