Разговор с человеком, которого нет

– Я принёс тебе твой же телефон! Не поленился взять его с твоего места в автобусе, отыскать тебя да ещё и принести обратно, а не оставить себе.

– Хочешь обвинить меня?

Парень твёрдо смотрит прямо в глазок.

– Не все в мире делятся на виновных и невиновных. Судьба не распределяет людей на добрых и злых. Все предрассудки – страхи человека, а страхам не стоит завладевать твоей жизнью.

– Не учи учёного.

Раздражает, когда люди начинают умничать – словно они профессиональны в этом деле и могут говорить всё что угодно на этот счёт. Но на самом деле… это просто я боюсь, что кто-то окажется умнее меня.

Эгоистка чёртова. Лживая тварь.

Говорю, что надо уважать чужое мнение, что все имеют на это право, но при этом сама порой не выношу, когда люди не соглашаются со мной и высказывают свои мысли. «Хорошо, я согласна с твоим неправильным мнением» – как из мема в интернете. Но с другой стороны, зачем мне чужие слова, если у меня есть свои? Вот так человек и мечется – между людьми, между собой, между моралью, между всем миром. И он понятия не имеет, что правильно, а что нет, как поступить, а как сделать так, чтобы было лучше. Мы готовы уважать других, если они будут уважать нас, но это – замкнутый круг. Пока не начнёшь с себя, мир вокруг так и останется прежним.

И как же от этого хотелось застрелиться.

– Откроешь?..

– Подожди секунду, – я забегаю в ванну, беру оттуда пистолет и быстро возвращаюсь к двери, чтобы наконец открыть её. – Давай.

Секунду он медлит, когда я не полностью показываюсь ему на лицо, а прикрываюсь дверью, как застуканная в чужой постели женщина прикрывается одеялом. Парень пытается внимательно меня рассмотреть, пока не натыкается на рассерженный взгляд и быстро не отдаёт мне телефон.

– Даже спасибо не скажешь? – от его решимости не остаётся и следа, когда видит, что я хочу закрыть дверь.

– Уходи.

Незнакомец хватает меня за руку.

– Но…

– Прочь!

И стреляю.

Наверное, у меня кончаются мысли.

Слово за словом, предложение за предложением, голосовое за голосовым, мысль за мыслью – всё то о боли, то об усталости, то о печали и о всё никак не появляющейся нежности. Надежду я уже давно безвозвратно выломала под слоем лицемерия и пропитала болью, как своей кровью, – ведь именно надежда всегда больше всех страдает. В неё никто не верит. Да и она сама в себя не верит.

Наверное, у меня кончаются чувства.

Пустота под рёбрами… такая необъятная. А на её фоне, сизом и едком, – слабые отголоски жизни, когда хотелось вырезать уже не сердце, а мгновения счастья из памяти, чтобы складывать их в отдельный альбом, создавая этим что-то новое, хрупкое. А затем – листать, листать и листать. Бесконечно долго вспоминать, бесконечно долго оставаться в этом счастье, бесконечно и бесконечно, пока комната не утонет в трогательно розовых лучах рассвета.

Наверное, кончаются моральные и физические силы.

Наверное – убитая вера.

Наверное, кончается смысл, если он когда-то существовал.

Наверное, просто кончаюсь я.

Н-а-в-е-р-н-о-е.

А если всё так оно и есть?..

Раствориться в этом городе, в приглушённом шуме и в гудении неторопливых автобусов – вот что хочется душе. Раствориться, но не без следа – скорее стать помятой фотографией на дне чужой сумки или же вовсе превратиться в навязчивую память, что вечно будет приходить в самый неудобный момент. А затем – исчезать, так и храня в себе невысказанные чувства и мысли. Потухший взгляд будет говорить не только об истощении, но и о миллиардах затаённых причин, от которых возникает желание просто не существовать. Наконец-то умереть.

Но ради его смеха… хочется жить.

*

В девятнадцать ему впервые разбили сердце.

В двадцать он впервые убил.

И тогда же появились крылья.

Нет, не ангельские. И не демонические. Скорее проклятого живого человека. Жаль, что не мёртвого.

Кинан до сих пор помнил, как это больно – напрочь убитое сердце, убитая любимая девушка и убитая нормальная жизнь, ведь появились они – эти чёрные, как слёзы бесов, крылья.

Они всё испортили.

Или же дали начало новой истории, новой жизни. Дали ответ на самый главный вопрос всех существ мира – «кто же я?»

Но тогда Кинан этого ещё не знал. Тогда он всего лишь пытался найти ответы, пытался найти себя в пучине мрака города и в смехе издевающейся судьбы. Но любая попытка докопаться до истины была увенчана провалом. Казалось, будто всё, что он знал о своей жизни – чья-то гадкая ложь. Чья-та издёвка. Шутка.

Ха-ха, правда смешно?

Посмеялись и хватит.

Но кошмар всё продолжался.

Это событие перечеркнуло всю его жизнь. Точнее… вычеркнуло его из неё. Скомкало и разорвало – и вот летел комок прямо в грязные лужи. Там его ждали голодные рты демонов ничтожества и мнимого счастья. Как раз то, что все ожидали от падшего человека – или уже не человека?

Время шло.

Постепенно старые шрамы, причинённые ему когда-то людьми, стали незаметно исчезать. Тихонько, незаметно, но ощутимо. Рубцы исчезали, шероховатость сменялась на перья, раны превратились в острые когти, жизнь стала тусклой, но зато не причиняющей больше боли – ведь никому нахрен не сдался мальчик с крыльями.

И Кинан смирился со своей сущностью.

Но до сих пор чувствовал себя потерянным. Безнадёжным. Ему нигде не было места.

«Кто я?»

Кинан задавался этим вопросом каждый безбожный день. Но ответ всё не находился и не находился – что бы он ни делал, как бы он ни показывал людям, что он больше к ним не принадлежал. Но кто же он тогда? Существо из иного мира? Только если из ада.

Люди ему не верили. А крылья показать так и не решался – безумные учёные или новости по всему миру пугали его больше, чем извечный вопрос поиска себя. Всё равно никого похожего не найдётся, а опасность возрастёт. А то, что не прикрыто одеждой, люди воспринимали как грим, линзы или операцию…