Разговор с человеком, которого нет

Это так глупо. Так глупо устроено. Особенно человеческие чувства.

Мамы гордятся чужими детьми, тогда как своими вечно недовольны и совершенно не жалеют их. Родители привязаны к чужому мнению, моя мама так и волнуется о том, что о ней скажут, если я сделаю что-то не так или оденусь не так, как нужно. А какая разница, что скажут другие? Если только и обращать внимание на чужое мнение, то так и проживёшь не своей жизнью. Многие так и живут, ведь люди всегда будут волноваться о своей «репутации», думать, что скажут о них другие, гадать, какое впечатление они произвели, долго мучиться перед тем, как что-либо надеть, и так далее…

Модно, не модно, тренды, телефоны, крутость профессии, юношеский максимализм, двуликая жалость и многое другое – всё это поводки, что тянут в разные стороны, пока не задушат.

И как стать свободным от всего этого?

Как просто… жить? И надо ли вообще жить?»

4

« – Иногда мне становится больно, когда я вижу ребёнка или подростка с отцом. Когда вижу заботу отца, вижу его любовь к своему чаду. В такие моменты мне по-настоящему становится трудно дышать. Трудно жить. Я не знаю, что такое жизнь с отцом или просто с взрослым мужчиной. Да, папа был со мной в детстве, но я уже почти ничего не помню. Знаю лишь, что тогда было хорошо. Тогда было… полноценно.

Но с другой стороны, кто знает, какой бы я выросла, если бы прожила всю жизнь с папой? Как бы это повлияло на меня, мой характер, мои выборы и интересы? Каким бы вырос мой брат? Ссорились бы мама с папой до сих пор? И даже не знаю, хочется ли мне получить ответы на эти вопросы. Слишком страшно разочароваться. В жизни и без того не хватает радости.

Я помню, как на своё восемнадцатилетние у меня было отвратительное настроение утром. И я решила просто добить себя: открыла альбомы с фотографиями и стала их смотреть – слёзы сами потекли по щекам. Папа, ещё маленький брат, с которым я была так дружна и которого можно было крепко обнимать и целовать, детство, бабушка, добрая мама… Столько боли, перемешенной со счастьем, словно кофе с солью вместо сахара.

В детстве всё так хорошо, весело, невинно, свободно… Особенно когда рядом папа. Но сейчас я его не видела и не слышала вот уже много лет. Знаю лишь из последнего разговора, что он начал отращивать бороду, но я совершенно без понятия, как он выглядит с ней. Как он изменился за всё это время и изменился ли вообще? Что с ним? Как он там? Вспоминает хоть когда-нибудь о нас, обо мне? Я ведь скучаю по нему…

Я даже не знаю, разведены ли мама с папой и сочетались ли они вообще браком. Колец я никогда не видела. Как и любви между ними…»

5

« – Я долго думала, с чего вдруг меня так резко и сильно потянуло на сигареты? С чего вдруг мне вообще захотелось курить? Вот жила я себе спокойно, жила, а тут…

Помню, как эта мысль «начать курить» ещё с начала марта становилась с каждым днём всё более и более навязчивой. Пока я, в конце концов, со второй попытки не решилась курить свои первые сигареты. Но не последние. Мне, в принципе, сразу понравилось это дело, но курила редко, чаще тогда, когда было плохое настроение или очередные проблемы. Летом я стала курить чуть чаще, но… в один момент меня просто осенило: сигареты – мой новый селфхарм. До этого я резала вены и прикрывала их длинными рукавами, чтобы никто не видел раны.

Моральная боль – физическое ранение. Гениально.

Это длилось где-то два года, если не больше, но в какой-то неосознанный для меня момент я, видимо, решила перейти на что-то другое, что будет так же убивать меня. Я даже не боюсь зависимости – вот уже прошло много месяцев, а её всё нет и нет. Могу курить, могу и не курить.

Но мне не нравится собственная слабость. Я сильная, да, но даже в моей защите всё чаще и чаще появляются трещины. Никто не вечен – ни морально, ни физически. Все изнашиваются, как машины. Кто-то ломается раньше, кто-то позже, и далеко не все находят в себе силы вновь собраться по частям и склеить себя обратно, починить, продолжить наслаждаться жизнью.

Я же ещё не сломалась, но… откуда мне знать, когда это произойдёт? Не знаю, но если судить по тому, как сейчас у меня складываются дела, то всё не радужно. Селфхарм – это не выход, и я это чётко осознаю. Но пока с этим ничего не могу сделать. Нечему и некому тянуть меня вверх, на свет, пока я медленно погружаюсь во тьму.

В боль».

6

« – Удивительно, как человек может не знать самого себя. Вот вроде бы ты живёшь так долго, ничего такого нового не происходит, пока в один момент – бац! – и какое-то изменение или событие в жизни, из-за которого ты вдруг можешь узнать самого себя с новой стороны. Точнее даже не с новой, а просто что-то более «глубокое» в тебе, не поверхностное. То, с чем ты в себе ещё не сталкивался.

Это правда удивительно – не знать самого себя до конца.

Но почему так происходит? Почему мы неожиданно для самих же себя что-то открываем в себе? Как это вообще может происходить? Как в нас, без нашего же ведома, что-то откладывается? Мне порой кажется это до жути странным, будто… будто в нас живёт ещё какой-то человек, личность или существо – назвать можно как угодно. Живёт во мне. И это странно.

И порой мне даже страшно представить, что я ещё потом узнаю про саму себя от самой же себя. Звучит нелепо, но… А вдруг это будет что-то плохое? Вдруг это окажется ещё хуже, чем курение или алкоголь? Откуда ведь мне знать саму себя…

Наверное, это всё происходит из детства, как и многое другое, но у меня есть теория, что при рождении в нас что-то «закладывается», как в мультике «Душа». Мне нравится этот вариант, потому что иногда и вправду в детях проявляется совершенно не то, чему учили его родители и чему воспитало общество. Мама бы сказала, что это гены, но мне хочется верить, что во мне есть что-то такое, что только моё, от меня самой, что это не гены, не воспитание, не детство, не дар, не ещё что-нибудь. Только моё. Только я. Я сама.

Но вот только… что же это? И стоит ли его искать? А самое главное: стоит ли из-за этого жить дальше?..».

7

« – Мне ужасно одиноко. Очень одиноко в своей душе. Да, у меня есть друзья, брат, мама, знакомые, но… мне одиноко морально, а не физически, будто скитаюсь по пустынной улице вымершего города. Меня никто никогда не поймёт до конца, как и это безумно огорчает. Никто не знает нас лучше, чем мы сами, хотя мы сами порой не знаем себя. Вот такой парадокс.

И по этой причине мне всегда будет одиноко. Как там говорилось? «Мы умираем в одиночестве». Умираем одиноко душой, а тело ещё может остаться после нашей смерти. Но мне одиноко уже будучи живой. Одиноко… я даже не знаю, как описать своё одиночество. Не с кем поделиться мыслями, идеями, впечатлениями, страхами, мечтами. Хочется выплеснуть всё это из себя, получить искренний отклик, поддержку, совет, помощь. Но никому это не интересно. Никто не хочет это узнать и уж тем более запоминать. А я бы так хотела человека, который бы меня слушал и понимал. Человека, которого я могла бы любить и быть ему поддержкой во всём, как и он – мне.

Человека, которого никогда не будет – таких попросту нет.

И меня скоро тоже не будет».

8

« – Я никогда не показываю своих слёз. Я плачу как можно тише, как можно незаметнее и с великим трудом делаю так, чтобы мой голос не дрожал.

Я скрываю свои слёзы. Свою обиду. Злость. Страх. Боль.

Настоящие чувства.

Люди привыкли видеть меня вечно весёлой и беззаботной, поэтому я не могу так легко разрушить свой образ, ибо не знаю, какие будут у этого последствия. Я должна оставаться такой через силу, даже если внутри всё трещит по швам.

Да, я плачу редко и чаще всего по серьёзным вещам, но иногда даже какой-то пустяк может прорвать плотину и высвободить все обиды и мысли, накопившиеся за долгое время. Никогда не знаешь, когда наступит «тот самый момент», но после долгих бесшумных рыданий… становится всё же легче. Иногда больше, иногда меньше, и всё же слёзы проблемы не решают, как бы порой ни хотелось, чтобы кто-то (мама или брат) увидел бы мои слёзы и захотел бы нормально меня утешить. Но такое вряд ли будет, особенно в моей семье. Им плевать на то, что я чувствую. Они привыкли считать, что я полная дура, постоянно говорящая «да пофигу», а я вместо того, чтобы разрушить этот образ, постоянно его поддерживаю.

Вот так и живу – плачу с улыбкой на лице.

Лучше бы умерла».

9

« – Порой мне так хочется любви. Хочется просто человека, который любил бы меня. Хочется те самые отношения, про которые я читаю в книгах и про которые пишу в своих же историях. Пойти гулять в любое время, разговаривать по телефону, смеяться, встречаться, иметь что-то общее и каждый день узнавать новое друг о друге…

Мне одиноко без такого человека. Без любви.

Я хочу отношений, но с другой стороны, мне страшно нести какую-либо ответственность или ещё что-нибудь. Я даже не умею целоваться и вообще никогда ни с кем не целовалась. И я понятия не имею, каково это, но прекрасно пишу об этом в книгах.

Обманщица.

Я просто хочу любви. Настоящей, долгой любви. Но я боюсь настоящей боли. Я думаю, что сильная и всё сдержу, но я не знаю, так ли это, потому что никогда с таким не сталкивалась и не хочу с этим сталкиваться. Жизнь и так не радужна. И я очень боюсь, что окажется, что мне будет очень больно. Что я сломаюсь. Что умру окончательно. Потрескавшимся сердцам ломаться проще, чем целым. Хотя у кого сейчас целые сердца? Ни у кого. У всех шрамы, раны, трещины.

Если мы все хотим любви, то почему просто не любим?».

10

« – Бывают такие моменты, когда возникает дикое желание просто покончить с собой. Ссора с мамой, ушедшее вдохновение, разрушенные планы, отчаяние, скука по отцу, одиночество – всё наваливается каждый раз слой за слоем, волна за волной, которые хочется с себя стряхнуть и ощутить свободу.

Или пойти на дно вместе с ними.

Хочется иногда всех послать и заблокировать, порезать вены до потери пульса, скурить разом пачку, заплакать навзрыд и утонуть в дожде и в музыке о любви, которой у меня никогда не будет. И сделать хоть что-нибудь со своей жизнью. Хоть что-нибудь…