Дети Балтии

– Нет, – покачала она головой. – Такие всё могут.

Граф посмотрел с неким восхищением. Внезапно в сердце его кольнуло чувство вины. Он оставил её беременную, с маленьким ребенком, который, как сказала ему жена, уже вторую ночь не спал из-за зубов, пока сам предавался греху прелюбодеяния? Но что он мог поделать с тем, что нынче не может быть близок с ней так, как раньше, по вполне понятным причинам? И с тем, что Екатерина такая соблазнительная?… Да, он, как выразилась великая княжна, «животное», и знает об этом. Увы.

– Зачем я буду сидеть в Ревеле и трястись там за тебя и Альхена? – продолжила графиня. – Это хуже всего. Один раз я уже тряслась так, спасибо, больше не хочу.

– Но что же тебе остаётся? – спросил он несколько удивлённо.

– Я буду действовать по мере сил своих, – улыбнулась она. – Пусть твой враг не воображает, что у него одного в распоряжении умные и хитрые женщины. Я тоже чего-то стою. Так что приводи князя Петра, и мы придумаем, что нужно сделать.

Граф поцеловал её в щеку и отправился на службу, почему-то уверенный в том, что свои силы и возможности Дотти совсем не переоценивает. Лишь бы она бросила их только на защиту своей семьи. Потому что в ином случае жена его способна перещеголять даже леди Макбет. И с ума, в отличие от той шотландской дамы, не сойдет.

***

Перед ужином к Дотти приехал её брат. Он играл ей на фортепиано – конечно, не так бегло, как это умел Константин, уехавший в странствие по России и, по слухам, потом направлявшийся в Китай, – и не так, как она сама, но тоже довольно прилично.

– Альхен, милый, почему ты себя всегда вечно выставляешь дураком и неучем? – спросила она потом.

– А я разве не дурак и не неуч? – Бенкендорф уселся рядом с ней, взял её за руку.

– Ты очень талантливый. Правда, – слабо улыбнулась она ему.

Алекс только пожал плечами. И погладил её по волосам. «Вот женщина, которая никогда меня не предаст и мне не изменит», – подумал он. – «Но она мне, увы, сестра».

– Знаешь, – продолжила графиня, – Я давно хотела это сказать. После того, что случилось с тобой, когда Бонси всё нам рассказал, я почувствовала нечто необычное… Как бы тебе объяснить?

– Объясни уж как-нибудь, – усмехнулся её брат.

– До этого я сидела как за каменной стеной, – начала она.

– Крепости или тюрьмы?

– И того, и другого, – кивнула Доротея, грустно улыбнувшись. – Со стороны, наверное, это напоминало крепость…

– Но я-то знал, что это была тюрьма, – признался Альхен. – Поэтому я ненавидел твоего тюремщика.

– Но вот, стены обрушились, и, с одной стороны, страшно, потому что захватчики могут пролезть в крепость и убить всех обитателей, а, с другой стороны, я чувствую свежий воздух, вижу то, что происходит за крепостными стенами, сквозь эту дыру, передо мной открываются леса, поля, море…

– И всё-таки это была тюрьма, – заключил её брат, беря её руки в свои. – И ты теперь свободна, можешь идти, куда хочешь.

– Я еще не решила, что это, – призналась Дотти. – Но даже если это и тюрьма, я не могу и не хочу из неё сбегать. Если это крепость, то почему меня не пугает то, что она постепенно разрушается? Странно всё это.

Алекс только головой кивнул. Он и сам разделял смутные чувства своей сестры. Но, в отличие от нееё не слишком хорошо понимал, что от него здесь требуется. Кристоф не выделил ему никакой роли. У него была собственная «свита» в виде Жанно и этого «ботанического юноши» по фамилии Штрандманн. Алекса в неё зять не приглашал. И, похоже, не собирался. Но оставаться непричастным к происходившему Бенкендорф тоже не мог.

Он уехал незадолго до прихода Кристофа с князем Долгоруковым. Дотти равнодушно посмотрела на человека, с которым как-то была близка. «Как я выгляжу? Отвратительно», – пождумала она невольно. Тот пожирал её глазами, нисколько не стесняясь присутствия мужа.

– Зачем она здесь? – шепнул князь своему другу, когда Дотти пошла распоряжаться по хозяйству. – Я не верю в женский ум.

– Ты не веришь в женский ум, а наши враги верят. И активно его используют, – возразил Кристоф.

Они уселись за ужин. Было тихо, только свечи потрескивали.

– Они заманили в ловушку моего брата. Надеюсь, вы слышали? – начала Дотти без предисловий.

– Этому делу нужно предать огласку! Пусть все знают, кто стоит за злодействами, – воскликнул Долгоруков.

Граф только вздохнул. Огласка заставит доискиваться до причин вражды. А этого лучше не делать. Но как объяснить?

– А свидетели кто? – возразила Дотти. – Без свидетелей вам никто не поверит.

– Тогда надо отомстить, – пргговорил Пьер, и его глаза зажглись огнем решимости.

– Спасибо, господин Очевидность, – съязвила Дотти, которая ныне была рада, что пресекла свой роман с этим Рюриковичем на корню. Насколько же он глуп!

Долгоруков захотел ответить что-нибудь не менее острое, но Кристоф взял слово:

– Предлагайте планы.

– Похитить кого-то? – высказался князь. – Из их числа? Например, эту Анж.

– Это будет фарс какой-то, – заявила графиня.

– А у вас есть идеи получше? – не остался в долгу Пьер.

– Насчет княжны Войцеховской ты прав, – медленно проговорил Кристоф. – С ней надо что-то делать.

– Я могу заманить её к себе в гости. Кинуть ей удочку с наживкой – она и клюнет, – предложила его жена.

– У меня мысль такая – я соблазняю ее и тра… простите, Ваше Сиятельство, – произнёс Пьер. – Мы остаемся наедине. А далее…

– Ты губишь девушку, – заключил Ливен. – Только она уже давно не девушка… Ой, прости, ma chеrie, – поправился он.

– Её не так просто погубить, – вспомнила Дотти. – Но если вы, князь, войдёте к ней в доверие, влюбите её в себя, то станете ценным источником сведений.

– Боюсь, доверия здесь не получится. Князь уже стал открытым врагом её дяди, – напомнил ей граф.

– Тогда мы скомпроментируем Адама и заставим его драться, – не сдавался Долгоруков.

– Уже было. И что, ты убил его? – усмехнулся Ливен.

– Так драться можешь ты… – легкомысленно предположил князь Петр. – Ты его точно убьёшь.

– Нет! – закричала Дотти.

– Не беспокойся, дорогая, я стреляю в людей всегда наверняка. Но какой же повод для дуэли? – спросил Кристоф.

– В этом нам как раз поможет эта самая Анжелика. Я её могу, скажем, увезти… – задумался Долгоруков.

– Вызов может перехватить кто-то из семьи, – опустил его с небес на землю Кристоф. – Чарторыйский вряд ли захочет драться со мной в открытую. А так-то поединок – хорошая идея.