Без Границ

Ольга Владимировна вздохнула, открыто демонстрируя свое недовольство. Виктория все еще ничего не замечала, кроме благолепного лица демона. Он гипнотизировал ее, по нейронам уничтожая разум.

– Пойдем? – Вика дернула его за руку.

На кухне был накрыт небольшой стол: легкие закуски, салаты и бутылочка вина.

Мужчину посадили сбоку, Ольга Владимировна села в центр. Ее зеленые глаза изучали лицо напротив. Она неотрывно смотрела за парочкой. И мама уже быстро разобралась, что происходит на самом деле в этих отношениях.

– Как вы познакомились? – спросила она, подкладывая гостю салат, непрерывно наблюдая, с какой силой держит его руку ее дочь.

– Четыре месяца назад я ехал в метро. Увидел девушку, которая что-то неотрывно читала в тетради…

Демон слово-в-слово пересказал историю, которую когда-то рассказывал Василисе. Вика же с удовольствием послушала красивую для себя сказочку, чего нельзя было сказать об ее матери.

Молодой человек все меньше и меньше ей нравился. Неприязнь становилась все сильнее. Ей так и хотелось сказать дочери: «брось его, Вика, и беги. Не оглядывая назад, просто беги».

– У тебя серьезные намерения к моей дочери? – внезапно спросила Ольга Владимировна.

– Что значит «серьезные намерения»? – спросил Харон без задней мысли.

Лицо женщины вытянулось, глаза наполнились негодованием и подозрением. В тот момент она не могла скрыть разочарования. Зато Харон веселился вовсю, наслаждаясь зловещими мыслями женщины.

– Как ты видишь совместное будущее с моей дочерью? – досчитав до десяти и выдохнув, спросила Ольга Владимировна.

– Довольно красочно. Антруажно. Всепоглощающе. Эпохально. Нажористо. Эксцентрично. Экстравагантно. Местами сюрно. Экзотично. Немного паранормально.

– Мы любим друг друга, мам. – Выпалила Вика, наконец, заметив, что родитель напрягается и даже раздражается. – Мы хотим жить вместе, поэтому сегодня мы здесь.

– Вместе жить… – Ольга Владимировна опустила взгляд. – Хорошо, Харон, расскажи мне о себе: где работаешь, живешь, что делают твои родители. Расскажи мне о себе все.

– У меня нет родителей. Они умерли. Очень давно. Я рос сиротой. Живу в центре Москвы.

– Снимаешь? – удивленно спросила мама.

– Абсолютно верно.

– То есть своего дома у тебя нет!

– Мам!

– Подожди, Вика.

– Есть, но не в этой стране. Мой родной дом очень далеко отсюда. Дьявольское расстояние, Ольга Владимировна. И мне больно вспоминать о нем.

Женщина смотрела на инкуба, как на мерзкую личинку майского жука. Ей безумно хотелось раздавить ее, чтобы она не портила жизнь ее ребенку. Но она была бессильна поднять ногу, чтобы прикончить «опарыша», подползающего к ее девочке.

– Хорошо, Харон. Ты работаешь? Где? Виктория мне ничего не рассказывала о тебе.

– О, работаю я в одной известной компании, но мне не разрешено говорить о ней. Если Вы беспокоитесь о деньгах, – прищурившись уточнил Харон, прочитав тревожные мысли женщины, – то можете не переживать, у меня достаточно средств не дать Виктории прозябать в нищете.

– У нас все будет хорошо. – Убеждала Виктория.

– Хотелось бы верить…

Ольга Владимировна молчаливо разглядывала, как дочь смотрит на хамоватого мужчину, как высоко она его превозносит. Ни на кого раньше Вика так не смотрела. Никогда прежде ее глаза так не блестели. Как сильно из них пробивалась любовь к этому мужчине, который абсолютно не нравился Ольге Владимировне.

Женщина общалась сквозь с зубы с Хароном, окончательно разглядев в нем что-то неприятное, отталкивающее. Она вообще была уверена, что мужчина с таким лицом, с таким кошельком, с такой фигурой и речью просто не может быть хорошим человеком, который нужен ее дочери. Его излишняя и хамская самоуверенность, высмеивающее выражение лица, королевская осанка… «самовлюбленный говнюк!», вот что думала мама Вики. Весь вечер она не могла дождаться, когда, наконец, Харон уйдет.

Виктория стояла на лестничной клетке в обнимку с мужчиной своей мечты. Ей не хотелось отпускать его, не хотелось, чтобы он уходил.

– Давай завтра? – спросила она.

– Что завтра?

– Переедем к тебе.

– Кстати, о «переедем ко мне»… Я не слышал этого желания от тебя. Искал в твоих мыслях, но там пустота. Ты скрываешь их от меня? Как?

– Скрываю? – Виктория нахмурилась. – Да я весь вечер только и думала, что мы завтра переедем… шептала тебе, что надо говорить маме, а ты похоже не слышал меня вообще, не только о переезде.

Демон нахмурился, положил свои теплые ладони на ее виски и закрыл глаза. Он с легкостью проник ей в голову в поисках мыслей. Вокруг него была куча коридоров и серость. Словно моросил нескончаемый дождик, прячущий видимость, затмевающий своим монотонным шепотом все шорохи и движения. Харон носился по коридорам, выискивая хоть что-нибудь, какой-нибудь звук или букву. И к его счастью он нашел. Едва слышный, вакуумный шепот невидимых губ, просящих поцеловать…

– Я слышу их. – Тихо сказал Харон, нажав девушке на виски чуть сильнее. – Слышу. Просят поцеловать. Просят разорвать одежду и исследовать губами каждый миллиметр прекрасного тела. Просят: «забери меня…сейчас…» Забрать? Сейчас?

Харон открыл глаза и внимательно посмотрел на девушку. В ее глазах стояли слезы, они умоляли сделать все сейчас.

– Иди собирайся. Я жду здесь. – Харон кивнул на дверь и улыбнулся.

Виктория поцеловала мужчину и помчалась в квартиру собирать все необходимые на первое время вещи.

– Что ты делаешь? – В дверях стояла Ольга Владимировна, скрестив руки на груди.

– Собираюсь.

– Куда?

– К Харону. Куда ж еще.

– Я не хочу, чтобы ты к нему ехала. Мне он не нравится. Вика, слышишь меня?

– Мам! – Виктория замерла на мгновение. – Мы уже все обсудили.

– Ты слышишь меня? – Ольга Владимировна повысила голос. – Я не хочу, чтобы ты к нему ехала.

– А мои желания вообще собирается кто-нибудь учитывать, а? – Вика снова отвернулась к сумке, складывая свою косметичку и ноутбук.

– Это плохая идея, Вика. Очень плохая.

– Почему? Почему ты так говоришь? Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива?