Квадрат жизни. Грань первая. Путешествие

– Дело в том, эм… Не хочу быть нахлебницей, а один человек должен долг вернуть. Его как раз на рюкзак хватит, – она грозит мне пальцем, сделав умилительно строгое выражение лица. – Да, не смейся, мне пришлось отдать все, кроме этой одежды.

– Сомнительная идея. С вашей системой, как погляжу, народ звезд с неба не хватает, и лопатой по одной монете за раз гребет. Лучше отдохнуть, а мы с Ваньком еще ваши кусты пощиплем.

– Какие кусты?. – Алина едва удерживается от крика. – Спятил? Никому не говори. Они все учтены, и урожай весь на склад идет. Если покупать не хочешь, придётся далеко уйти.

– М-да. Иногда жалею, что злодеем не уродился. Так бы без сожалений склад подпалил.

– У меня есть идея получше. Можно еще чуть-чуть подработать, если собрать две нормы трав, какой-никакой доход, – Алина порывисто направляется в сторону леса, и грациозно обернувшись, манит меня. – Если ты такой герой-защитник и совсем не злодей, поработаешь немного?

– Немного, а ты пока расскажи, чего тут интересного творится, – отвечаю уже на ходу, и, догоняя проворную девушку, кое-как нацепляю шляпу.

Сборы трав

Мой внутренний голос молчит, не выражая протеста насчёт непредвиденной задержки. Возможно, этому голосу прищемила язык следящая система, которую очень трудно игнорировать, или она здесь не участвует, но сомнений у меня нет. Следую за осмелевшей Алиной, и не зря. Девушка осыпает меня сплетнями, компенсируя безмолвие и тишину прошедших дней. Самой популярной новостью оказывается поиск партии робо-костюмов, похищенных уже у Красных проводников, неизвестными злоумышленниками, предположительно для борьбы с Вольными странниками.

Первые минуты после череды откровений мне было не до смеху. Думаю, что такими темпами несколько контейнеров скоро превратятся в орбитальный грузовой модуль со свёртывателем пространства, и выяснится, что притащили его любители светлых балахонов через временну?ю аномалию. Вспоминаю приключения юности. Чего тогда только не ляпал сгоряча, но сейчас превзошел все былые достижения на поприще распространения хаоса. Задним умом понимаю, промолчи тогда, может, забыли бы контейнер, и закинули в дальний угол склада. Все-таки мне удается успокоиться после мысли о том, как сейчас народ развлекается, и в парке, и перед галовизорами. Страшно подумать, с каким восторгом смотрят онлайн-трансляции нашего шоу, хоть там и не все показывают.

Алина, за какие-то полчаса, завела меня в зеленые дебри, вплотную к исполинским ясеням, где не слышатся голоса усердных собирателей. Изобилию плодовых кустов и деревьев удивляюсь не меньше, чем стволам лесных великанов, рядом с которыми баобабы, казались бы молодой порослью. Редкие абрикосы и ранний виноград, кажутся вполне обычным явлением для леса, по сравнению с деревьями инжира и хурмы, впрочем, она еще совсем зеленая. На мой взгляд, коррекции планетарного климата и отмены зимы здесь не хватило бы. Наверно пару тепловых транслятора в горах спрятали. Но Алина не дает мне возможность отведать запретных, в ее понимании, плодов. Вручает мешок с ножом и мотком нитей, повелев следовать ее примеру. С одной стороны, мне не хочется, но отстраненность вовремя приходит на помощь.

Осознаю очередную иллюзию погруженных, но поучать горе-травницу сразу отказываюсь. Догоняю девушку, протягиваю сорванный абрикос, и мысленно прошу себя быть предельно лояльным:

– Алина, тебе приходилось задумываться о двойственности этого щедрого на дары леса? – она прерывает свою работу и молча ждет продолжения. – Забавно видеть со стороны, как одни люди легко прикасаются к живому миру, беря только самое нужное для себя и своих спутников, ведь при разумном образе жизни здесь можно без лишних усилий иметь все. Другие же вовлекаются в не самую выгодную работу на более умелых, обогащая их в ущерб себе. И каждый сам выбирает роль, в меру своего понимания.

Девушка задумчиво проходит несколько шагов, глядя под ноги, и с сомнением в голосе говорит:

– Понять понимаю, но какой у нас выбор. Откуда у меня одной хватит сил быть независимой? Думаешь, так легко выпутаться из ситуации, которая каждый день нарастает как снежный ком? Только сейчас это поняла.

– Ну да, все сложно. Удивляюсь, что ты сама по себе идешь, а выручает здесь не столько сила, сколько знания. И опять же, не у всех они есть. Думаю, помнишь, как в первых контрольных точках народ к учебе относиться, правда, там далеко не всё рассказывают.

Смутившись от своей наставительной речи, комкаю конец разговора, поняв неуместность нотаций. Опять у меня красивая речь не сложилась, а еще лирик-музыкант. Некоторые время мы молча идем в сени абрикос, окруживших громадный клен, думая каждый о своем. У меня хватило бы красноречия долго объяснять ей философию независимых и походов на самообеспечении, особенности женского пути достижения целей, однако кратко сложить слова сейчас не получается. Мне кажется более верным помолчать и дать ей душевную поддержку, а завтра вполне физическую помощь, буквально путь. Остается надеяться, что Алина не утратила исходное стремление к вершине, и не залипла на ложных ценностях.

Мы движемся по лесу, словно по улице живого города, залитого лучами утреннего солнца. Величественные стволы ясеней видятся мне домами-башнями, сгрудившиеся кустарники напоминают маленькие павильоны и магазины, а широкие берега ручья в центре, поросшие клевером, выглядят ничуть не хуже центрального проспекта. Утренняя роса блестит на травах и еще не раскрывшихся цветах. В высоких кронах уже давно кипит бурная жизнь неутомимых птах, то и дело садящихся на лианы плюща, орошая наши головы холодными каплями. Мы не хотим нарушать эту обитель безмятежности словами. Однако, следящая система не выпускает меня из внимания. Приходится закрыть глаза, сосредоточиться на щебете птиц, дабы выгнать из головы абсурдно-панические мысли об опасности, таящейся в зачарованном лесу, богатым на пищу, воду и тень. Через минуту концентрации приходит волна отдохновения.

Видимо мое состояние передается Алине, потому что она, наконец, выпускает мешок с луком, проворно устремляется к поляне с розовыми пятнами, и зовет меня за собой. Ее привлекла душица, хорошо знакомая мне, хоть давно и не собирал. Девушка не хочет возвращать с пустыми руками, и просит присоединиться. Дело движется медленно, мы неспешно болтаем на разные темы, типичные для почти незнакомых людей. Непринуждённая беседа с глубоко погруженным человеком кажется мне странной и приятной одновременно, ведь Алина совсем не затрагивает свое прошлое, что на мой взгляд не стоит делать в любых обстоятельствах.

Сбор цветов неожиданно увлекает меня, а может так действуют пьянящие запахи пыльцы и тепло погожего дня. Девушка уже давно забросила свое занятие, и сейчас сидит на изогнутом корне дерева, далеко выступающем из земли, как щупальце гигантского спрута. Она зовет меня отдохнуть, укрыться от дневного зноя. Алина говорит что-то непонятное о сегодняшнем сне своим звенящим серебром голосом. Неожиданно отвечаю ей знакомой рифмой, напеваю пару строк, и невольно раскрываю свой старый талант. Алина в восторге. Мой ум поддается сладостному дурману этого дня, и мысленно откладываю все важные дела на потом, решив, что все можно успеть, если идти чуть быстрее.

Работа заброшена. Мы лакомимся абрикосами, больше похожими на персики, ибо на обед в лагерь уже не успеваем. Алина увлекает меня вглубь просторного и светлого леса, с маленькими островками молодых деревьев подле грандиозных кленов. Наша прогулка превращается в некую, наивную, но веселую игру. Мы дурачимся, бегая друг за другом, ловко петляя в зарослях. Мне вспоминаются народные забавы, приносящие мне несказанное счастье в детстве. День кажется бесконечным. Тем не менее, вечер подкрадывается незаметно, и охлаждает наши разгоряченные головы. Приходит время спускаться с небес на землю и возвращаться назад. Идя по сумрачному лесу, осознаю, что придется позаботиться о крове для своей внезапно обретенной подруги, ведь мы толком ничего не собрали.

– Добрый вечер, Демидыч. Хочу продлить свое место на ночь, и еще одно с палаткой взять, – сказав это нахально-радостным тоном, кладу монеты начальнику на стол, и продолжаю разговор в мыслях. – Мне с Ваней в одной палатке тесновато, но привычно, а Алина сама по себе, что бы там в наших головах не творилось.

Видимо торговец читает по лицам, потому что расплывается в саркастической улыбке:

– Что молодой, попался уже, купился? Уже думал, настоящий герой к нам заглянул, ан нет. И не разыгрывай оскорбление. Здесь даже уши на стенах выращивать незачем, и так все видно. Да черт с тобой, развлекайся, как хочешь, только плати исправно, – он сгребает деньги и выдает мне странного вида бирку, дающую право на ночлег.

– А что со мной не так? И причем здесь героизм?

– Эх, салага, ума еще не набрался, – растянуто говорит Демидыч. – Вот что ты сегодня сделал ради своей цели? Девке по ушам ездил, да наши абрикосы по-тихому хрумкал? Черт с ней, и с абрикосами тоже. Феромоны из башки выветрятся, тогда одумаешься. Хорохорился вначале, к вершине рвался, спешил, а сейчас что? – он сочувственно качает головой. – Вот то-то и оно парень. Иди уже, чего вылупился.

Ремесленник

Перед сном, Ваня с плохо скраваемой гордостью рассказывает мне о своих успехах на почве производства и ремонта. Репликатор стал центром всеобщего внимания, и теперь мой спутник засыпан заказами по уши. Продолжая хвастаться, Ваня аккуратно раскладывает по пакетам дерево, пластик и даже металлолом. Мне остаётся только молча наблюдать за его усердной работой. Новое ремесло доставляет приятелю несказанное наслаждение. Стоящие в ряд новенькие изделия красноречиво говорят о нужности трофея. Репликатор до сих пор продолжает гудеть и светиться. В рабочем пространстве крутится горный ботинок со сломанной подошвой, трещину на котором сращивает подвижный манипулятор.

Ваня оставляет в покое сортировку сырья, заметив мой блуждающий взгляд по открытой мастерской, и достает пакет из палатки:

– Гляди, сколько всего наклепать успел, сам от себя не ожидал. Монетами не все платят, но обмен выгодный предлагают. Мне столько добра не нужно, продавать буду. Еще так немного посидеть, пару дней, всем себя обеспечим, – он снова возвращается к своему занятию.

– Да, ловко у тебя выходит. Только не расчитывай на долгое время, по-хорошему завтра выступать надо. Ладно, не буду мешать, пойду на боковую.

Заснуть долго не получается, меня захватывает ураган мыслей и эмоций этого удивительного дня, отличного от привычных будней, даже походных, и на много лет назад. Лежу поверх спальника, ибо ночь обещает быть теплой, пытаюсь разобраться в своих действиях. Обычно мне не свойственно заботиться о других, просто поводов прежде не было. Но сегодня все так странно сложилось. Мне кажется забавным и приятным принести пользу, почти ничего не стоящими действиями, тем самым внести сумятицу в эксплуататорскую систему. Но обратная сторона медали, в виде задержки и попрания личных планов, вызывает легкое смятение. Лежу и мысленно представлю отношение остатка пути и времени, ведь надо успеть, да еще и втроем. Параллельно зудит мысль, пришедшая явно извне, хотя честная. Голос системы вызывает желание не зависеть от общества и отношений, вернуться к своему привычному существованию. Формально соглашаюсь с этим, чтобы скорее отвязаться, и незаметно погружаюсь в сон.

Новый день не отличается от прежнего. Люди вновь тащат тюки и твердые пакеты, сдают лесные дары за смехотворную, но вожделенную награду. Большинство искренне надеются вернуть свое снаряжение, не видя истинного положения дел. На мой взгляд, нерядовые трудяги могут вырваться, только на восхождение у них уже не останется времени. Но мне не жаль этих людей, и обвинять в бестолковости нет смысла. Без минимального снаряжения даже самые рисковые, похлеще меня, своеобразного везунчика, вряд ли смогут осилить остаток пути. С сожалением понимаю, что окажись сам на их месте, тоже пытался бы вернуть утраченное, и точно без насильственных методов. За завтраком утешаю себя мыслью, что с приближением к вершине подобных ловушек должно быть меньше, ибо путь сам по себе народ отсеивает.

Ваня разделывается со своей порцией, которой хватило бы мне на день. Не найдя поблизости тряпочки, вытирает руки о бревно, затем о штаны и садится напротив меня:

– Вчера столько всего наслушался… С ума сойти можно, какую схему здесь устроили. Короче говоря, слушай, – он откашливается и по старой привычке оглядывается. – Красные на своей базе народ подставными неудачниками стращают. Якобы горный хребет одолеть нереально, и они теперь назад приперлись. Лупят с людей неподъемную плату, и не один раз. Хотя честно проводят по Светлому пути, распадок такой в горах. У кого монет не хватает, снарягу отдают или отрабатывают.

– Светлый путь, красиво назвали, – невольно перебиваю Ваню. – Как же нам его не хватало, хотя Алина про него уже говорила. Извини, продолжай.

– Нечего продолжать. Бунтарей здесь не густо. Мало кто хочет с теми верзилами силой меряться, – Ванёк кивает в направлении площади. – Некоторые отчаянные убегают, но назад, разумеется, не возвращаются. Только атмосферу накаляют.

– Да, так и есть, успел сам разобраться. Или ты зарабатываешь на дураках, или на тебе едут. Сдается мне Ванёк, ты из первых, только без злого намерения, благодетельный созидатель, – на мои слова приятель хмурится. – Не обижайся, все нормально, должен же кто-то реальную пользу приносить, а всякий труд оплаты требует. Ладно, трудись. Мне-то думалось сегодня уйти. Но похоже еще на день задержимся, не больше.

Уединение

Долг Алине пока не возвращали. Пришлось продлить незапланированный отдых, правда меня это уже мало смущало, ибо по расчетам времени, пара запасных дней еще есть. Если быть честным и говорить обобщенно, очень уж леса понравились. На этот раз меня не нужно было приглашать в мир зеленых великанов и богатых на плоды беспорядочных садов. Сам предлагаю подруге прогуляться в неизвестные мне места. Наверно о нас невесть что думают, во всяком случае смотрят так косо, что рискуют после путешествия отправиться к окулисту в массовом порядке. Меня вполне устраивают наши отношения, в отличие от неразлучных Феликса и Киры. Они снова устроили прилюдный разбор полетов. Меня увлекло их представление, ибо Алина очень собирается на прогулку, а заняться чем-то нужно.

– Перестань навязывать мне свою долю, – шипит Кира, отворачиваясь от протянутой руки своего друга. – Сам заработал, на себя и трать.

Феликс безвольно отступает, прячет монеты в карман, но уходить не собирается:

– О тебе же пекусь, неужели не понимаешь? Думаешь, мне не ясно, что вместе нам не выбраться? Так пусть хотя бы тебе повезет.

– Обалденное везение отправиться без твоей поддержки в неведомую даль. И завалиться где-нибудь в каменном лесу или берегах той реки от солнечного удара свалиться. Уж не помню, какие там еще радости впереди.

– Хочу как лучше. Знаю, как тебе нужна вершина, – Феликс несколько раз глубоко вдыхает, силясь найти нужные слова. – Пойми, мне для тебя ничего не жалко, все бы в жертву принес, и себя тоже, если так вопрос встанет. А прозябать здесь никакого смысла не вижу. Понимаю, как тебе самой всё опостылело.

– Ох, Елечка, неверно ты понимаешь. Мне не веришь, Тимоха тебе сколько говорил, всё как горохом об стену. Ну, незачем мне одной идти, а здесь не так уж и плохо, – Кира с нескрываемым недовольством на лице ждет ответа, но так и не дожидается, потому что приходит мой сосед. – Тим, ну скажи ему что-нибудь веское, а то исподтишка монеты подложит.

– Чего ему говорить, если вместо мозгов кисель розовый, – Тимоха опять не в духе. – Молодой еще, чтобы понимать. Любящий человек никогда собой жертвовать не станет. На то он и половинка целого. Вот отруби себе пару конечностей, да десяток ребер, и живи, радуйся. Если уж на то пошло, это ты Киру ведешь. Либо выкручивайся, как знаешь, либо сиди здесь и радуйся малому.

Мне надоедают их препирательства, но никуда не денешься, стою, жду. Мысленно радуюсь, что сам в такие игры не играю, во всяком случае теперь, ибо и знаний набрался и опыта, и до того пресытился, что теперь в космос стопы направил. Понимаю, что непроизвольно тереблю свой старый брелок, и ощущаю острые лучики звезды. Присаживаюсь и закрываю уши, сделав вид, будто подпер голову, правда, все равно слышу даже шуршание бывшей травницы в палатке.

– Похоже, он неисправим, – шепчет сзади Алина. – Все, пойдем. Пусть без нас разбираются.

Нам вновь нравится вместе гулять в этом заповедном лесу, где всегда тепло и тихо. Девушка приятно удивила меня почти профессиональным певчим голосом. Сразу предполагаю, какая у нее роль, профессия, или увлечение во внешнем мире, хотя это не важно. Она понятия не имеет о своем «даре», и от такой забывчивости немного фальшивит, но за полдня из нас складывается достойный дуэт. Даже отсутствие подходящего аккомпанемента не становится препятствием, а песни лидера моей бывшей группы, с их возвышенным стилем не вступают в противоречия с ограниченной памятью о прошлом. Напевая, Алина легко подхватывает одну строку за другой, внося нечто новое, свежее, в старые слова. Мы прогуливаемся от одной поляны к другой, переполненные радостной, дурманящей силой, и совершенно не думаем о пути, который сам ложится под ноги. Однако эти и другие наивные забавы приходится отложить, когда тропа приводит нас к еще одному малому озерцу, удаленному от лагеря на приличное расстояние.

– Это же настоящий рай, как здорово. Посмотри вокруг. Мне даже хочется остаться навсегда на этом золотом берегу, словно из моего сновидения. Может быть, задержимся здесь, хотя бы до утра, – говорит Алина звенящим от восторга голосом, кружа меня, ухватившись за руки.