О книгоедстве

Так что абсолютно нет в том ничего удивительного, что некоторые из наших современных представителей сколь разнообразных творческих профессий с самой искренней, и, пожалуй, что явно излишне же подчеркнуто детской наивностью, до чего смущенно объясняют всю свою неимоверную востребованность сущей пошлостью и всем тем чудодейственно слащавым мраком.

Хотя, между тем, все это попросту так является самой уж элементарной хитроумной уловкой, не более чем низменным самообманом и вовсе ведь того нисколько не более.

31

Всякий социальный заказ искусству может быть кем-либо осуществлен разве что лишь в меру его истинной и безусловной продажности, а как-либо иначе ему вовсе-то никогда и не бывать.

Однако зачем это он вообще мог кому-либо еще сколь непременно явно понадобиться?

А само дело тут было именно в том, что бесхитростное упрощение жизни, следуя при этом наиболее удобному к тому изгибу, есть самое естественное продолжение повторения в области духовности все тех удобств, что нам всецело создает довольно быстро и легко уносящий нас вдаль от всякой простейшей естественности буквально-таки всесильный технический прогресс.

32

Массам хлеба и зрелищ – это вполне ведь понятно, а чего уж тогда патрициям?

Вот он ответ.

Технически подкованная, как блоха мастера Левши, цивилизация, само собой, еще всенепременно потребует стиля, вовсе же недоступного простым смертным, всем-то духом своим ограждающего возвышенных чувствами и разумом интеллектуалов-патрициев от столь во всем неизбежно вполне искренне презираемого ими плебса.

Причем всегда еще найдутся все те, кто с непомерно большим аппетитом, торжественно осуществят – этот самый социальный заказ.

Уж как в области философии, явно отдалившейся от мира реальности в некие изумительно отвлеченные от всех реалий жизни метафизические бредни о самой, так сказать, сущности вселенского бытия, да, кстати, и в куда более приземленной сфере совершенно незатейливо примитивного приобщения биологии к бескрайне демонически витийствующей ярой политологии.

Вождизм стал чем-то навроде вновь воинственно возрожденного язычества, а между тем и самым простым людям надобно было даровать более чем объективное понимание всей сущности новоявленной прогрессивной жизни и всех тех ее довольно-то отныне приземистых и приземленных устремлений.

А то ведь подобным делом, несомненно, еще займется та самая беспардонно слащавая демагогия.

Да точно так сразу еще отыщутся до чего и впрямь прилизанные деятели «всеядного искусства», что довольно старательно обкормят толпу сладенькой откровенной пошлостью во имя поддержания в ней самого хорошего повседневного настроения.

33

А если искусство себя более чем откровенно продает или предназначается для одних тех самым необычайным образом чрезвычайно избранных, то тогда из него вовсе не окажется затруднительным вылепить некий удобный для всякой тоталитарной власти действительно весьма ведь повседневно нужный ей инструмент по самому так сказать безмерному возвеличиванию ее идеологии.

И ясное дело, что никак тут не обойдешься без помощи талантливых художников, скульпторов и кинорежиссеров, поскольку именно их труд максимально нагляден и прост для самого так более чем естественного всеобщего восприятия.

А между тем именно эти духовные гиганты подчас сколь безмятежно живут той совершенно иной несколько отрешенной жизнью, нежели чем все другие боги Олимпа возвышенного искусства.

И это именно им с его вершины страдания масс иногда порою оказываются бесконечно далеки и вовсе ведь нисколько не приметны.

Ну, а сие само собою подразумевает, что они могут более чем искренне создавать ту самую плакатную, трафаретную действительность.

Да еще и именно в том виде и, в той форме, в каковой она окажется более чем удобной в их Богом забытой стране буквально-то всем в ней власть предержащим.

34

А люди сколь безмерно возвышенные пускай себе всласть наслаждаются всем тем своим малодоступным невежественным массам искусством.

Ну, а простой народ при этом еще и специально будут вдоволь обкармливать пошлостью ради извечного поддержания в обществе всегда именно так одного и того вполне устоявшегося состояния, при котором и существует то веками нисколько не изменяющееся повседневное расслоение…

Это ведь, в сущности, и есть именно то, что сегодня происходит в России.

Пошлость народу – это тот самый всеобъемлюще статный новый лозунг современного российского шоу-бизнеса.

И уж смотря исподлобья вертикально вверх на всю ту совершенно безвольно воспарившую в облаках интеллигенцию, чиновники от современной культуры так и потирают руки и до чего только при этом они вполне вот искренне самодовольны!

А между тем их успеху на данном поприще неизменно же способствует именно то обстоятельство, что российская интеллигенция буквально пресыщена своим собственным весьма многогранным, но явно при этом довольно-то подслеповатым просвещением…

35

Однако все – это касаемо разве что тех творцов отнюдь не массового искусства, кто в силу своей эгоистичной элитарности исключительно малодоступны для всякого понимания тем самым абсолютно «бескрылым большинством».

Ну а тех, кто видят этот мир как-либо во всем иначе, совсем по-своему, но без всякого излишнего оригинальничания, тоталитарное общество вовсе так никак не потерпит и до чего планомерно затравит буквально изо всех своих сил.

И это ведь именно в связи с многократными пожеланиями трудящихся масс по отношению ко всем тем шагающим никак не в ногу (в искусстве) в прошлом и применялись по-своему до чего и впрямь убедительные бульдозеры.

То вот и был тот изрядно же наглядный аргумент в яростном споре о том, каким это именно в принципе и должно было являться то и впрямь-таки выдержанное во вполне надлежащем для него духе утопически оптимистическое социалистическое искусство.

36

Причем абстракция как форма чересчур вширь и вкось уж раздавшегося отнюдь не всегда виртуозного творчества от всего этого нисколько не пострадала, а скорее, наоборот именно благодаря этому она еще лишь поболее вознеслась на свой явно лишенный всяческой конкретной формы весьма многогранный Парнас.

Хотя, в принципе, свое довольно небольшое место под солнцем ему вполне было попросту от века более чем бесспорно положено…

И произошло – это, собственно говоря, только лишь оттого, что американские политические деятели из неких своих вполне прагматичных, политических соображений сколь решительно подставили ей свое грубое капиталистическое плечо.

А между тем вовлечение любого рода искусства в политические игры всегда неизменно чревато его явным опошливанием, смешиванием с грязью…

То есть СССР и чужую культуру как следует извозил во всех тех идеалистических нечистотах, не только свою.

37

И уж безмерно так замарать великих, дабы они всецело увязли в тине пошлых интриг или вообще утопить их в тюремной параше – то ведь и было сладкой мечтой до чего раз и навсегда переразвитого тоталитаризма…

И если нисколько нельзя было (в свое время) и впрямь эдак на корню извести все то доподлинно массовое искусство, поскольку от этого оно совсем не в меру явно бы захирело, то вот никак не давать ему увидеть мир, собственно, и было проще простого.

Весьма талантливые фильмы клали на полку как раз именно по этому тогдашнему главному, сугубо цензурному принципу.

Все то еще изначально имевшееся вмешательство сатрапа СССР во все великое духом творчество проистекало от одного его устремления, никак не допустить всяческого нисколько не подотчетного отображения суровых реалий века.

Нет уж все их проявление в искусстве неизменно должно было следовать одной лишь той весьма так удобной начальствующему взору приглаженной наглядности во всех ее вполне так сознательно извращенных формах того самого, совершенно нисколько и не существующего в действительности безмерно вычурного бытия.

38

Пейзаж сегодня, слава Тебе, Господи, как-никак сменился, однако реальность и в настоящее время еще лишь значительно поболее, нежели чем некогда прежде, весьма принципиально верно залепливают ведьмовским отваром самой безотрадно сладковатой пошлости, раз чего-либо полноценнее этого «чудодейственного средства» попросту и не существует в самой, как она есть, природе вещей.

Ведь явно так окажется, в сущности, более чем предостаточно всего-то навсего перевести хорошую книгу в довольно дурном ключе, и тогда она неизбежно послужит абсолютно иным целям, нежели чем было то, для чего она еще первоначально была предназначена самим ее автором.

Прекрасный замысел вполне возможно запросто опошлить и затмить грязным и слащаво вульгарным его перевоплощением на некоем другом языке.