Салага

Уложив шофера, Коготь перевел взгляд на напарника. Матрос жестом показал, что с его стороны возле машины все чисто, и пошел на сближение.

– Присмотри за фурой, – на правах старшего велел ему Коготь и наравился к складу.

После ураганного обстрела волейбольной площадки уцелели только Монах, его свояк и Граба. Заметив, как в темноту чердачного окна котельной ускользает ствол отстрелявшегося гранатомета, безоружный Монах толкнул свояка в плечо и заорал:

– Санек, он в котельной на чердаке! Шмальни в него! Шмальни, пока этот волчара нас не угробил!

Санек вскинул автомат, но «Кипарис» Сибиряка скосил обоих. Поняв, что следующим будет он, Граба с диким воем заячьими зигзагами понесся к складу. Сибиряк послал ему вдогонку очередь от бедра. Беглец споткнулся, сбился с темпа, захромал, но упорно продолжал бежать, не замечая, что от фуры ему наперерез движется вторая «черная маска». Коготь коснулся спускового крючка, и нашпигованный пулями Граба упал ничком у ограды.

На пороге котельной появился Столяр. На одном его плече висел рюкзак, на другом «Кипарис», в руках ГМ. Проходя мимо «Латвии», он остановился и, наблюдая, как порывисто взлетают над ней языки пламени, вдруг почувствовал себя снова молодым сержантом-десантником, выполняющим свой интернациональный долг в Афганистане. Отгоняя это чувство, майор тряхнул головой. Не до ностальгии, надо скорее сматывать удочки.

Гранатомет с израсходованным боекомплектом полетел в распахнутую дверь горящего микроавтобуса. Коль заказчиком за все уплачено, зачем таскать на себе лишнюю тяжесть?

– Командир! – услыхал майор за спиной возбужденно-радостный голос Сибиряка. – Противник уничтожен. Потерь нет.

Столяр обернулся и увидел двух своих бойцов.

– А где Матрос? – спросил он у Когтя.

– Охраняет КАМАЗ.

– Уходим. – Борис Васильевич легко хлопнул Сибиряка ладонью по груди. – Дуй к реке за нашими «Жигулями». – Он повернулся к Когтю. – Осмотри на всякий случай склад, а я проверю груз.

Стоило «черным маскам» покинуть волейбольную площадку, как Монах осторожно шевельнул окровавленной головой и приоткрыл глаза. Его осмысленный взгляд не походил на взгляд умирающего. Всего одна пуля зацепила длинноволосого. Распоров щеку и оторвав кончик уха, она улетела в дальний угол двора. Остальные принял на себя свояк. Он стоял на шаг ближе к котельной и стал для Монаха живым заслоном от очереди Сибиряка. Пустяковая, но сильно кровоточащая, рана в голову послужила отличной маскировкой: никто из «масок» не заподозрил, что он так легко отделался.

Столяр раньше всех добрался до своей цели. У фуры его встретил Матрос.

– Открой пошире. – Майор указал на приоткрытые Багром ворота, – и садись за руль. Как только Сибиряк пригонит наши «Жигули», трогаемся. И вот что, – он снял с плеча рюкзак, – зашвырни по пути в кабину.

Исподтишка наблюдая за «черными масками», Монах все больше наливался гневом. Какие-то козлы вчетвером перестреляли их всех, как зайцев, и захватили золото, не получив при этой ни единой царапины. Тут он заметил залитого кровью свояка и заскрипел зубами.

А это уже личное!

Монах дотянулся до ремешка автомата свояка и волоком подтащил оружие к себе. Понимая, что люди в масках профессионалы и кинуться на них, очертя голову, – глупость и верная смерть, он первым делом решил подыскать надежное укрытие для наблюдения, а не лежать посреди открытой всем взорам волейбольной площадки, где из боязни быть замеченным даже носом пошевелить страшно.

Напротив ворот внутренней ограды торчал большой пень. От него к солнцу тянулось множество тонких молодых побегов, образуя довольно густой куст, пригодный для укрытия. Один из нападавших только что скрылся за дверями склада, второй в фургоне, от третьего у внешних ворот Монаха загораживали фура и догорающий джип.

Низко пригибаясь к земле, бандит сделал перебежку и залег за пнем.

В фургоне Столяр набросился на первый попавшийся ящик – очень тяжелый, с четырьмя ручками для переноски, перетянутый в двух местах металлической лентой. Ножом с пилкой на тыльной стороне клинка майор вспорол перетяжки и отжал крышку от боковины. Орудуя руками и ножом, принялся разгребать гвозди. Он страшно торопился. Часто пересыпаясь через край, гвозди катились по крышкам соседних ящиков, звонкой струей били в пол и по носам грубых армейских ботинок. Майор упорно разгребал гвозди, пока не докопался до маленького брезентового мешочка.

Какой тяжелый!

Из развязанной горловины на подставленную ладонь посыпались желтые блестящие крупинки. Золото! Металл, который правит миром.

Столяр вернул мешочек на место и заровнял вырытую в гвоздях воронку. Вылезая из фургона, он увидел «Жигули» и сделал шаг им навстречу.

– Карета подана, командир, – отрапортовал Сибиряк из кабины.

– Я поеду с Матросом. А ты забирай со склада Когтя и пристраивайся на своей карете за нами.

Услыхав длинный нетерпеливый сигнал «Жигулей», на высокое бетонное крыльцо вышел Коготь.

– Спускайся, уходим, – крикнул снизу Сибиряк.

Коготь с досадой хлопнул себя по бедру:

– Еще бы пару минут! Я пять бочек с бензином нашел. Думал, спалю сейчас это бандитское гнездо к ядреной бабушке.

– Хрен с ним! Слышишь, наши уже завелись?

– Поехали, – сдался Коготь и махнул на прощание осипшим от лая собакам. – Пока, милашки. Желаю в будущем обзавестись более порядочными хозяевами.

Монах напрягся. Развитие событий предписывало ему только один вариант поведения…

Свинцовый смерч обрушился на «Жигули», когда Матрос готовился сорвать фуру с места. Звук автоматной очереди заставил его руку дрогнуть, и вместо рукоятки переключения скорости она хватанула пустоту. Взгляд бойца самопроизвольно обратился к гранатомету.

Столяр первым положил на ГМ свою холеную пятерню.

– Я сам! – властно произнес командир. – А ты уводи машину за ворота.

– Но…

– Уводи, я приказываю! – выпрыгивая из кабины, прогремел майор таким голосом, что колебаниям бойца сразу наступил конец.

КАМАЗ тронулся, но все еще загораживал от Столяра участок двора перед складом. Майор метнулся в хвост фуры и увидел длинноволосого. Тот, ловя на прицел один из задних скатов фургона, бежал ему навстречу вдоль внутренней ограды. Маниакальное желание, во что бы то ни стало не дать машине с золотом уйти, сконцентрировало все внимание Монаха на колесе. Это решило его судьбу: фугасная граната разорвалась у самых ног бандита, прежде чем он среагировал на появление «черной маски». Асфальт, земля и человеческая плоть взвились в воздух.

Майор подошел к «шестерке». Его взору открылась печальная картина. Разбитые стекла, изрешеченный пулями салон, язычок темного вязкого масла, медленно, как бы нехотя, выползавший из-под днища «Жигулей», мертвые тела с кроваво-черными дырами в головах…

Откинув крышку багажника, Столяр взял сумку с двумя дистанционными минами, рассовал по карманам пару электрических фонариков и очки ночного видения. Все, здесь больше нечего ловить. Мертвым не поможешь, а металлолом пусть сдают другие. Оставалось замести следы – это святое.

Майор попятился назад и, вскинув ГМ к плечу, одним нажатием пальца решил проблему. Последний взгляд на окутанные плотным коконом огня «Жигули» – и прощай турбаза!

Фура стояла «под парами», развернув свой тупой нос в сторону трассы.

Первое, что увидел Столяр, залезая в ее сотрясаемую мелкой вибрацией кабину, – глаза Матроса, а в них понятный без слов вопрос.

– Трогай, – коротко скомандовал майор, наклоняясь к рюкзаку, чтобы переложить в него прихваченные из «Жигулей» вещи.

– Как же так? – пробормотал потрясенный Матрос, без всяких объяснений догадавшись по виду командира, что случилось самое худшее.

– Как? как?.. – передразнил Столяр сердито. – Ты же в Чечне воевал. Забыл, как такое случается? Прохлопали одного недобитого, он и вставил по первое число. Да трогай ты, мать твою, в конце-то концов! С минуты на минуту сюда слетятся бандиты и менты со всей округи.

Ступни Матроса уперлись в педали управления, и колеса фуры подмяли под себя первые метры дороги.

Турбаза отступила назад. Навстречу уже не шел, а мчался, лес. О лобовое стекло, оставляя мазки бесцветной холодной крови, разбивались в лепешку летучие насекомые. Но Столяру не переставало казаться, что фура едет слишком медленно. «Давай! Давай, жми!» – подстегивал он Матроса, тревожно всматриваясь вперед.

КАМАЗ с ревом подлетел к перекрестку. Напугав прочих участников движения бешеной ездой, он нагло вломился в пределы оживленной автотрассы. Через километр Борис Васильевич заметил первый названный связным ориентир – высоковольтную линию электропередач. ЛЭП пересекала дорогу под прямым углом. Рядом с нею должен быть съезд. Так и есть, слева.