Разрушитель кораблей

Гвоздарь тотчас вспомнил, как отец, будучи под кайфом и сильно разозленный, убил мужика вдвое больше себя. Мгновенно. Остались только разбитая бутылка и кровь на песке. Он резко выдохнул.

– Валим, – сказал он.

– Вы уверены, что сможем спрятаться? – спросила Нита.

– Хорошо бы, – сквозь зубы ответил Гвоздарь, пока девочки помогали ему слезть с борта. – Если они нас поймают… – Он покачал головой.

– Но ведь он твой отец?

– А это без разницы, когда человек под наркотой, – пояснила Пима. – Когда он на «хрустальных горках», даже Гвоздарь его боится.

– «Горки»? Это наркотик?

Пима и Гвоздарь удивленно переглянулись.

– «Хрустальные горки». Не знаешь, что это такое?

Нита пожала плечами.

– «Красный потрошитель»? – спросила Пима.

– «Кровавый камень», – сказал Гвоздарь. – «Железный ветерок». «Похотливая жаба». «Девственное блаженство».

– «Жаба»? – судорожно вздохнув, переспросила Нита.

– Ну, вроде того.

Она в ужасе посмотрела на ребят.

– Но это же для лабораторных крыс! Для бойцов! Полулюдей! Изобретено специально для животных… – Она осеклась. – Я хочу сказать…

– Для животных? – Гвоздарь устало улыбнулся Пиме. – Ну, в общем, да. Мы тут просто стадо, которое делает деньги для боссов вроде тебя.

Ните хватило совести смутиться. Гвоздарь кое-как вышел на берег и посмотрел на кусты, покрывавшие остров. Накатила тошнота. Он протянул руку богатенькой девочке.

– Помоги. Сам не заберусь.

С огромным трудом они поднялись обратно на холм и доползли до своего вчерашнего лагеря. Гвоздарь свернулся клубком на земле, тяжело дыша. У него все болело, одолевала тошнота. В сотне метров виднелся сквозь листву белый корпус клипера. Вскоре послышались радостные вопли и смех людей, набросившихся на добычу. Гвоздарь попытался встать, чтобы разглядеть, но ему было совсем плохо. Колотила дрожь, даром что ярко светило солнце.

– Дайте одеяло, – прошептал он.

Девочки укутали его, но приступы озноба не прекратились. Гвоздарь окоченел, в глаза затекал пот, зубы отбивали дробь.

Отец и его подельники сновали по клиперу с хищной ловкостью павианов.

– Мы в полной жопе, – пробормотала Пима.

Гвоздарь едва мог говорить, так сильно стучали зубы. Он хотел сказать Пиме, чтобы изучила противоположную сторону острова, иначе их не застанут врасплох. Хотел сказать мажорке Ните Чоудхури, чтобы ходила пригнувшись, потому что люди внизу тупые, но хитрые – они будут постоянно оглядываться по сторонам. Довольно скоро им надоест орать о том, какое на них свалилось богатство, и они начнут искать способ его припрятать.

Конечно, надо было уйти до прилива. Глупо было думать, что никто сюда не явится. Клипер слишком большой, он не мог не привлечь внимания. Мелкие стервятники успевают поживиться только до прихода львов, которым и достается львиная доля мяса. А теперь стервятники вынуждены прятаться и ждать, пока львы бродят по судну и смеются, открывая найденные на камбузе бутылки. Они швыряют на палубу серебряные блюда, разбивают о камни фарфоровые вазы и вопят от радости. Даже Гвоздарь с Пимой понимают, что этот фарфор был куда дороже серебра. Но все, что нельзя переплавить, на кладбище судов метра проволоки не стоит. Может, Ричард Лопес со товарищи и правы, что ломают. Может, вообще надо поджечь это долбаное судно, чтобы небо почернело…

Гвоздарь поежился. Он явно сходит с ума. Надо лежать тихо. Он так устал. Надо лежать, отдыхать…

– Надо вернуть тебя на берег, – прошептала Пима.

– Нет, – возразил Гвоздарь. – Тогда они заберут Счастливицу.

– Да и насрать. Пусть прячется, или пусть ее прикончат. Тебе нужно лекарство.

С трудом выталкивая из себя слова, он посмотрел на Пиму так твердо, как только мог. Чтобы поняла.

– Она в нашей команде. Она повязана с нами кровью.

Пима отвернулась. Гвоздарь знал, о чем она думает. Есть команда, испытанная годами работы и дележа добычи, совместными кражами, прикладыванием алоэ к отметинам от ремня Ричарда Лопеса… Люди, которые завоевали свое место каждодневным тяжким трудом ради выполнения нормы.

А есть эта команда, возникшая вчера.

– Пима! – Гвоздарь схватил ее за руку. – Раз уж у меня взгляд смерти, то поверь – нам нужно, чтобы она выжила. И плевать, что она из этих. Она нам нужна.

Пима не ответила.

Нита присела рядом и озабоченно поглядела на Гвоздаря.

– Ему нужен врач.

– Не говори мне, что ему нужно, – отрезала Пима. – Я сама знаю. – Она посмотрела сквозь папоротники на людей на берегу. – Мы не сможем вытащить его по косе так, чтобы они не увидели. А если увидят, то захотят посмотреть, что мы нашли. Мы в ловушке.

– Я могу спуститься, – предложила Нита. – Отвлечь их.

Гвоздарь отчаянно затряс головой, а Пима долго и внимательно смотрела на Ниту. Потом снова посмотрела на людей, скривилась.

– Если ты реально понимаешь, что предложила, иди. – Потом тряхнула головой и посмотрела на Гвоздаря. – Нет, ни за что. Все-таки ты в нашей команде.

Кажется, она правда так решила.

– Ого! – послышался знакомый голос. – И что тут у нас?

Между стеблей кудзу появилось загорелое лицо отца Гвоздаря. Он ухмылялся.

– Видел же, что тут что-то движется… Гвоздарь? – опешил он.

И окинул всех троих цепким взглядом.

– И что это вы тут делаете, детки? Наш хабар припрятали? А это что за цыпочка? – Он удивленно оглядел Счастливицу и довольно кивнул. – Такая нежная крошка может быть только с судна боссов. Не знал, что ты водишься с мажорами, сынок. – Он еще раз присмотрелся к Ните. – Ничего, красивая.

– Она в нашей команде, – ответил Гвоздарь.

Его колотил озноб.