Дом там, где твое сердце

– Об этом я узнаю от посторонних людей. В частности, моей горничной. Сама я была уверена, что укладывалась в постель и спала.

– Продолжайте.

Мадам де Ламор нахмурилась.

– Я и сейчас не знаю, как об этом рассказывать. Дело в том, что для меня все рассказы Белль, моей горничной, остаются всего лишь рассказами. Я по-прежнему не могу вспомнить.

– Что заставило вас забеспокоиться? Как я понимаю, горничная держала свои наблюдения при себе?

Женщина продолжала хмуриться.

– Да. Белль, в общем, не любопытна. Но обстоятельства сложились крайне неблагоприятно… Хорошо, – решилась она, – слушайте. Моя супружеская жизнь такова, что мы с мужем балансируем на грани раздельного проживания. Последний интимный контакт был более полугода назад. Так утверждает МОЯ память. В то же время Белль говорит, что в минувшие полтора месяца – половину марта и апрель – очень часто находила доказательства обратного…

– Чего обратного? – теперь уже нахмурился доктор.

Пациентка начала нервно наматывать на палец свои волосы.

– Ну… что мы с мужем… продолжаем иметь близкие отношения…

– Интимные? – уточнил психиатр.

– Да, чёрт побери, секс! Секс каждый день! – зашипела разъярённой змеёй женщина.

– И? – Франсуа-Рэймон Дюма задвинул в дальний угол сознания зависть к счастливчику, обладающему этой богиней.

– И я склонна верить ей больше, чем себе. Потому что доктор Ранжер обнаружил у меня трёхнедельную беременность. А никакие ангелы от Господа Бога меня в последнее время не посещали с известием о непорочном зачатии. Остаётся сделать вывод, что виноват мужчина. Я хочу, чтобы вы покопались в моей голове и сказали, кто он и как ему удалось этого добиться.

Она замолчала, выжидающе глядя на доктора; но психологический врач ещё минуты три хранил молчание, обдумывая интересный случай. Синдрома Девы Марии, к тому же с доказательствами, в его богатой практике ещё не попадалось. Что ж, можно попробовать… и тогда он станет видеть эту прелестную женщину почти каждый день.

Франсуа-Рэймон посмотрел на часы.

– У меня есть кое-какие идеи, мадам де Ламор. Я займусь вашей загадкой, и с помощью Господа Бога и определённых научных методов мы поймаем негодяя на месте преступления…

Ожидать, пока она перестанет плакать, практически вошло у доктора Дюма в привычку за месяц почти ежедневного общения. Время от времени у него даже мелькала мысль заменить чехол на кресле для пациентов на влагоустойчивый. Хотя это ничуть не умаляло обаяния самой женщины, да и оснований вести себя так у неё, надо признать, было предостаточно.

Провести месмерический сеанс удалось далеко не сразу, сознание пациентки по неизвестной причине сопротивлялось введению в транс. Было ясно, что с женщиной уже работали, проводя загадочные и, скорее всего, малоэтичные эксперименты. Мадам де Ламор продолжала описывать свои странные сны и обрывочные воспоминания; складывая эти рассказы и пояснения горничной, энергичной француженки, по-матерински опекавшей свою мадам, Франсуа-Рэймон получал неизменный результат: в сознание пациентки умышленно или по преступной неосторожности было введено сомнамбулическое внушение. И оно продолжает действовать.

Муж мадам де Ламор, остававшийся для доктора безымянным, вернулся из долгой деловой поездки, и мадам сразу стала выглядеть намного хуже. Фиолетовые круги под глазами – следы недосыпания, головокружения и общая слабость; к ним прибавились кровоподтёки на теле и на запястьях, о происхождении которых пациентка не имела ни малейшего представления.

Прогресс начал наблюдаться совсем неожиданно. Неделями месмеристу удавалось погружать мадам де Ламор в транс совсем неглубоко, и она просыпалась от любого испытанного волнения. В таком состоянии пациентка ничего не могла рассказать об источниках своих проблем. И вдруг, к удивлению испытателя, на неё подействовало простейшее приспособление для концентрации внимания пациента. Это был небольшой шарик из отшлифованных мельчайших кусочков драгоценных камней голубого цвета.

Женщина уставилась на него, с испуганным и восхищённым видом одновременно.

– Сейчас он выглядит по-другому, – еле слышно пробормотала она.

Эти слова пациентки крайне заинтересовали доктора Дюма.

– Почему вы так сказали? Я показываю вам эту вещь в первый раз.

– Да? – женщина подняла на него отрешённый взгляд. – Не знаю. Мне кажется, раньше камень был целым.

При первых же словах месмериста она уснула. И начала рассказывать странные вещи – настолько странные и страшные, что Франсуа-Рэймон Дюма поспешил начать записывать, убеждённый, что его пересказу после пробуждения она не поверит.

Достаточно было одного взгляда на лицо пациентки, чтобы рука доктора Дюма сама собой потянулась к толстому тому на книжной полке, за которым у него был устроен маленький тайничок. Он щедро плеснул коньяк в пузатый бокал и подтолкнул его через стол.

– Считайте это лекарством, прописанным врачом. Вам не помешает.

Светловолосая женщина долго смотрела на него, а после пожала плечами и залпом выпила. Когда огонь по её пищеводу скатился в желудок, выражение глаз стало почти нормальным.

– Вы хотите прочесть протокол сеанса ещё раз, мадам де Ла…

– К чёрту, зовите меня Алис! – прорычала женщина. – Какие могут быть церемонии, когда вы узнали про меня ТАКОЕ?!

Она попыталась взять себя в руки.

– Нет, не хочу. Четыре раза я прочла о том, что господин Лалие проделал со мной. Более чем достаточно. Боже всемилостивейший, – обхватив голову руками, Алис Лалие – наконец-то Франсуа-Рэймон знал её настоящее имя – застонала.

– Я не могу поверить. Чтобы отомстить, он превратил меня в проститутку, бессмысленную и бессловесную куклу для сексуальных игр… Как он посмел! – женщина клокотала запоздалым гневом, но Франсуа-Рэймон был готов к тому, что в любой момент она снова разразится слезами.

– Алис, – с осторожностью начал он плести спасительную паутину, – вы не должны во всём обвинять себя…

– Себя? – закричала женщина так громко, что доктор едва не свалился со своего стула. – Какого чёрта, я себя вообще не обвиняю! Только мсье Лалие, и одного его!

– Но это тоже неверно, Алис, – прервал её доктор. – В проблемах любой супружеской пары очень редко бывает виноват один. Вы говорили, что отказали ему в близости…

– Вот уж где Омар Лалие не ожидал встретить союзника, – женщина с отвращением глянула на Дюма, – так это в моём враче.

– Я должен быть объективен, Алис. Больше некому.

– Я не хочу знать, какие оправдания вы придумаете для Лалие. Ему-то как раз адвокат дьявола не нужен. А я попрошу вас, Франсуа-Рэймон, назвать мне имя лучшего знатока законов в Париже, который возьмется за мой бракоразводный процесс. И будь я проклята, если не оставлю господина Лалие без последних штанов!

Доктор невольно восхитился её решимостью, мрачным блеском глаз. Но у него оставались сомнения.

– Он вам не позволит.

– Попробует не позволить, – согласно кивнула головой женщина. – Попытается снова взять под свой контроль. Насколько велики его шансы?

Франсуа-Рэймон ухмыльнулся.

– Ну, пусть попробует. Результаты должны удивить его.

Блондинка вопросительно подняла брови.

– Я снял внушение, – пояснил доктор. – И навсегда заблокировал ваше сознание от попыток изменить его. Душа человека – не игровая площадка для дураков, полагающих, что они владеют методами доктора Месмера. Ваше счастье, что вы пришли ко мне, Алис. Дело могло закончиться для вас «жёлтым домом».

– Клиникой для сумасшедших.

– До конца жизни. Уверен, что ваш супруг такого исхода не желал.