Дом там, где твое сердце

Сам он не отрывал глаз от сцены на поляне, и Лиз чувствовала, как всё быстрее стучит его сердце.

– Если 6ы у тебя был любовный опыт, ты бы сейчас озверела от возбуждения, а не…

– Как ты? – Лиз подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза. И убедилась, что Марис не лгал насчёт возбуждения. Его зрачки расширились настолько, что белок перестал быть виден совсем; Марис дышал часто и неглубоко.

– Да, – хрипло выдохнул он. – Это же прекрасно. Посмотри!

Элиза сопротивлялась, но Марис развернул её, вынуждая смотреть на сцену совокупления лошадей. Ну, тут он ей не хозяин, она всегда может закрыть глаза; но собственное состояние Мариса беспокоило её куда больше. С него станется попытаться напасть на неё, как этот мерзкий Малик напал на бедняжку Дирху.

– Неужели тебя это не волнует? – пробормотал над её ухом Стронберг, откровенно удивлённый, что она ещё не содрогается в любовном экстазе у него в руках.

– Волнует! – Элиза повернулась, но в глазах её мерцали искры не страсти, а ярости. – Волнует, что ты позволяешь этому буйволу калечить мою лошадь!

– Твоей лошадке хорошо, – Марис криво ухмыльнулся. – Только ты её глазам, похоже, не доверяешь. Ладно, дождёмся твоих впечатлений от собственного опыта.

– Я получу его не с тобой!

– Жаль, у меня любое дело хорошо получается. Впрочем, это будут твои впечатления, и тебе с ними жить, – он взял Элизу за локоть. – Дадим лошадям немного отдохнуть, и поедем обратно. Поедем вместе на Малике, Дирха пойдёт в поводу. Пусть привыкает к мысли о будущем материнстве.

Элиза вздрогнула и глубоко вздохнула.

– Это обязательно?

– Потомство? У животных, как правило, да. Люди уже научились обходиться без последствий. Когда ты придёшь ко мне в первый раз, я буду осторожен.

Лиз мрачно посмотрела на него:

– Если, а не когда.

Марис кивнул:

– Это моя забота.

Глава 20

Старик в роскошном халате, подбитом песцом, переменил позу, всем своим видом показывая, как ему неприятен этот разговор.

– Мой сын выбрал тебя, девушка. Я не хочу это обсуждать. Здесь не о чем говорить. Я уважаю выбор Омара.

– Вы уважаете его право выбирать, но не меня! – закричала Элиза, не в силах смотреть, как ещё один путь к свободе стремительно закрывается для неё.

Хусейн Лалие улыбнулся уголком рта. А может, Элизе это почудилось, и по его губам всего лишь пробежала нервная судорога…

– Мне нет дела до тебя. Ты – только инструмент, вещь, способная доставить удовольствие моему сыну. Сосуд, внутри которого вырастет мой внук.

– Разбежался, старый пень, – пробормотала по-шведски Элиза. Потеряв последнюю надежду, она отвернулась от Хусейна.

Старик задержал её, взяв за плечо. По смеху, блестевшему в его глазах, было ясно, что об общем смысле ответа Лиз Линтрем он догадался.

– Почему? – проговорил своим хриплым каркающим голосом Хусейн Лалие. – Почему ты хочешь покинуть Омара? Мой сын плохо относится к тебе?

– Слишком хорошо, – искренне ответила Элиза. – Я боюсь его.

Хусейн удовлетворённо кивнул, будто 6ы уяснив что-то для себя.

– Чувство любви ты должна взрастить в себе, словно хрупкий цветок белого лотоса…

– Вы не поняли меня, – прервала его Элиза. – Я ничего не собираюсь растить для Мариса… Омара. Я не хочу его любви, и мне не нужны его деньги. Только свобода.

– Свобода от чего? – мягко переспросил Хусейн. – От самой себя? От страсти, которая тебя пугает?

– Да. Ответ на все ваши вопросы – да. Мне просто необходимо вырваться из этого дома, чтобы ещё раз всё хорошенько обдумать. Я буду управлять своей жизнью сама, как захочу; а сейчас Марис всё время вырывает у меня вожжи.

– Я понимаю, – Хусейн снова кивнул, машинально поглаживая седую, коротко подстриженную бороду. – Омар нетерпелив, как вся молодость. Ему невдомёк, что бабочка может улететь раньше, чем он успеет схватить её. Ты – красивая бабочка, девушка Феризат.

– Спасибо, – дрогнувшим голосом отозвалась Элиза, не совсем уверенная, стоит ли это считать за комплимент.

Хусейн пронзительно глянул на неё:

– Это похвала не тебе, а Аллаху, великому создателю всего сущего на земле. Твоё тело создано по Его воле, и твоя судьба вложена Им в твои уста.

– Вы меня отпускаете? Ваш бог одобрил 6ы это, я уверена. Он кажется славным парнем…

– Женщина! – Хусейн резко поднял руку с раздвинутыми пальцами. – За такие речи на моей родине ты сразу лишишься головы. Или будешь забита камнями.

Лиз ничуть не смутилась.

– Ваши обычаи для меня – тёмный лес. Теперь вы понимаете, почему я не подхожу Марису? – ей хотелось добавить «а он – мне», но Лиз благоразумно сдержалась, понимая, что этот аргумент не будет иметь никакого значения для Хусейна Лалие.

– Отпустите меня! – настойчиво повторила она.

Хусейн невозмутимо расставлял шахматные фигуры, вырезанные с редким мастерством из дорогих пород дерева, на поверхности столь же уникальной доски.

– Ты на этих же струнах сыграла несколько месяцев назад с его матерью, не правда ли?

Старик усмехнулся, поймав полный изумления взгляд Элизы.

– О да, Омар мне рассказал, что его мать помогла тебе бежать из его шведского дома. Но насколько хорошо эта женщина понимала, что это не она управляет тобой, а ты – ею?

Элиза прямо взглянула ему в глаза:

– Лаймен придумала прекрасный план. Я не стала говорить, что он созрел у меня первой.

Хусейн прикрыл глаза в молчаливом одобрении.

– За день до этого Маржан, смотрительница моих домов, заключила договор о покупке слуг у Лаймен Сторон… Соторон…

– Стронберг, – машинально поправила Элиза.