Дом там, где твое сердце

– Ты их боишься! – догадался Марис по выражению её лица. Сам он выглядел счастливым и довольным, и даже нисколько не запыхался. – Боишься этих маленьких милых лошадок!

– Да уж, – язвительным, хотя и дрожащим голосом отозвалась Лиз, – и милые, и маленькие…

Но прогресс, тем не менее, был. Они занимались каждое утро в течение двух недель. Когда Марис увидел, что Элиза уже освоилась на лошади, а смирная серая лошадка, чья любовь ежеутренне подпитывалась яблоками и морковью из рук Лиз, не сопротивляется её иногда противоречивым командам, он перестал ходить по двору пешком и тоже сел на лошадь. Его конь был сильнее и агрессивнее, открыто проявлял симпатию к кобылке Лиз, у которой вскоре должна была начаться течка, и поэтому управлять им было непросто.

В это утро Малик опять укусил Дирху за ляжку, слегка сжав зубы. По счастью, Элиза не успела сесть в седло, зато нелегко пришлось самому Марису, когда он пытался усмирить разыгравшегося претендента.

– С завтрашнего дня нам придётся прервать занятия. Я 6ы сменил лошадь для одного из нас, но ты не справишься с жеребцом, а я не привык ездить на кобылах.

– Не понимаю, что случилось, – Элиза тревожным взглядом наблюдала за поведением своей любимицы и рыжеватого Малика. – Они ведь так дружили…

Марис громко захохотал, запрокинув голову и напугав лошадей снова.

– Не понимаешь? – губы его подёргивались в улыбке, когда тыльной стороной ладони он вытирал слёзы с глаз.

Лиз растерянно пожала плечами.

– О, Аллах! – Марис слегка задыхался. – С беднягой Маликом происходит то же самое, что и со мной, когда я подхожу к тебе слишком близко, глупышка. Я тоже порой готов рыть копытами землю и выпускать из ноздрей огонь.

– Это лишь доказывает твою ненормальность, – Лиз покраснела и нахмурилась, но Марис подозревал, что она так ничего и не поняла.

– Ладно, поехали, – взяв за повод, он подвел Дирху к большому камню, с которого обычно садилась Элиза. Малик потянулся за подругой вслед, но он был привязан к забору, и далеко не ушёл.

– Сегодня мы поедем покататься, – Марис открыл ворота и медленно направился к своему коню.

Это была возможность обрести свободу. Свободу от мыслей, хочет она или не хочет искушения и ласк, сражаться год с этим человеком или остаться с ним навсегда. Элиза ударила Дирху по бокам обеими ногами.

– Давай, моя девочка! – горячо прошептала она.

Поняв, чего от неё хотят, Дирха дала. Миновав раскрытые ворота, она сразу взяла в галоп. Крик Мариса позади растаял в свисте ветра в ушах Элизы. И она, и Дирха под нею обе бежали от ненавистной тирании мужчин, и вкладывали в эту попытку все силы.

Омар Лалие не без восхищения проводил глазами тоненькую фигурку, прижавшуюся почти горизонтально к серой гриве кобылы. Он не любил смирения в женщинах, оно означало или зреющий бунт, или тупость и апатию. Он даст ей фору в пять минут. Пусть Лиз покажется, что она свободна.

Рука Мариса погладила жёсткую, выцветшую на солнце гриву Малика. Жеребец волновался.

– Что, малыш, ты тоже неравнодушен к одной из этих красоток? – пробормотал Марис.

Малик поднял голову, прислушиваясь к звукам его голоса, и тихонько заржал.

– Ничего, – всадник ухмыльнулся, – девчонки будут нашими. Пошёл! – он сильно хлопнул рукой по боку Малика, и, выкатив глаза, жеребец помчался быстрее ветра.

Всё-таки навыков верховой езды у Элизы Линтрем было прискорбно мало. Ее двухнедельный опыт не подсказал, как быстро от мерных толчков онемеет место, соприкасающееся с седлом, и заболит спина. Да так, что слёзы наворачивались на глаза. Элиза давно уже полностью доверилась Дирхе, совершенно не различая дороги, и больше всего на свете боялась обернуться и увидеть догоняющего её Мариса. Тогда она точно упадёт с седла, и больше уже никакой чудо-лекарь не соберёт вместе её косточки.

Этого же опасался и Марис, с каждой секундой нагонявший беглянку, видя, как отчаянно цепляются её руки за гриву лошади. Поводья давно были ею упущены и волочились по земле. Если Дирха наступит на них мелькающими копытами, упадут они обе. И неизвестно, кто ещё останется жив после этого. У него есть в запасе один приём… Марис поднёс пальцы ко рту, но тут же опустил руку, благодаря Аллаха, что не успел свистнуть. Услышав заложенный в подсознание сигнал, Дирха-то, конечно, остановится. А Элиза перелетит через её голову и продолжит путь туда, куда повлекут её всемирные законы инерции. Риск сломать шею слишком велик при такого рода полётах.

И вместо прежнего решения Марис слегка потрепал своего жеребца по шее:

– А знаешь что, малыш? Тебе ведь нравится Дирха, правда? Ты 6ы позвал свою красавицу – и понежнее…

Марис был уверен, что конь понял его. Малик слегка повернул голову к руке хозяина. И издал такой печальный звук, которому позавидовали 6ы многие трубадуры. В его ржании была и страсть, и одиночество, и соблазнительный призыв.

Дирха сбавила темп. Она уже позабыла об опасности, оставшейся позади, и сильно устала, а всадница, вяло покачивающаяся на спине, не подавала никаких сигналов. Элиза даже не поняла, что они останавливаются. В её памяти она снова оказалась в том летнем дне, когда деревенские мальчишки с хохотом усадили её на огромную старую лошадь и напугали несчастное животное так, что оно помчалось через всю деревню, не замечая ничего вокруг себя. Маленькая Лиз приземлилась в наполненной сточной водой канаве и только благодаря этому не погибла. В тот день она навсегда невзлюбила лошадей, хотя следовало, наоборот, возненавидеть мальчишек.

Дирха скакала всё медленнее, подчиняясь своим инстинктам, перешла на шаг и остановилась. Преследователь поторопился спешиться, чтобы оказаться у лошади вовремя – как раз в тот момент, когда Элиза начала медленно сползать с седла. Глаза её были закрыты, а изо рта вырывалось жалобное поскуливание.

– Понятно, – освободив из стремени вторую ногу девушки, Марис отнес её в сторонку, положил на траву. Очаровательная беглянка явно переоценила свои силы.

Жидкий огонь коньяка из запасов Мариса пролился на её губы. Даже в полуобморочном состоянии лицо её исказилось в гримасе. Элиза закашлялась и…

– О, чёрт! – раздельно проговорила она.

С беззаботным видом Марис присел рядом на траву. Находясь в облике Омара Лалие, он настолько хорошо контролировал себя, что никогда не прибегал к поддержке спиртного. Но сейчас он не без сожаления взглянул на фляжку с коньяком, закупоривая и убирая её в нашитый на попоне чехол.

Лиз снова начала кашлять.

– Что, – Марис взял её за руку, – понравилась прогулка? Что же ты у меня такая дикая?

Но голос его звучал не раздражённо, и Лиз осмелилась открыть глаза, хотя голова у неё всё ещё кружилась.

– Мы уже позанимались? – пробормотала она.

Омар Лалие засмеялся:

– Смотря что ты имеешь в виду, – ответил он по-французски. Протянул руку по-прежнему лежащей на траве Элизе. – Итак, чем займёмся теперь? Поиграем в прятки или… сразу начнём отдавать долги?

Ответом ему стал весьма прохладный взгляд.

– Не понимаю, о чём ты говоришь.

– Правда? – Марис приподнял брови. – А вот Дирха, я уверен, уже понимает.

Из-за деревьев неслось пронзительное ржание кобылы. Оно резко оборвалось и сменилось топотом и визгом.

– Дирха! – Элиза вскочила. – Ей угрожает опасность, а я здесь…

Марис попытался остановить её, взяв за плечо.

– Не ходи туда. Ты… не готова.

– Что?! – Элиза в бешенстве оглянулась на него. – Мою лошадь обижают, а ты раздаёшь мне советы…

Подобрав свою длинную, с разрезами, юбку, приспособленную для верховой езды, Лиз бросилась через прозрачный перелесок, к соседней поляне, откуда и доносился голос Дирхи. Марис последовал за ней, хмуря брови. Он не собирался скрещивать породистую кобылку в этом году.

Увиденное потрясло неопытную Элизу. Проклятый, мерзкий, рыжий конь Стронберга молотил копытами по спине и безжалостно кусал огромными зубами её Дирху. Кобыла переступала копытами, опустив голову, и в её влажных глазах было страдание. И боль, которую причинял ей толчками своего крупа гадкий насильник.

Раскрыв рот в беззвучном крике, Элиза повернулась, собираясь бежать. И уткнулась прямо в грудь Мариса. Мужчина обхватил её сильными руками.

– Я же предупреждал, – с лёгким укором проговорил он, – ты не готова.