Лорд и леди Шервуда. Том 1

– Тогда я удержу леди Марианну по праву силы! – вышел из себя Лончем и, открыв дверь, крикнул в коридор: – Стража!

Три меча одновременно вылетели из ножен. Гай, Невилл и Ричард Ли преградили Лончему дорогу, когда он хотел схватить Марианну за руку и увести с собой. В дверях показались стражники и замерли, онемев от того, что открылось их глазам.

– Пошли вон отсюда, – не повышая голоса, бросил Гай, и стражники мгновенно исчезли, побоявшись ослушаться властителя Ноттингемшира.

Повисла тишина. Помедлив, Лончем окинул противников взглядом, полным угрозы, и проскрежетал сквозь стиснутые зубы:

– Вы еще об этом пожалеете! – и, бросив взгляд на Гая, очень тихо добавил: – Для себя стараешься, Гай? Ну-ну!

Губы Гая покривились в презрительной улыбке. Марианна смотрела на него во все глаза. Воистину он был иногда непостижимым, когда вот так, не думая о последствиях, бросал вызов могущественному Роджеру Лончему.

– Вы же слышали: леди помолвлена, – с затаенной угрозой произнес Гай.

Разразившись в ответ бранью, Лончем ушел. Переведя дыхание, Марианна без сил упала в кресло.

– Я дам вам своих ратников, сэр Гилберт, – сказал Гай, убирая меч в ножны, и, заметив, что Невилл собирается отказаться, предупредил его намерение: – Не спорьте! Людей с моим гербом не осмелится задеть никто. От сэра Роджера можно ожидать самых… странных поступков. Он вспыльчив, в гневе не знает меры и сейчас огорчен до невозможности. Ведь ему казалось, что он уже почти достиг своей цели! Приказа принца ему не получить до тех пор, пока он не исполнит его поручение, а он еще и не приступал.

– Благодарю вас, сэр Гай, – ответил Невилл и оглянулся на Марианну: – Собирайся, дочь, мы уезжаем немедленно!

Он вышел, чтобы отдать распоряжения слугам седлать коней и собираться в дорогу. Вернулась Клэренс и вместе с двумя служанками занялась сбором вещей Марианны, которая по-прежнему безмолвно сидела в кресле. Сэр Ричард подошел к ней и ободряюще сжал ее руку.

– Не принимайте близко к сердцу, моя леди, слова Роджера Лончема! Позвольте мне проводить вас до Фледстана и оберегать в пути.

– Это излишняя предосторожность, – вздохнула в ответ Марианна, – ратники сэра Гая, действительно, лучшая защита от происков Лончема.

– В таком случае… остается ли в силе ваше приглашение? – спросил сэр Ричард, с мольбой глядя в глаза Марианны.

Она молча кивнула. Неловко потоптавшись, он поцеловал ей руку и с почтительным поклоном ушел. Клэренс вышла следом за ним, чтобы позвать слуг вынести уложенные сундуки. Марианна и Гай остались одни. Гай смотрел в окно, и на его губах опять играла непонятная улыбка. Услышав тихий вздох Марианны, он взмахом ладони стер с лица эту улыбку и опустился на одно колено возле ее ног.

– Принцесса, не печалься. Видишь, мы дали отпор Роджеру Лончему.

– Благодарю тебя, Гай! – с неподдельной признательностью сказала Марианна и слабо пожала его руку. – Если бы не ты, неизвестно, чем бы закончилось дело.

– Сегодня ты выиграла, но только отсрочку, – предупредил он. – Когда сэр Роджер получит приказ, уже никто и ничто не сможет защитить тебя от его притязаний.

Марианна снова вздохнула и грустно кивнула головой. Вспомнив слова отца о помолвке, она вопросительно посмотрела на Гая.

– Рочестеры – кто это, Гай? Кажется, в детстве я слышала о таком роде, но с тех пор – ничего.

– Да уже ничего и не услышишь, – помедлив, ответил Гай. – Во время войн короля Генриха с собственными сыновьями пострадали многие знатные фамилии. Рочестеры были в их числе. Погиб весь род, Марианна. Я солгал, желая помочь твоему отцу. Ты никогда раньше мне не рассказывала о том, что была обручена.

Он внимательно посмотрел на Марианну. Она лишь удивленно пожала плечами.

– Я сама сегодня впервые услышала о ней, так же как и ты. Отец вспомнил об этой помолвке, должно быть, с отчаяния, не в силах найти другой способ избавиться от Лончема. Скажи, Гай, ты был знаком с сыном графа Альрика?

– У графа Альрика был не один сын, и я не слишком близко был знаком с ними, – нехотя ответил Гай. – Если ты была помолвлена со старшим – лордом Уильямом, то мы с ним друг друга терпеть не могли. Очень был высокомерный и гордый! Прямо-таки принц, а не графский сын. Младший был приветливее, но тоже предпочитал держать всех на расстоянии.

Вошла Клэренс и отчужденным тоном сообщила, что конь Марианны оседлан, Невилл, ратники и прислуга уже в седлах и ждут ее. Пришедшие с ней слуги унесли сундуки. Марианна поднялась, закуталась в плащ и, опираясь на руку Гая, пошла по коридорам и лестницам Ноттингемского замка. Было слишком тихо для праздника, который должен был продолжаться еще два дня. Гости либо покинули замок, либо предпочли запереться в своих покоях. Только стражники несли караул в переходах.

Они спустились во двор, к Марианне подвели Тумана. Гай поцеловал Марианну в лоб и сказал так тихо, что его слова были слышны только ей:

– Принцесса, мое предложение остается в силе. У тебя есть время подумать над ним, но этого времени не слишком много. Когда я узнаю, что оно на исходе, то немедленно приеду во Фледстан и спрошу тебя о решении.

Марианна недовольно поморщилась, вспомнив, с каким трудом она противостояла его уговорам сегодня. Он невесело усмехнулся, заметив ее гримасу неудовольствия, и, поддержав стремя, помог сесть в седло. Запрокинув голову, он долго смотрел на нее, потом произнес непонятные ей слова:

– Будь осмотрительна, не натвори глупостей!

Удивленная и странным предупреждением, и взволнованным тоном, Марианна опустила глаза на Гая, хотела попросить объясниться, но он уже отвернулся от нее и отдавал приказы ратникам, которых отправлял сопровождать отряд Невилла.

– Если с головы леди Марианны или сэра Гилберта упадет хотя бы один волос, вы можете сразу заказывать по себе поминальную молитву.

Ратники молча выслушали его слова, и по их лицам было видно, что они ни на минуту не усомнились в том, что их господин исполнит угрозу. Не оглядываясь больше на Марианну, Гай вернулся в замок.

Не оглядывался – не значит, что он забыл о ней. Его мысли были полны именно Марианной. Ему очень не понравились и натиск Лончема, и новый, внезапно объявившийся поклонник Марианны в лице Ричарда Ли. Но не эти соображения волновали Гая, а подозрение, которое возникло у него, когда он слушал пение Марианны. Он изменил бы своей натуре, если бы не предпринял немедленных действий, чтобы разрешить сомнения. Подозвав командира своей дружины, он приказал:

– Джеффри, с этого дня я хочу знать все о леди Марианне. Ты понял?

– Но что особенно вас интересует, милорд? – с некоторой растерянностью спросил Джеффри, удивившись приказанию Гая, чье благоволение к Марианне было известно всем и каждому и тем более его дружине и челяди.

– Все, – повторил Гай. – Куда она выезжает из замка, где она бывает, все места ее прогулок, описание людей, с кем она перебросилась хотя бы парой слов.

Отдав такой приказ, он успокоился. За Фледстаном будут неусыпно наблюдать, как и за самой Марианной, и если у него действительно есть соперник, он очень скоро узнает его имя. На самом деле Гай страстно желал, чтобы его подозрения развеялись без следа. Но даже если он угадал, Марианна предупреждена, и пока еще в ее силах проявить благоразумие.

Если бы он знал о тайном ходе, то ближайшая встреча Марианны с лордом Шервуда обернулась бы бедой для них обоих. Но Гай не был посвящен в секреты Фледстана.

Глава десятая

Отряд сэра Гилберта добрался до замка еще до наступления сумерек. Из-за того что Марианна подгоняла коня, остальные всадники тоже мчались во весь опор. Невилл не спрашивал дочь о причинах такой поспешности. Он сам был удручен скандальным происшествием на обеде шерифа, разгневан требованиями и угрозами Роджера Лончема. Поэтому он считал, что у Марианны есть все основания покинуть Ноттингем как можно скорее. Когда он заметил, что повозки с багажом и слугами безнадежно отстали от всадников, то не стал сдерживать Марианну. Невилл приказал ратникам разделиться и половину из них отправил вперед с Марианной, настрого велев не спускать с нее глаз и только лишь при намеке на опасность немедленно подать сигнал, протрубив в рог.

Едва дослушав наставление отца, Марианна нетерпеливо послала коня в галоп и вихрем помчалась по дороге, сопровождаемая Клэренс и окруженная плотной стеной ратников.

Невилл ошибался, полагая, что опасность, исходившая от Лончема, заставила Марианну так спешить с возвращением домой. Едва она оказалась в седле, все, что происходило с ней в Ноттингеме, немедленно покинуло ее мысли. Все, кроме гибели вольного стрелка. Вновь и вновь перед ее внутренним взором вставало его лицо, выражавшее презрительную насмешку над теми, кто считал себя его судьями; ясные глаза, в которых не было ни малейшего страха перед смертью – только гордость и отчаянная решимость до конца исполнить свой долг перед вольным Шервудом. Ее сердце сжималось от боли, когда она вспоминала, как мужественно он принял смерть. Сказанные им слова горели перед ней огненным пророчеством: «Робин ушел сегодня от стражи шерифа, уйдет и завтра!»

А если не уйдет? Если досадный случай – охромеет конь, сломается клинок, закончатся стрелы – отдаст его в руки ратников шерифа или Гая Гисборна?! Впервые Марианна поняла не умом, а сердцем, что опасность, о которой ей говорил Робин, опасность, постоянно угрожавшая его жизни, очень реальна. Вместе с этим пониманием пришел и страх потерять его. И она торопила коня с одной-единственной целью – увидеть Робина, почувствовать тепло его объятий, услышать стук его сердца и ласковый, слегка насмешливый голос.

Едва лошади влетели под арку ворот Фледстана, гулко грохоча подковами по мощеному булыжником двору, Марианна спрыгнула с седла и быстро прошла в свои покои. Там она торопливо переоделась в обычный для ночных прогулок по Шервуду наряд. Но только она подошла к стене, в которой была дверь потайного хода, как за спиной послышались шаги. Поморщившись от досады, Марианна обернулась и увидела Клэренс.

Не говоря ни слова, Клэренс принялась собирать сброшенную Марианной одежду. Если она и чувствовала, что пришла не вовремя, то не подала виду, продолжая заниматься одеждой с каменным выражением лица. Марианна первая не выдержала холодного молчания подруги.

– Ты сердишься на меня, Клэр.

Клэренс, не отрываясь от своего занятия, передернула плечами.

– Порой я совершенно не понимаю тебя, Мэриан, – отчужденно сказала она.

– В чем же? – спросила Марианна с едва заметным вызовом.

Отшвырнув в сторону платье, которое тщательно расправляла, Клэренс посмотрела на Марианну так, словно была судьей, а подруга – подсудимой.