Лорд и леди Шервуда. Том 1

– Не угадал! – рассмеялся в ответ Статли. – Сильнее, чем возлюбленную! Ведь я остался жив только потому, что ты поторопился утром прислать через Клэренс весть о том, что ты жив и находишься во Фледстане. Когда я ночью вернулся без тебя, не зная, куда ты подевался, Джон и Вилл мне едва голову не оторвали. Особенно Вилл! Он бранил меня так, что даже Джон примолк, посчитав свои попреки уже излишними. А Кэтрин зажала уши и бросилась опрометью вон из трапезной, лишь бы не слышать всех слов, которыми Вилл счел нужным меня обозвать. Ты почему не вернулся к нам, когда покинул монастырь?

Робин едва заметно пожал плечами.

– Не до того было, Вилли, чтобы разбирать, куда ехать. Да и конем правил не я, а леди Марианна. Я не успел объяснить ей дорогу, и она помчалась наугад, сломя голову, лишь бы оказаться подальше от монастыря, где собиралась погоня за нами.

Глядя в безмятежные глаза лорда Шервуда, Статли покачал головой.

– Не успел объяснить, значит? – повторил он и, рассмеявшись, несильно ударил Робина по плечу. – Ох, мой лорд! Кто еще, как ты, сумеет так ловко обустроить свидание с девушкой? Радуйся, что Джона сейчас нет. Он целыми днями упражнялся в красноречии, готовясь встретить тебя проповедью, рассчитанной на добрый час! Вилл-то, конечно, обойдется с тобой милосерднее!

Рассмеявшись в ответ, Робин пошел вместе со Статли к распахнутым настежь дверям, из которых на траву падал квадрат яркого света. Едва он переступил порог, как услышал насмешливый голос:

– Кого я вижу? Победитель драконов и спаситель прекрасных девиц явил нам свой светлый лик!

– И это ты назвал милосердием? – рассмеялся Робин, искоса бросив взгляд на Статли, и подал руку Виллу Скарлету.

Тот не ограничился рукопожатием, а порывисто обнял Робина, и не менее крепко, чем до него это сделал Статли. Отстранив лорда Шервуда, Скарлет окинул его цепким взглядом и, удовлетворившись тем, что увидел, шутливо стукнул Робина кулаком в грудь.

– Заставил ты нас потревожиться! Вилл уже нажаловался тебе на нагоняй, который получил от Джона и меня?

– Конечно, – невозмутимо ответил Робин, улыбаясь одними глазами, в которых светилась приязнь к Скарлету. – Сказал, что ты собирался оторвать ему голову. Это ты назвал нагоняем?

– Не оторвать, а отрубить, – ответил Скарлет, пряча улыбку в глазах, устремленных на Робина, и посмотрел на тезку: – А ты, Вилли, когда вновь соберешься жаловаться Робину на меня или Джона, запоминай все дословно, чтобы не возводить поклеп на друзей.

– Поклеп! – фыркнул Статли. – Оторвать, отрубить – есть разница, если ты все равно собирался оставить меня без головы?

Не ответив, Скарлет расхохотался и, взяв Робина за локоть, увлек его к столу. Расставив на столе кубки, он доверху наполнил их вином и, взяв один, высоко поднял его.

– За твое возвращение, Робин!

Когда вино было выпито, Вилл Скарлет внимательно посмотрел на Робина.

– Рассказывай! – предложил он.

– О чем? – спросил Робин, подняв на Скарлета невозмутимые глаза.

– Как тебя встретил Гилберт Невилл? Знал ли он, кто спас его дочь и кому он предоставил приют на время выздоровления? Какой ты нашел леди Марианну?

– Знал, конечно, – и Робин взглядом указал Скарлету, чтобы он вновь налил вина. – Был ошеломлен, но быстро пришел в себя. Благодарность его была самой горячей, так что деньги, оружие, лошади из его конюшни, приют – все это было обещано мне с безмерной щедростью.

– Да? – усмехнулся Скарлет. – Почему же в таком случае он водит дружбу с шерифом?

– Этот вопрос я не стал ему задавать. В конце концов, каждый сам вправе выбирать себе друзей, – ответил Робин, пригубив вино.

– Этот вопрос ты не задал, а на другой не ответил, – хмыкнул Скарлет и повторил: – Так какой же ты нашел леди Марианну?

– Что тебя интересует в ней? – равнодушным тоном спросил Робин, и это равнодушие вызвало у Скарлета легкое недоумение.

– Довольно странно ты говоришь о ней! Ну хорошо, изволь! Действительно ли она стоит защиты всего Шервуда и так ли мила собой, как о ней говорят?

– Ты что, никогда не видел ее? – спросил Статли, молча сидевший за столом.

– Видел когда-то давно, но с тех пор прошло много лет, – ответил Скарлет. – А вот взрослой увидеть ее как-то не довелось.

– Она безусловно стоит того, чтобы Шервуд ее защищал, – сказал Робин тем же безразличным тоном. – Что же до внешности: да, она весьма миловидна.

– Миловидна, – повторил Скарлет, бросил на Робина острый взгляд и с усмешкой заметил: – Видать, не настолько ослепительна, как твердит молва, если твое сердце она не задела даже в малости!

– Оно и к лучшему, – спокойно ответил Робин. – Сложись по-иному, чтобы я стал делать? Поэтому оставь ее в покое и расскажи о делах Шервуда. Как они складывались, пока меня не было?

– Наши дела в порядке, – заверил Скарлет. – Две недели твоего отсутствия прошли без особенных происшествий, за одним исключением. Ты, наверное, еще не знаешь, что Гарри погиб?

– Гарри погиб?! – враз потемнев и осунувшись, Робин впился глазами в еще мгновение назад веселое, а сейчас помрачневшее лицо Скарлета. – Когда и как?

Скарлет тяжело шевельнул плечами в знак того, что и сам не знает подробностей.

– Его тело привезли из замка сэра Гая в Ноттингем и выставили посреди главной площади на всеобщее обозрение, объявив, что подобная участь ждет всех, кто оказывает нам помощь. Жуткое зрелище! У бедняги содрана вся кожа с лица, нет кистей рук и разодран живот – так, что внутренности вывалились наружу. Передавать через Клэр подобные новости я не решился – она бы сошла с ума от беспокойства, представив в таком виде тебя, а не Гарри, который ей был незнаком.

Скарлет невольно поморщился от сочувствия к тому, о ком рассказывал. У Робина в глазах сгустилась грозовая чернота, из груди вырвался глубокий вздох.

– Бедный мальчик! Что же могло случиться? – не дождавшись ответа, он спросил: – Удалось хотя бы похоронить его?

– Нет, – таким же вздохом отозвался Скарлет. – Вся площадь утыкана копейщиками шерифа, и к телу не подступиться, не то что забрать. Придется ждать, пока шерифу и сэру Гаю надоест пугать горожан и останки Гарри отправят на корм воронью за стены, где стоят виселицы. Оттуда и заберем.

Чтобы отвлечь Робина от мрачных размышлений, Скарлет с наигранной веселостью предложил:

– А что если мы завтра устроим пирушку в честь твоего возвращения? Отправимся на постоялый двор нашей гостеприимной красавицы Мод, я привезу отличных девчонок! Впрочем, к тебе Мод не подпустит ни одну из них. После того как ты провел с ней ночь, она даже собственных служанок от тебя отгоняет. Согласен?

Недолго подумав, Робин кивнул, чем вызвал на этот раз удивление Статли.

– Вилл, ты как, поедешь с нами? – живо спросил Скарлет, повернувшись к Статли.

– Поедет, – ответил вместо него Робин. – Только давай не завтра, а послезавтра. Завтра я отправлюсь в объезд постов. Если хочешь, составь мне компанию.

– С превеликой охотой! – откликнулся Скарлет. – Ты прав, так будет легче убедить Джона заменить нас обоих не в его черед.

– Ну-ну! – выразил сильное сомнение Статли в уверенности Скарлета в том, что Джон с радостью возьмет на себя обычные обязанности, но в нарушение заведенной очередности. – Когда Джон узнает, в чем причина, он выкажет тебе большое неудовольствие, что мы все решили провести веселую ночь в женском обществе. Ты ведь знаешь, как он не одобряет подобные увеселения.

– Не все же связаны узами брака, как он, – развел руками Скарлет. – К тому же Джон не хочет понять, что подружки – это не только радости плоти, но и верные глаза и уши, всегда готовые помочь, не требуя в награду ничего, кроме жаркого поцелуя! Я сам берусь уговорить его отпустить нас без обычных проповедей и упреков!

– Я помогу тебе, Вилли, – раздался еще один голос, – если обещаете взять меня с собой и не оставить скучать без ласковой и сговорчивой подружки. Здравствуй, Робин, и ты, Вилл.

– Ба, Мартин! – воскликнул Скарлет, обернувшись к дверям. – Вернулся, и так быстро? А тебе-то зачем? Ты же только что был у жены.

– Был, – бесстрастно согласился Мартин, садясь за стол, – но не ради нее, а чтобы повидать дочерей.

– Значит, все осталось по-прежнему? – усмехнулся Скарлет, внимательно глядя на Мартина.

Тот едва заметно пожал плечами и отвернул лицо, чтобы скрыть проступившую на нем горечь.