Княжна для викинга. Книга 1

– Нет, не поэтому, – Умила таинственно вздохнула. – Ефанда почтительна, скромна, умеет вести себя, как полагается…

– Странно, и чем же мы с ней в таком случае похожи?! – расхохотался Синеус.

– Пока ничем! – гаркнула Умила. – Но я верю, что ты возьмешься за ум и станешь таким же обстоятельным и степенным…Посмотри на себя, ты уже зрелый муж, а держишься так, словно младой разгильдяй! – как всегда, побранила Умила Синеуса за ветреность. – Я думаю, что когда Ефанда подарит нам наследников, ты изменишь о ней свое строгое суждение…

– Не пойму, при чем здесь наследники и суждение о ней?! – Синеус размахнулся и бросил в окно огрызок, оставшийся от яблока. Ох, если б с такой же легкостью можно было б вышвырнуть и Ефанду, заполучив от нее сперва наследников.

– Что значит «при чем»?! – возмутилась Умила. – Ты хоть представляешь себе – что такое рождение дитя? А что значит носить в своем животе целого ребенка?! Не жареную курицу и не кубок вина, а живого ребенка!

– Слава богам, нет, не представляю и представлять себе не хочу, – Синеус потянулся к кувшину, стоящему тут же рядом с ним на сундуке. Отпив прямо из горла, князь вернул сосуд на место.

– Возьми чашу, – напомнила Умила, которая уделяла внимание мелочам, не придавая значения главному. Так ее сыновья могли запросто снести кому-нибудь голову с плеч, но при этом подвергались осуждению, если позволяли себе глотнуть воды из горла кувшина или закинуть ноги на стол в присутствии матери. – Так вот. Роды. Это непросто для женщины. А опасно и болезненно! – объясняла Умила. – И когда Ефанда осчастливит нас потомством, родит нам мальчика, ты будешь беречь ее и благодарить за сей бесценный дар…

– Если ты меня за этим позвала, то я лучше пойду, – Синеус собрался встать с кресла.

– Нет, посиди-ка, – Умила сделала строгий жест рукой. – Я понимаю, что жениться на том, на ком надо – непросто. Но я не считаю, что Ефанда так уж плоха, чтоб ты постоянно об этом говорил!

– Да я вообще ничего не говорил о ней! – рассердился уже и Синеус. – Ты сама начала!

– Ну ладно, закончим, – Умила решила прекратить этот разговор, видя что сын разозлился. – Я просто хочу отметить, что не ты один в таком положении…Твой брат, вообще, женился на новгородской княжне, чей отец – ненавистный нам Гостомысл! Подумай, каково Негу!

– Да какая ему разница, кто ее отец?! – усмехнулся Синеус. – Все зависит от того, какова она сама. Если она не напоминает каменное изваяние, как твоя Ефанда, это уже полдела!

– Нет, она не напоминает изваяние…– мрачно заметила Умила. – Хотя лучше бы напоминала…

– А что с ней не так? – Синеус потянулся сладко. Его уже клонило в сон.

– Она как раз такая, какой быть не следует. Слишком говорливая и везде сует свой нос!

– Я бы охотнее предпочел такую, чем ту, которая даже слова не может произнести, – Синеусу вспомнилась Ефанда, большую часть времени хранящая гордое молчание. Несмотря на то, что сам по себе он обычно был доброжелателен с девицами и даже нравился им, с Ефандой у него отношения не складывались.

– Это лишь кажется. Жена, которая помалкивает, лучше той, которая везде чешет языком! Ты даже не представляешь себе, что есть новгородская княжна. Наш соглядатай описывал ее как скромную и разумную. Но на деле – совсем не так! Это какая-та разбойница, клянусь богами…

– И что же она содеяла такого вопиющего? – Синеусу больше нравилось слушать рассказы о неведомой княжне, чем вести беседы о своей собственной жене.

– Чего она только не содеяла…– угрюмо отозвалась Умила. – Она надерзила Арви сразу же, лишь токмо увидела его…Хотя он является выразителем мой воли. Как он описал ее: «Горячее сердце, шальная голова и длинный язык».

– По мне, так все это звучит очень даже неплохо, – пожал плечами Синеус.

– Не для нашей жены! – Умила подняла перст вверх. – Ваши с Негом супруги обязаны быть послушны, тихи и не слишком деятельны. И, уж тем паче, они не должны сметь и в мыслях перечить кому-либо. Тем более, старшим!

– Ну это так думаешь ты. А Нег, небось, имеет иной взгляд …– усмехнулся Синеус.

– Нет, он такого же суждения, что и я, – была уверена Умила.

– Он уже успел написать тебе письмо о своих чувствах? – пошутил Синеус.

– Нет, но Арви сказал, что Нег не особенно проникся к этой девке! – объяснила Умила.

– А к кому можно проникнуться за один день?! – не согласился Синеус. – Больше слушай своего подхалима Арви…

– Он не подхалим, а мой верный слуга. Если бы все были также преданы, как он…Знаешь, что он еще поведал о ней? Он сказал, что она из тех, кто в будущем может создать нам сложности…

– И что ты прикажешь с ней делать? Ее никуда не деть, она дочь Гостомысла. И она нужна…

– Нужна пока. Пока все не утрясется, – подчеркнула Умила. – К тому же у нее имеются сестры. Арви говорит, что одна из них – старшая – благоразумная вполне…Понимаешь, к чему я веду?

– Не совсем…– Синеус не был тонким политиком. И, уж точно, ему в голову не приходило опасаться какой-то далекой княжны.

– В случае чего, Дива – не единственная дочь Гостомысла! – объяснила Умила, закатив глаза раздраженно. – На ее место можем усадить старшую его дочь! Послушную и разумную! Осознал теперь?!

– А эту куда девать? – не понял Синеус.

– Куда-нибудь…– отмахнулась Умила. – Так ли важна ее судьба?

– Неважна, – кивнул Синеус в знак согласия.

– Вот именно. Знаешь она напоминает мне Вольну. Также заносчива…– Умила уже в деталях знала все речи, произнесенные Дивой. – Только представь, сколько дерзости нужно иметь, чтоб грозить новому тиуну и разрывать договоренности, о которых понятия не имеешь!

– О каких договоренностях ты сейчас ведешь речь?

– О тех, что дочь Гостомысла выйдет замуж за сына Годслава, – напомнила Умила, стукнув ладошкой по столу. – Однако когда час пробил, нам отказали. И кто? Княжна! Лично вышла к послам! Пока Гостомысл посмеивался в стороне. Над нами!

– Ну и как хитрый Гостомысл позволил такому случиться? – удивился Синеус. – Как, вообще, допустил девчонку к переговорам? Он бы еще спросил советов у куриц и баранов.

– Я думаю, это не случайно. Это старинный способ, любимый всеми прохиндеями. Вот и этот старый лис рассчитывал свалить все ответствие на нее…– задумалась Умила. – Отделавшись объяснением, что она, мол, полюбила другого, а он де не желал неволить дочь…

– Кого это и когда волновали чувства дочерей?!

– Вот именно, что никого и никогда! – подтвердила Умила. – Это еще придумать надо такую несуразицу! Старый пройдоха! Мне б и в голову не пришло изречь такое хлипкое оправдание! Но впрочем, вероятно, это лучше, чем если бы он сам отказал нам…

– Нет, это не лучше. Это также, – кивнул Синеус. – Посмотри, что произошло с ним потом…

– Как бы там ни было, его дочка нам не менее неприятна, чем он сам! – заострила внимание Умила, которая отчего-то уже заочно испытывала неприятие к Диве. И это неприятие лишь усилилось в ходе разговора с Синеусом. – И я не просто так хочу ее отодвинуть. Я лишь не желаю, чтоб в итоге получилось, как со злополучной Вольной: та баба тоже с норовом была! А Дивка к тому же еще и благородных кровей…Такая если распоясается – то ее обратно не заправишь так легко…

– Ну и что ты предлагаешь, я не понял?

– Я же говорю, у нее есть сестры! – взвилась Умила на Синеуса. Он что, не слушает ее?! – Та, что средняя – Арви сказал – нам не годится…– Умила, конечно, не знала, что Роса приглянулась тиуну, и у него на нее собственные планы.

– Почему? – Синеуса всегда волновали вопросы девиц и он был не прочь их пообсуждать.

– Я не поняла. Просто сказал, что она не годится и все тут. А вот старшая…Забыла, как же ее…– Умила нахмурила лоб в воспоминаниях. – Велемира, кажется…Да, Веля …

– Ну хорошо, допустим, старшая…Только допустим…– предупредил Синеус. – Но как ты себе это представляешь? Сначала женился на одной, потом на другой?! Это ж граничит с чем-то неблагопристойным, как мне кажется! Или нет?! – Синеус знал о морали лишь понаслышке.

– Это самое последнее, о чем следует думать в нашем случае! – цыкнула Умила. – Хотя тебе ли говорить о неблагопристойностях?! Да если б ты ни был моим сыном…– Умила не досказала, а только замахала руками.

– Я про себя сейчас ничего и не говорю. Мы обсуждаем Нега, – заметил Синеус. Он и сам знал все свои грехи. – Я не образчик. Но хотя бы еще помню, как должно быть.