Богиня из сна

– К сожалению, вашего пажа я не видел, ваше сиятельство, а вот юная особа ещё минуту назад беседовала с вашей матушкой в гостиной.

– Не может быть! – вскричал граф, не веря своим ушам.

– Что не может быть? – поинтересовался Флоран и тут же уточнил: – То, что я не видел вашего пажа, или то, что юная особа говорила с её сиятельством?

– Хватит, Флоран! – взревел граф. – Ты прекрасно знаешь, что это одно и то же лицо!

– Ну и что же?

– Она не могла находиться в гостиной. Ведь ей понадобилась бы минимум полчаса, чтобы сменить свой маскарад. Ты явно спутал её с кем-то.

– Эти длинные локоны пепельного цвета нельзя спутать ни с чем, ваше сиятельство, – возразил камердинер, не моргнув глазом.

– Возможно, – сухо процедил он, – но это немыслимо. Разве я не дал ей своё поручение?

– Вы имеете в виду те интимные письма, которые вы строчили сегодня утром.

– Разумеется, – зло бросил граф де Фэрмонт.

– Должно быть, ваша матушка перехватила их. Ведь она держала в руках пачку писем. Во всяком случае вы можете это выяснить у её сиятельства.

– Чёрт знает что! – ещё больше помрачнел Робер и, в упор глядя на Флорана, произнёс: – Хорошо, не будем больше о ней. Ты должен выполнить одно важное дело. Отправляйся прямо сейчас в порт. Там стоит торговое судно итальянского купца Серджио Доррети. Передай письмо его капитану. – Он протянул толстый пергамент камердинеру. – После чего можешь быть свободным.

Взяв письмо, Флоран ответил:

– Будет сделано, ваше сиятельство. – И, низко поклонившись, вышел из кабинета.

Уже приближаясь к забору конюшни, камердинер увидел двух всадников, выезжавших оттуда, в которых он узнал пажа графа и барона д’Юбуа.

Судя по всему, паж наконец решил исполнить приказание хозяина. Но куда едет барон? Это было для него загадкой. Правда, если бы он сейчас был свободен, то непременно проследил бы за ним. Пожав плечами, он двинулся вперёд. В конце концов, какое ему до этого дело?

А граф де Фэрмонт, оставшись один в кабинете, с мрачным видом размышлял. Ясное дело, Флоран разыгрывает его. Как могла Селеста, быстро переодевшись, тут же оказаться в гостиной и предстать перед взором его матушки? Тут что-то не так. Должно быть, камердинер решил над ним подшутить. Или эта чертовка и на самом деле успела сменить свой костюм пажа? Но для чего? Кстати, ей лучше в таком виде доставить его письма адресатам. Пусть она убедится, что он не страдает без женского внимания. У него их предостаточно, чтобы она не воображала, что он влюблён в неё.

Когда уже стемнело, граф де Фэрмонт появился в конюшне, освещённой кое-где фонарями. Он собирался нанести вечерний визит одному из своих друзей, прежде чем отправиться на тайное свидание к своей любовнице Мадлен де Бенуа.

Робер уже давно не видел её. Вернее, с тех пор, как ему приснился невероятный сон про Дивную Богиню. Тогда он, как ужаленный, сбежал от неё. Сейчас граф, стоя в конюшне, предвкушал картину их любовной встречи. Но не зная, как Мадлен де Бенуа встретит его, он с усилием воли подавил в себе вспыхнувшее желание и оглянулся, ища взглядом конюха. Однако Бернара нигде не было видно.

Не найдя его, Робер решил сам оседлать коня и направился к стойлу, чтобы вывести оттуда Меркурия. Лишь только он приблизился к перегородке стойла, как племенной жеребец цвета воронова крыла, увидев своего хозяина, неистово заржал. Улыбаясь, Робер погладил по загривку коня, который взглянул на него большими умными глазами. После чего Меркурий, ткнувшись головой о его руку, быстро успокоился и принялся жевать сено.

В конюшне установилась тишина, нарушаемая лишь негромким пережёвыванием коня. Граф стоял и смотрел на Меркурия, думая о том, что не зря выложил за него кругленькую сумму, когда был на ярмарке в Ниме полгода назад. Верный конь, казалось, и дня не мог прожить без своего хозяина, хотя только вчера ночью он вернулся на нём из родового поместья. А сегодня он был занят бумажными делами и ещё не успел поездить верхом.

Когда приличная охапка сена была уничтожена Меркурием, Робер только было собрался вывести его из стойла, как со стороны двора послышались чьи-то голоса и вслед за тем раздался женский серебристый смех, пригвоздивший его к месту. Гадая, кто может так заливисто смеяться, он уставился на закрытые ворота конюшни, напрягая зрение.

Вскоре ворота распахнулись и в открывшемся проёме показался барон д’Юбуа, который вёл под уздцы пегого скакуна. А за ним в конюшню вошла Селеста с белой лошадью. Фонарь у входа явственно осветил их довольные и улыбающиеся лица. Увидев такую картину, граф невольно отступил вглубь конюшни, где царил полумрак.

Позднее он и сам не мог толком объяснить себе, что побудило его так поступить. По всей вероятности, он просто не захотел быть обнаруженным ими. Не замеченный никем, Робер впился взглядом в видневшиеся фигуры, следя за каждым их движением.

Барон д’Юбуа повёл своего коня в стойло. Селеста, отпустив поводья, не сводила с него глаз, в то время как у её белой кобылицы валил пар из ноздрей. У графа не оставалось сомнений, что скачка была умопомрачительной. Увидев свою загнанную лошадь, он мрачно сдвинул брови. Проклятье! Ей почти удалось погубить такое благородное животное! Казалось, ещё миг – и она рухнет как подкошенная.

В этот момент до него донеслось:

– На этот раз ты взял реванш, Фредерик. Моя кобылица намного отстала от твоего коня.

– Ты так считаешь, Селеста? – Фредерик, сняв седло с коня, бросил его в сторону и стал выскребать бока жеребца.

– Конечно, – улыбнулась она. – Ты же, как ветер, умчался вперёд. И тебе пришлось долго меня ждать, пока моя лошадь не догнала твоего коня.

– Я не должен был оставлять тебя одну, Селеста, но этот дьявол совершенно не слушался поводьев.

По лицу графа скользнула удовлетворённая усмешка. Где такому столичному франту справиться с его конём! Пегий иноходец был его гордостью, но услышанные затем слова подвергли его в ярость:

– Должно быть, у него норов, как у своего хозяина.

Селеста разразилась смехом. Этот смех болью отдался в его душе. А Фредерик оторвал взгляд от коня и, взглянув на неё, сказал:

– Ну и шутница же ты, Селеста!

Продолжая хохотать, Селеста так близко подошла к барону, что её короткий чёрный плащ почти касался его.

«Сука! – вырвалось у Робера, наблюдавшего за ними. – Так и липнет сама к нему! А этому дураку и невдомёк».

– Думаю, ты неплохо справился с пегим жеребцом, раз перегнал меня, – выпалила Селеста, оборвав свой смех. – Так что не скромничай, Фредерик. Ты – прекрасный наездник. К тому же Бернар не зря выбрал тебе в тот раз этого коня.

Стало быть, у них это не первая поездка. Выходит, они частенько совершали верховые прогулки, пока его не было в городе. Из темноты на них зловеще сверкнули глаза графа, подёрнутые пасмурной пеленой. Однако пара голубков, похоже, ничего не замечала вокруг.

Вдруг Селеста передёрнула плечами, неуютно почувствовав себя. Она с опаской оглянулась по сторонам. Но никого не обнаружив, снова устремила глаза на своего родственника.

– Что с тобой, Селеста? – спросил он, заметив её беспокойство.

– Мне показалось, что кто-то наблюдает за нами, – с дрожью в голосе выпалила она.

– Не думаю, – спокойно ответил Фредерик. – Просто твоё воображение чрезмерно разыгралось, дорогая. Ведь мы здесь одни.

– Нет, Фредерик! – запротестовала Селеста. – Давай уйдём отсюда. Мне как-то не по себе.

Робер, невероятно раздосадованный, отскочил в дальний угол и буквально ударился об стену, что гулом отдалось по всей конюшне, подтвердив опасения Селесты.

«Дьявольщина, как я неловок!» – пронеслось у него в голове.

– Ты слышал, Фредерик? – тут же послышался её встревоженный голос, заставивший графа выругаться про себя. – Здесь явно кто-то есть.

– Вне всякого сомнения, это один из норовистых скакунов графа ударил копытом о перегородку стойла, который, надо полагать, решил показать нам свой норов, – ответил барон, снова берясь за скребницу.

– Хотелось бы верить. – Селеста изумилась про себя, обратив внимание на то, как мастерски он чистит коня. – Интересно, где ты научился этому, Фредерик?

– Что ты имеешь в виду?

– Откуда тебе известно, как надо ухаживать за лошадьми?