Богиня из сна

– В таком случае, Селеста, Альбер проводит вас до кабинета, – проговорила графиня, переводя взгляд на мажордома.

– Конечно, мадам, – выпалил Альбер Боше и, поклонившись юной особе, добавил: – К вашим услугам, мадемуазель.

– Нет, Альбер, – отрезала Селеста. – Я сама найду его кабинет. К тому же это не составит мне большого труда. Я же за неделю хорошо изучила дом.

Чуть позже Селеста уже стучала в дверь кабинета, который находился на первом этаже левого крыла огромного особняка. На её стук никто не отозвался. С минуту она медлила, не решаясь войти. Селеста, отступив на шаг от двери, стояла, озираясь по сторонам. Но никого из слуг не было видно.

Пока она в нерешительности медлила, дверь неожиданно сама открылась. Из кабинета выглянул камердинер графа Флоран. Увидев её, он до невозможности округлил глаза. Потом растерянно уступил дорогу, забыв поклониться. Селеста бросила на него лукавый взгляд, а Флоран, казалось, так и прирос к месту.

Когда она вошла в кабинет, дверь за ней с шумом захлопнулась. Граф де Фэрмонт недовольно поморщился и оторвал взгляд от бумаг, лежавших на столе. Обнаружив у двери незнакомого пажа, направлявшегося к нему, он так и впился в него взглядом. Несколько напряжённых минут Робер молча смотрел на пажа, пытаясь понять, кто же это перед ним.

Короткий рыжий парик до неузнаваемости изменил прекрасное лицо юной маркизы. Даже тёмные точёные брови как-то по-иному обрамляли серо-голубые глаза, в которых светились лукавые искорки. Только вот фигура никак не походила на юношу-пажа. Было просто возмутительно видеть, как она умудрилась так изуродовать себя. Впрочем, надо признать, что Селеста до того пикантно смотрелась в костюме пажа, обнажив свои округлые формы, что он сначала открыл рот от удивления. Потом, опомнившись, пришёл в ярость, злясь на самого себя. Чёрт побери, он должен был предвидеть, что это прежде всего ударит по его самолюбию! С трудом сдержав себя, Робер мрачно сдвинул густые брови.

У юной особы даже не возникло сомнений, что она своим видом напрочь убила в нём возможные ростки симпатии к ней. Должно быть, теперь она настолько отвратительна графу, что ему будет просто неприятно разговаривать с ней, чему стоит только радоваться. Разве не этого она добивалась? Весьма довольная произвёденным эффектом, Селеста озорно сверкнула глазами, с усмешкой поглядывая на его потемневшую физиономию.

В то время как она ликовала от своей мстительной затеи, Робер, уязвлённый намеренным уродством чудного лица, и не подумал возражать против такого панциря, в который вздумалось взбалмошной особе заковать себя. Ведь костюм пажа намного облегчал их взаимоотношения. До этого он прямо не представлял, как себя вести с ней. В сущности, она была женщиной, да ещё какой женщиной! А сейчас ему ничего не нужно предпринимать. Прелестная маркиза остается для него пажом и только пажом – и больше ничего!

– Должен признать, мой милый паж, что у тебя отменный вкус. – Граф смерил её с головы до ног. – Этот костюм как влитой сидит на тебе.

– В самом деле? – Селеста с ужасом обнаружила, что лицо её заливается краской, которую она не смогла скрыть.

– Боюсь, тебе снова удалось удивить меня. – Его губы поползли вниз в гадкой ухмылке. – Ведь я был немало потрясён представшим моим глазам прелестным рельефам, зеркально отразившим оригинал.

– Если вы считаете, что этот наряд чересчур нескромен, то я могу сменить его, – ответила она, желая сгладить острые углы.

– Ни в коем случае, мой милый паж! – Зеленовато-голубые глаза, казалось, держали её на прицеле. – Будь моя воля, я всем бы женщинам приказал одеваться только в мужской наряд, дабы получше видеть их фигуру. Ведь никогда не знаешь, что скрывается под кучей женских юбок.

Селеста с усмешкой на губах быстро продолжила:

– В то время как мужской костюм наглядно демонстрирует все изъяны. Верно, мой господин?

– Естественно, – кивнул граф де Фэрмонт, тоже улыбаясь.

– Значит, вы это хотели подчеркнуть?

– Да, мой милый паж. – Он не сводил с неё глаз. – Весьма рад, что ты делаешь правильные выводы.

– Что ж, вы зря огорчаетесь, мой господин. Быть может, это когда-нибудь и войдёт в моду, когда женщины станут носить бриджи, – изрекла она, пряча улыбку.

Взгляд его упал на её губы, красиво очерченные и такие яркие. «Должно быть, её ещё никто не целовал», – сверкнуло у него в мозгу. Неужели ему суждено стать первопроходцем в их любовных утехах? Это весьма занятно, чёрт побери!

Внезапно, приходя в бешенство, граф спросил:

– Кстати, почему ты сразу же не явилась ко мне, когда мой камердинер позвал тебя? – Его глаза метали молнии. – Я с утра не раз посылал его за тобой. Но ты заставила себя долго ждать, а ведь обещала накануне моего отъезда, что этого не будет.

– Сожалею, мой господин, но меня никто не оповестил о вашем приезде.

– Выходит, ты пришла в кабинет, не зная, что я приехал. – Он во все глаза смотрел на неё. – Значит, я должен быть премного благодарен тебе, что ты всё-таки вспомнила своего хозяина. Я правильно понял? – Не совсем так, мой господин! – вырвалось у Селесты. – Моя камеристка только недавно сообщила мне, что вы осведомлялись обо мне.

– Почему недавно?

– Вне всякого сомнения, она не решилась разбудить меня.

– Стало быть, ты любишь нежиться в постели, – ехидно заметил Робер. – Отныне тебе придётся расстаться с этой привилегией. Ведь ты – мой паж. Надо сказать, ты и так прохлаждалась целую неделю, пока меня не было дома.

Его лицо было непроницаемым. И судя по категорическому тону, граф говорил всерьёз. Ошеломлённая его неожиданной властностью, Селеста вмиг восстановила в памяти слова отца, сказанные об этом человеке. Отзыв был не из приятных. Поэтому она, отбросив гордость, решила быть с ним более гибкой. Теперь её судьба полностью зависела от прихоти Робера.

– Вы совершенно правы, – улыбнулась Селеста минутой позже. – Безделье губит человека. И как только мне стало известно, что я нужна вам, я тотчас поспешила сюда, чтобы предложить свои услуги.

– Тотчас, говоришь? – переспросил он.

– Да, мой господин. – Она выдержала его колючий взгляд.

– Крайне удивлён таким рвением, – сухо парировал граф, надменно вскинув голову. – Если ты будешь исправно служить мне, то я, быть может, и скошу твой срок.

Селеста незаметно усмехнулась:

– Что я должна для вас сделать, мой господин?

– Безотлучно быть при мне, естественно. – Мрачное лицо Робера не допускало возражений. – Но для начала отвези эти письма адресатам. После чего ты явишься ко мне, чтобы доложить об этом. Я должен знать исход твоего первого поручения.

– Хорошо, пусть будет так. – Она взяла протянутую стопку писем и, слегка поклонившись, решительно удалилась.

– Прекрасно, – удовлетворённо процедил Робер, холодно глядя ей вслед. Уж он постарается засыпать её работой, хоть ему и придётся напрячь свой ум, чтобы только досадить ей. И, обуреваемый непонятной яростью, он выругался вслух: – Проклятье! Что за абсурд?!

Ведь он сам сжёг за собой мосты. Теперь он должен смотреть на свою Дивную Богиню не иначе, как только на своего пажа. Это невероятно злило Робера и вместе с тем весьма интриговало. Вне всякого сомнения, она просто околдовала его.

Однако графа не очень-то радовало это внезапное открытие, сделанное им. Он дорого дал бы, чтобы оставаться в счастливом неведении. Хотя пламя любви уже неотвратимо коснулось его, непревзойдённый дамский угодник не мог ничего поделать с собой.

Кипя от злости, граф дёрнул за шнурок у стола. В дверь тут же просунулась голова его камердинера.

– Вы звали меня, ваше сиятельство?

– Да, Флоран, – угрюмо процедил он, механически перебирая бумаги на столе. – Зайди ко мне.

Заметив недовольство хозяина, Флоран нерешительно вошёл в кабинет. Ему вовсе не улыбалось становиться козлом отпущения, когда хозяин бывал не в духе. А сейчас, похоже, назревал именно такой момент. Поэтому он, стоя у двери, с напряжением ждал дальнейших указаний графа.

– Куда она направилась? – без предисловия спросил Робер.

Кажется, буря миновала его.

– Надо полагать, вы говорите о своём паже?

– Естественно, – буркнул он, хмуро глядя на него. – Разве ещё кто-то выходил из этого кабинета?

– Вроде бы нет, – отозвался камердинер, пряча улыбку.

– Ну ты видел или нет?