Раскаты

– Ну что,– поинтересовался Арцыбашев, когда мать наговорилась с Варварой.– Много тебе она доложила?

– Я посмотрю на свою внучку,– бросила она и ушла в детскую. Доктор услышал знакомое с детства «сюсюканье» и брезгливо поморщился…

– Варвара говорит, ты вчера какую-то б… приволок,– начала Софья Петровна без предисловий.– И твоя дочь видела, как ты с этой б… развлекался в вашей супружескойспальне.

– Варвару я уволю, ее время прошло,– невозмутимо сказал Арцыбашев.– Недосмотрела вчера, недосмотрит в будущем. А у б… нормальное имя есть.

– Мне на него плевать!– сердито отрезала Софья Петровна.– Ты о чем думаешь, Саша? Мать в психушке, а любимый папа пьян и развлекается с какой-то проституткой!

– И опять неверно,– спокойным тоном возразил он.– Анна не в психушке, а в лечебном центре. Не веришь – поезжай обратно в Москву, убедись сама.

– Да что с тобой, Саша?– мать схватила его лицо, повернула к себе, разглядывая с тревогой в глазах. Арцыбашев ответил ей безразличным взглядом.

– Все было предрешено,– сказал он.– Одна погибла из-за жадности, вторая пошла за своими туманными принципами. Там же, в тумане, и заблудилась.

– Ты пророк?– взволнованно спросила женщина.– Ты провидец? С чего ты это вообще берешь?

Арцыбашев убрал руки матери, поднялся из-за стола:

– Я не любил Анну уже давно. Я устал изображать примерного семьянина. Я ненавижу притворство, и хочу жить, наслаждаясь жизнью. А из-за нее я стал ненавидеть все вокруг – этот дом, себя и свою работу. Свою работу…– с нажимом повторил Арцыбашев. Его глаза зло блеснули.– Я работаю лишь потому, что умею, да еще и лучше всех. Но если бы не моя гордость – я бы плюнул на клинику, диплом и просто застрелился. Я рад, что все завершилось именно так. Я могу вздохнуть полной грудью, хоть и ненадолго.

– Отец Анны от тебя не отстанет,– предупредила Софья Петровна.

– Пусть сунется. Здесь, в Питере, Арцыбашевы неприкасаемы. Я могу хоть сейчас собрать целую армию высококлассных юристов.

– Ты уверен, что сможешь защититься от всего,– поняла женщина.– А судьба Анны тебя уже не интересует?

– Почему же? Я дам на лечение столько, сколько потребуется. Но после выздоровления пусть забудет нас. Дочь останется со мной, это больше не обсуждается,– Арцыбашев насмешливо улыбнулся.– Да и вряд ли суд решит отдать девочку убийце.

– Вопрос в том, кто дал ей пистолет, и кто довел ее до такого состояния,– мрачно сказала Софья Петровна.

– А заодно – кто позаботился, чтобы подозреваемую вместо изолятора отправили в дорогую клинику,– парировал Арцыбашев.

Женщина издала грустный, болезненный вздох.

– Но ведь раньше не было такого!– почти плача, воскликнула она.– Ведь вы же вначале любили друг друга!

– А помнишь, ты говорила, что я не сойдусь с Анной?– спросил Арцыбашев.

– Помню. Но потом решила, что ошиблась… Я увидела, что вы полюбили друг друга.

– А любовь давно прошла,– Арцыбашев развел руками, показывая пустые ладони.– Если вообще была… Любовь это теперь – Шаляпина, Мохова, Тарасова…

– Артистки и балерины?.. О боже, Саша!

– Что?

– Они же настоящие фурии!

– Не скажи,– Арцыбашев приятно улыбнулся, вспоминая вчерашнюю ночь.– Тарасова только корчит из себя такую, а в постели она сущая овечка…

– Я не хочу слушать эту грязь!– строго, с отвращением сказала Софья Петровна.

– Прости, мама. Просто она – не Анна. Она – страсть, жизнь, молодость!

– Так ведь и ты еще не стар, Саша. Тебе всего тридцать четыре!

– И все же, я на двенадцать лет старше, чем был тогда…– с легкой тоской подметил он.

Их разговор прервался сам собой. В столовую пришла Ника, и Софья Петровна все свое внимание перенесла на внучку.

Арцыбашев, сухо попрощавшись, поехал на работу. От дома до больницы – каких-то пять минут езды, но доктор попросил ехать помедленнее – ему было необходимо разобраться в разворошенных мыслях.

«О многом не поговорили,– думал он, почти не глядя на ползущие мимо дома.– Жаль, опять разговор к женам и семьям свелся. Будто обсуждать больше нечего».

Он еще много мог сказать по поводу отца Анны, напыщенного и полуграмотного мещанина, из приказчиков пробившегося к верхам торговой компании. Для этого надо было всего-навсего соблазнить дочь владельца, обрюхатить ее по-быстрому… Арцыбашев дал короткое и ясное наставление управляющему – если Антонов появится в доме, спустить его со ступенек.

«Держатель хренов… ничего, кроме мелких лавок и доли в банке, который по швам разлетится, едва здесь грянет…»

Арцыбашев вспомнил последние газеты, попавшие ему в руки, и криво усмехнулся. Везде одно и то же – осажденный Порт-Артур, мужественные защитники… Номер с фотографией Рожественского

на главной странице он скомкал и сразу бросил в камин. Зачем читать заведомо ложную статью, в которой новоиспеченный командующий Второй эскадрой грозится разметать японцев по всему Тихому океану? Хорошие источники говорили, что вице-адмирал давно отвоевал свое, и вести корабли он будет на смерть.

«Тем лучше,– зло подумал Арцыбашев,– чем быстрее загорится, тем быстрее взорвется…»

Ожившим взглядом он окидывает прохожих, дома и улицы и не подмечает ничего необычного. Но нутро чует – город напряжен. Одна оплошность, и достанется всем. Движется что-то масштабное, огромное… Механизм разрушения запущен, и поздно его останавливать.

«Война окончится поражением,– Арцыбашев, далекий от военного дела, четко и ясно видел картину горящих русских кораблей.– Но это будет лишь началом».

Ему вспомнилось, как на прошлой неделе один из его клиентов – генерал, князь Кириллов вдруг предложил ему идти на военную службу:

– Медики с вашими умениями нам очень нужны. Я дам вам чин полковника.

– Я не служил,– спокойно, как всегда, ответил Арцыбашев. Он заметил, что Кириллов сделал вид, будто не услышал.

– Князь,– обратился доктор к нему в другом, более холодном тоне.– Я не собираюсь уходить в госпиталь и оперировать пушечное мясо. Я семейный человек, у меня есть дочь.

«А еще счета в Англии,– добавил про себя Арцыбашев.– Которые я обязан забить доверху, пока не грянуло».

7

За два квартала от дома Чичерина располагался другой, не менее известный особняк. Верхний этаж его, со всеми комнатами, снимал Петр Геннадьевич Маслов, тоже врач и хирург, помощник Арцыбашева в клинике.

Маслов – худой и сутулый мужчина, которому недавно исполнилось сорок три, сидел в столовой и медленно пил кофе. Перед ним лежал свежий номер крупнейшей питерской газеты – той самой, с фотографией вице-адмирала на главной странице. Маслов, играя уголками страниц, читал заглавную статью – длинное интервью с Рожественским.

– Да, Зина…– громко сказал он, и на мгновение отвел взгляд водянистых голубых глаз от статьи.– Вот он, спаситель тонущей России.

– Я же просила тебя, Петя – не читать вслух политические гадости,– пожаловалась жена из другой комнаты.