Раскаты

– Тише, дитятко, ты что?

4

– Что ж, давайте сверим…– помощник полицеймейстера Яковлев поправил очки и пробежал глазами по записанным показаниям.– Стреляла ваша жена?

– Верно,– ответил Арцыбашев. Рядом с ним, на столике, стояла бутылка с коньяком и наполненный бокал.

– Она стреляла в вас?

– Верно.

– А убитая… мать… в общем, она попала под выстрел?

– Да.

– Она защищала вас?

– Нет,– Арцыбашев глотнул из бокала.– Она защищала себя.

Яковлев удивленно посмотрел на него. Арцыбашев глотнул снова.

– Я собирался развестись, и объяснял условия. Дочь должна была остаться со мной, но Анна была против. Ее мать настаивала на моей позиции.

– Почему?

– Потому, что не любит мою внучку. А ее дочери, за отказ от Ники, полагались отступные. Вот они-то и волновали Альбину больше всего. Она пыталась объяснить Анне, что так будет лучше. Ну а потом,– Арцыбашев махнул рукой в сторону окна.– Анна вытащила револьвер…

– Ваш револьвер?

– Из моей коллекции,– поправил Арцыбашев.– Вытащила и сказала следующее: «Мне плевать на твои деньги, подонок и скот. Я убью тебя!»

– Так и сказала?

– Примерно так я запомнил.

– Что ж…– Яковлев пробежался по листкам.– Ваша дочь видела ссору?

– Нет. Она видела мертвую бабушку и обезумевшую мать.

– А слуги пришли за ней?

– Да.

– До этого они так же были за дверью, и тоже ничего не видели?

– Все верно,– Арцыбашев выпил снова.– Господин помощник полицеймейстера, я полагаю, вас позвали сюда с определенной целью – не дать огласку этому делу. Здесь все очевидно,– он налил на пару глотков в соседний стакан, подал полицейскому.– Если я преступник – наденьте на меня наручники.

Яковлев взял бокал и опустошил его в секунду.

– Кстати, что говорит прислуга?– спросил доктор.

– Показания сбивчивые, но практически одинаковые.

– Сейчас сюда едет врач – осмотреть Анну. Я сам позвал…

– Позвольте,– мягко возразил Яковлев.– Мы все же сами будем решать…

– Он числится в вашем штате сотрудников. До тех пор, прошу, уберите из моего дома всех посторонних.

Из кабинета, где они сидели, Арцыбашев пошел в детскую. Яковлев с брезгливым лицом вышел вслед за доктором и повелел уйти всем своим подчиненным. Комнаты быстро опустели – только двое городовых, словно ничего не произошло, мирно стояли снаружи, у закрытых парадных дверей.

– Милая моя…– Ника бросилась к отцу, едва он вошел.– Прости меня, я так тебя напугал…

– С мамой все будет в порядке?– дрожащим голосом спросила девочка.– А с бабушкой?

– Милая моя…– он присел. Девочка устроилась на его коленях и, прижавшись к его груди, тихо заплакала.– Я так виноват перед тобой… Маме сейчас очень плохо. Врач приедет и осмотрит ее.

– Я хочу ее видеть.

– Нет,– решительно сказал Арцыбашев.– Извини, но сейчас ей лучше побыть одной.

– А потом? А позже?– Ника подняла блестевшие от слез глаза.

– В свое время,– кивнув, он поцеловал ее в лоб, а затем, шумно вздохнув, вобрал запах ее волос.– Я подойду попозже. Позаботься о ней, Варвара?

Хмурая старуха кивнула.

– Еще кое-что – я позвоню матери в Москву. Может, она согласится присмотреть за Никой, пока я буду на работе.

Анна находилась в спальне. С тех пор, как произошло убийство, она, похоже, окончательно потеряла связь с миром. Ее – опустошенную, молчаливую, отвели в комнату, уложили на кровать, где она и пролежала под присмотром Яковлева до приезда врача.

Врач – сухонький старичок в клетчатом костюме, прослушал сердце и пульс, проверил рефлексы, и после своего простенького осмотра вывел заключение:

– Пациентка явно не в себе.

– Помешательство?– уточнил Арцыбашев.

– Боюсь, так.

– Нельзя ее в изолятор, вы же понимаете?..– зашептал Арцыбашев Яковлеву.– Нужно другое средство…

– Какое?

– Мой коллега Градов открыл в Москве больницу – специально для таких случаев…

– Хороший врач,– подтвердил старичок.

– Да. Он ученик Фрейда. Но до тех пор, я бы хотел, чтобы вы взяли ее к себе в стационар. В лучшую палату, разумеется,– в руке Арцыбашева появился бумажник.