Європа

На крыльцо сервисного центра вышел работяга в красном «европейском» комбинизоне. Вытянул из нагрудного кармана – кенгурятника – пачку сигарет, глянул по сторонам. «О! – сказал он, заметив Нефедова. – Валерыч вернулся».

Он почему-то всегда не любил август. Точнее – недолюбливал, относился к нему с каким-то недоверием, подозрением. Когда Игорь был школьником, август означал, что каникулы заканчиваются и очень скоро – снова за парту: расписание, домашние задания, и пейзажи за окнами, становящиеся день ото дня всё унылей и унылей. В начале августа отец спрашивал: «Игорюльник, к школе-то у тебя всё готово?» – и они шли на какой-нибудь «школьный базар», с развешанными повсюду плакатами «1 сентября» и «Скоро в школу», на фоне – падающая листва, звонки-колокольчики и радостные детишки в форме и с раздутыми ранцами.

Серпень, жнивец или прибериха-припасиха – будто подготовка отчётов: тридцать первого – на стол руководителю.

И всё же что-то было в этом августе – в пока ещё только присматривающейся к городу осени, прохладных вечерах («накинь пиджак»); ветре, который – нет-нет, да нагонит плакальщиц-туч.

Ждан хлопнул инструкцией по крышке стиралки, и в ту же секунду в другом конце зала у Лисициной из рук выскользнула коробка с феном.

2. Осеннее равноденствие

Мара – в мелочах: живёт, или прячется, или кроется. Именно мелочи и вспоминаешь – потому что лишь они твои, а остальное – общий план, вид издалека, фотография со спутника – одинаково для всех: утренние симпсоны по «М1» – неважно, смотришь их или нет; строящаяся мечеть на набережной; подземный переход, закрытый с весны вроде как на ремонт; повалившееся на провода дерево.

«Несмотря на прохладное лето, – сообщил в интервью журналу „Бизнес“ директор компании „Ликонд“ Владимир Степура, – темпы роста украинского рынка кондиционеров сохранились на уровне 25%, и этот показатель превышает среднеевропейский».

– Сворачивайся потихоньку, – сказал Чижов, – и без пяти подходи на тот терминал.

– А что случилось? – Ждан провёл тряпкой по люку самсунга и встал.

– Халин будет с Днём строителя поздравлять.

– Чего? – не понял Игорь.

Костя то ли не услышал, то ли проигнорировал вопрос – быстро зашагал к холодильникам, где Малик и Сохацкий, как всегда, о чём-то спорили: «да, блядь» – «нет, блядь».

– Без пяти собрание отдела, – сказал им Чижов.

– Хорошо, – кивнул Малик.

– Опять какую-то хрень придумали, – заворчал Сохацкий, – делать им нефиг.

Ждан дошёл до конца ряда (двоичный код: эл-джи, самсунг, самсунг, эл-джи – шестёрка или девятка) и глянул на время. Пятьдесят четыре минуты – теперь точно пора. Он отнёс тряпку и мистер-мускул на свой терминал и помчал к другому.

Все уже собрались (кроме Сотника, который возился с гофрой – «Костян, хватай его за шкирку и тащи сюда!»), стояли полукругом перед Халиным и ждали, когда начнутся «поздравления». Малик крутил в руках подставку для ценника, Нефедов загибал уголки на переоценочной ведомости.

– Вот что, работнички… – начал Андрей.

– «Работнички» – это клуб такой футбольный, – усмехнулся Шевель, – из Македонии.

– Сейчас, Шева, получишь красную карточку.

– Корпоративную?

– Воротник поправь… В общем, господа, как оказалось, у нас вовсю зверствует «тайный покупатель». Сообщили только вчера, а вообще эта акция идёт с середины июля.

– Лучше б нам явных покупателей подогнали, – буркнул Сохацкий.

Отдел поддержал – кто покачал головой, кто цыкнул, кто щёлкнул пальцами.

– Что это такое, вы знаете. Набрать надо не меньше шестидесяти баллов. Ниже означает профнепригодность и получение люлей в виде охрененного штрафа. По-хорошему же набрать надо не меньше семидесяти пяти.

– За месяц-то кого-то проверили? – спросил Шевель.

– В основном пока трусили мелкую. Но один, вернее – одна, пожаловала и на кэ-бэ-тэ.

Все уставились на Халина. Он выдержал паузу, заглянул в глаза одному, другому – как офицер в каком-нибудь военном фильме перед тем, как сказать что-то пафосное-эпохальное.

– Проверили Игоря-джана.

Теперь все повернулись к Ждану. Он несколько опешил от такой внезапной славы, даже шагнул назад. Как и тогда, в разговоре с Ларой-«лыжницей», Игорь не связал «тайного» с собой – идёт и идёт, месяц так месяц. И тут вдруг не просто проверили, а единственный кого.

Вспомнилась давнишняя сцена: сырой предновогодний день, навесы, зонты, и случайно – у киоска – старый знакомый. «Слушай, – сказал тот, – мне зачёт один осталось поставить, полчаса максимум, и отметим потом мою сессию». «Хорошо», – согласился Ждан. Они свернули к универу, поднялись на самый верх – товарищ постучал и зашёл в аудиторию, Игорь остался ждать в коридоре. Было шумно: студенты толпились под каждой дверью – сдающие, сдавшие и несдавшие. Среди них – две девушки возле стенда с объявлениями. «Кого-то ждёшь?» – спросила одна. «Его», – ответила другая и показала пальцем на Ждана.

– Наводка была на Сотника, по печкам индезит, но он как всегда где-то шлялся.

– Где я шлялся? – возмутился Димон.

– А сколько я набрал? – очнулся наконец Игорь.

– Восемьдесят пять, молодец. Сдал бы хреново – не проблема, отмазали бы, стажёров проверять не должны. Ну а так… Немного потерял на приветствии, посмотришь анкету – тайная сама к тебе подошла, и поздоровалась первой.

На этом собрание закончилось. «Помогу тем хиппи, – сказал Шевель, – пока они ничего не разбили». «Давайте работать, – сказал Халин и хлопнул Ждана по плечу: – А ты погодь».

Андрей протянул несколько листиков – анкету. «Дмитрий Сотник» вычеркнуто, рядом – «Игорь Ждан». Едва услышав про печки индезит, Игорь понял о каком эпизоде речь – и не ошибся. «Возражение: уплотнительная резинка лопается при высокой температуре». Будто наткнулся на описание себя в чужом дневнике: выглядел так-то, отвечал то и то. И везде баллы, почти за каждое действие: шесть из шести, четыре из пяти, три из трёх…

Правильные вопросы? Правильная одежда? Всё с вами ясно, Шарлотта Грей.

– И ещё кое-что, – сказал Халин.

– Другая анкета?

– Новый бейджик. В общем, баста-капиливаста, с сегодняшнего дня ты – продавец.

Просто и буднично. Ждан, конечно, не рассчитывал на «посвящение в студенты» или наречение, но услышать какое-нибудь «в добрый путь» от завотделом всё же хотелось.

Мономиф, mon ami

Игорь заменил «стажёр» на «продавец» (смотрите-завидуйте – грудь вперёд, расправил плечи); нашёл себя в базе, сперва на ближайшем терминале, затем – на стиралках: выбрал и-зэт десятую, указал центр ответственности «Ждан Игорь» и распечатал заказ.

– Поздравляю, – сказал Валера.

Игорь вынул листик из принтера, быстро скомкал и бросил в корзину.

– Принёс?

– Да, – ответил Ждан.

Он на всякий случай глянул по сторонам, убедился, что Чижова нет поблизости, и вытянул из кармана список: даты-модели-суммы. Игорь так и не понял, было ли это «выписывание на Нефедова» чем-то предосудительным. Костя ничего не сказал, когда вышел из отпуска – хотя наверняка смотрел свой выторг перед тем, как пойти отдыхать, и сверил с тем, что в итоге вышло за месяц.