История Смотрителя Маяка и одного мира

– Лори Ум-Тенебри, прошу вас, если вы знаете, как помочь обитателям Ледяного Замка, то мы готовы сделать всё, что в наших силах… – взмолился Тео и остановился, замерев в чёрных глазах Астиана, в которых словно вращалась спираль из сияющей темноты.

Наконец Ум-Тенебри отвёл взгляд и сокрушённо покачал головой.

– Придётся… а ведь вы, каждый по-своему, даже не верите в то, что я Защитник, -добавил Астиан с какой-то почти детской обидой и, когда Инанис собрался было что-то возразить, неожиданно хлопнул в ладоши и сказал: – Ну что ж, по крайней мере, подумайте о тех и о том, что вам дорого больше всего в Ледяном Замке. Только не пытайтесь лукавить: здесь это опасно. А я, так уж и быть, найду точку, где ещё можно что-то изменить.

Бледная Мариона стояла у высокого окна и смотрела, как Тео, не оборачиваясь, уходит по скользкой дороге за ближайший перевал. Плиний сидел один в своей комнате, в которой так и не успел разобрать вещи после возвращения – теперь уже и не надо было, – и думал о том, почему так произошло, почему именно с Тео. Айл-просветитель Люмар сидел, смотря в одну точку, и никто не мог бы сказать, думает ли он хотя бы о чём-то. И только один человек, пожалуй, доказывал бы всем, что глава Школы всё понимает, и разговаривал бы с ним по вечерам, даже если бы не слышал в ответ ни одного слова…

– Неплохо, – оценил Астиан, жестом показывая, что лучше пригнуться.

Оба они – Инанис и Тео – отлично знали это место – каменную гряду за первым перевалом по дороге от Ледяного Замка. Если чуть приподняться, то дорога до Школы и небольшая долина перед ней отлично просматривались с этой точки. Слушатели пробирались здесь, когда отпрашивались в город и хотели сократить путь.

Несмотря на солнечный день, в горах было, как обычно, холодно. Но Инанис и Тео с удивлением обнаружили, что они одеты в тёплые плащи с капюшонами, что было как нельзя кстати на зябком весеннем ветру.

Повинуясь жесту Астиана, они спрятались за огромным валуном, который с солнечной стороны начинал оттаивать, но всё ещё был покрыт прозрачными ледяными доспехами.

Убедившись, что его спутники не совершают резких движений и готовы слушать, Ум-Тенебри сказал, как мог серьёзно (он уже понял, что со служителями чем проще, тем получается сложнее):

– Там, у первого от Ледяного Замка перевала, сейчас расположился весь гарнизон Норсена. Если выглянуть, то можно увидеть их пушки и укрепления – только, пожалуйста, не нужно этого делать, пока поверьте мне на слово, это не так сложно, – предупредил Астиан попытку Инаниса привстать и убедиться. – У них приказ арестовать Айл-просветителя, на который обитатели Ледяного Замка, разумеется, ответили отказом. И королевские войска дали им три дня для принятия правильного решения, а вот что произойдёт дальше – трудно предсказать. Скорее всего, солдаты попытаются взять Замок штурмом, что, конечно, не составит особого труда. Возможности служителей к военному сопротивлению вы и сами, думаю, неплохо представляете.

На лице Инаниса читался ужас. Он с безжалостной ясностью представлял, что сейчас происходит там, в Ледяном Замке, и винил себя за то, что бросил свой дом в такой момент, совершенно забывая, что совсем недавно он был в Королевской тюрьме и ожидал вполне вероятной казни за исполнение поручения Айл-просветителя. Тео всё время внимательно всматривался в лицо Астиана, как будто хотел понять, может ли этот человек быть Защитником.

– У вас остался кофе? – неожиданно спросил Астиан.

И Тео, который всё ещё сжимал в руке остывшую уже, но наполовину полную кружку из Тар-Кахола, машинально протянул её Ум-Тенебри.

– Спасибо, – кивнул тот, принимая дар и усаживаясь прямо на снег, – вы ведь все тоже любите кофе, да? – с усмешкой уточнил Астиан, снова будто разговаривая сам с собой. – Ну конечно, как же иначе. Кофе я любил, пожалуй, больше всего – с тех пор, как впервые почувствовал эту волшебную горечь взрослой жизни. Так что и вам деваться некуда, да…

Инанис недовольно сощурился.

– Послушайте, лори Ум-Тенебри, мы ведь здесь, чтобы помочь тем, кто в Ледяном Замке…

Просветитель осёкся под ободряющим взглядом Астиана.

– Продолжайте, продолжайте, тар просветитель, – отпивая кофе, теперь уже откровенно издевательски произнёс Ум-Тенебри.

– И нам нужно что-то скорее предпринять… – сбивчиво закончил просветитель.

Астиан шутливо зааплодировал:

– Точно, как всегда! И ваши идеи в связи с этим, тар просветитель? Как нам одолеть целый гарнизон вооружённых солдат?

Инанис вышел из себя – но только потому (как он объяснял себе потом), что не мог думать ни о чём, кроме положения Айл-просветителя в осаждённом Замке.

– Если вы Защитник, как утверждаете, то вам не должно составить труда справиться с кем угодно!

Тео испуганно взглянул на Инаниса. Первый раз он видел, чтобы хладнокровный просветитель так явно выходил из себя (пожалуй, хуже, чем тогда, на памятном уроке логики у слушателей третьей ступени). И даже если этот странный человек самозванно мнил себя Защитником, не стоило с ним так говорить.

Астиан неловко поднялся.

– Вот как… ну хорошо. Раз вы так хотите. Сейчас я что-нибудь придумаю. Сейчас… – бормотал он.

Тео почему-то захотелось успокоить его, сказать, что всё хорошо. Но он тоже не знал, как и зачем они оказались здесь, под носом у целого гарнизона, не имея шансов спасти Ледяной Замок.

– А почему мы не… не спасли всех остальных из Королевской тюрьмы? И куда… куда делся тот мальчик, Унимо? – спросил Тео, нарушая затянувшуюся тишину потрескивающего снега и отдалённого гомона солдат, отчасти пытаясь отвлечь изрядно ушедшего в себя Астиана, отчасти действительно желая знать ответы на занимавшие его вопросы.

– Унимо? Он остался там, ему нужно было остаться, – вздрогнув, ответил Астиан. – А тюрьма. Ну, Форин бы не сказал нам спасибо, если бы мы сделали за горожан их работу, – загадочно отозвался он. И вдруг объявил: – Всё, я придумал!

Инанис, напряжённо изучающий позиции солдат, резко обернулся.

А Тео почувствовал, что приближается катастрофа.

– Да, я придумал, – радостно повторил Астиан. – Точнее, вспомнил, как это делается. Сейчас я пойду к ним, к солдатам, и они разбегутся пред моим ликом.

– Перестаньте, пожалуйста, – взмолился Тео. Он не на шутку испугался, что этот сумасшедший может и вправду выкинуть что-нибудь такое.

– Вы просто не верите в меня, – изменившимся голосом сказал Астиан. – Это не хорошо и не плохо, это ваше право. Вы, тар бывший слушатель, хотя бы верите себе, что уже неплохо. Уже половина дела.

Ум-Тенебри тщательно застегнул плащ, откинул капюшон и стал выбираться из снежного укрытия. И тогда отмер, как в детской игре «Окло-Ко – стоп!», Инанис.

– Стойте, что вы задумали! Не надо, прошу вас!

Астиан остановился, насмешливо оглядывая слушателей.

– Очень мило с вашей стороны, тар просветитель, проявлять такую заботу. О человеке, который посягнул на ваше святое. Почти подвиг. Рад, что вы не безнадёжны. А теперь послушайте меня оба, – слова Защитника падали редко и звонко, словно ранне-весенняя капель на черепичную крышу, – вы можете попытаться мне помочь, если хотите. Просто подумайте над тем, что я сказал. А вообще, не берите на себя слишком много. Прощайте.

С этими словами Астиан шагнул из-за камня и направился по дороге в сторону ворот Ледяного Замка. Тео и Инанис оба почувствовали, что не могут пошевелиться – могут только смотреть, как человек, или кто бы он ни был, идёт один, без оружия, под прицелами ружей десятков солдат…

Астиан Ум-Тенебри шёл, слегка прихрамывая, но вполне уверенно. Как будто не видел орудий и блестящих на солнце штыков, как будто не слышал трижды прозвучавшего предупреждения уставной совести: «Стой! Стрелять буду!»

Солдаты замерли, увидев фигуру странного человека, который неумолимо, как часовая стрелка, двигался по направлению к Ледяному Замку. До них уже дошли слухи, что где-то объявился некто, называвший себя Защитником. И многие говорили, что если это действительно Защитник, то он должен прийти спасать своих верных служителей. И вот этот невозможный человек, который идёт так спокойно, когда ему угрожают смертью… даже после третьего предупреждения и выстрелов в воздух никто из солдат не решался стрелять в нарушителя. Неисполнение приказа, конечно, страшило, но это было ничто в сравнении с предательством того, кто вытащил мир из небытия. Даже если была всего лишь сотая доля вероятности того, что это правда он…

Солдаты готовы были сбежать, бросая оружие – Инанис и Тео ясно видели это, и их души наполнял священный трепет. И каждый укорял себя за сомнения, породившие это жестокое чудо.

И тут кто-то из владеющих оружием выстрелил не в воздух. Выстрелил прицельно в сердце – в левую часть груди, становясь убийцей по кахольскому праву, даже если затея не удалась. Даже если счастливая случайность позволила бы пуле пролететь мимо. Но нет: на белой дороге, совсем близко, они ясно видели, как пуля попала в грудь путника, и на его плаще расцвёл, стремительно раскрывая лепестки, алый мак…

Человек стоял, не шелохнувшись, и улыбался – и вот тогда солдаты и офицеры гарнизона с криками побежали прочь. Самые впечатлительные потом рассказывали, что Защитник будто бы увеличился и стал затмевать горы, продолжая так же улыбаться и ласково смотреть на своих убийц…

В спешке беспорядочного отступления никто не заметил, как из-за ближайшей каменной гряды выскочили двое и побежали к раненому. Как, впрочем, и того, что Защитник, как самый обычный человек, резко побледнел и осел на снег, неаккуратно разбрасывая в кашле сверкающие на солнце рубиновые капли.

Эту картину в изумлении наблюдали и осаждённые обитатели Замка, они распахнули ворота и помогли Инанису и Тео осторожно внести истекающего кровью Астиана…

Потом доктор Квид, нервно покусывая губы, качал головой и недоумевал, как можно было вообще стоять с такой раной. Как можно было дотянуть до Замка с такой потерей крови.

– Он хочет видеть вас, – буркнул Квид бледным Инанису и Тео, ожидавшим приговора у двери комнаты лекаря, – и не приводите мне больше мёртвых богов! Не смейте! – зло воскликнул он, ударяя кулаком о стену и не заботясь о том, что его могут услышать.

Астиан не прекращал улыбаться. И если бы не радостный блеск глаз, то можно было бы подумать, что лицо его свела предсмертная судорога.

– Тео… теперь ты… будешь Защитником, – усмехнулся Астиан и тут же побледнел ещё больше, поскольку его рана не позволяла вытворять такое безнаказанно, – ты справишься… я в тебя… верю… извини, что я так… перешёл на ты… с богами обычно говорят на ты…