Мой ледяной принц

– Фредрик? Что ты здесь делаешь? – со смешком воскликнула она.

– Нам нужно поговорить, – без предисловий сказал я и без приглашения вошел в ее квартиру.

Глава 30

– О чем? Мы не виделись уже три года, и вдруг, нам нужно поговорить? – недовольно сказала Мария, идя за мной следом.

– Это очень важно, – сказал я, оборачиваясь к ней.

– Ну, раз важно, то проходи, садись. Выпьешь?

– Нет, спасибо.

– А я выпью. За нашу встречу. – Мария ушла в другую комнату и вернулась с большим бокалом крови. – Присаживайся! У меня достаточно кресел и диванов, – со смехом сказала она, увидев, что я так и не занял ни одного из ее многочисленных красных кресел.

– Спасибо, я ненадолго. Постою, – холодно ответил на это я.

Квартира Марии была шикарной и вульгарной, как и она сама: много шелка и бархата, много красного цвета, дорогая, но крикливая мебель, позолоченные канделябры. А сама владелица всего этого добра была одета в короткий красный шелковый халат, еле прикрывающий ее грудь и бедра. Из сестер Мрочек она одевалась хуже всех, даже хуже моей Миши, а ведь Марии было уже давно не девятнадцать – она была даже старше меня.

Моей вины в ссоре между Мрочеками и Харальдсонами не было: это Мария соблазнила меня, а не я ее. Но я взял всю вину на себя, чтобы смягчить тень, упавшую на ее имя, а Мария не сделала ничего, чтобы опровергнуть это. Но я никогда не собирался утверждать обратное: пусть в глазах всего вампирского общества я являлся подлецом, но добровольно нес это позорное пятно. Наверно, я должен был обижаться на Марию за этот позор, но не держал на нее ни зла, ни обиды. Мне было плевать на мнение общества, и жить с черной репутацией мне намного легче, чем было бы ей. Хотя, каюсь: в том, что случилось, была и моя вина – я дал себя соблазнить, дал вскружить себе голову, хоть всегда мыслил рационально, холодно и трезво. Но я позволил случиться всему, что случилось, а значит, моя вина была не меньше вины Марии. Однако смешно: ее родители считали, что я был первым ее мужчиной, и что она почти двести лет провела без секса! Наивные.

Мария сделала глоток крови, подошла ко мне и провела пальцем по моим губам. Я тут же поспешил отвернуть от нее лицо.

– Ну, и чего же ты хочешь, мой викинг? – прошептала она, не сводя взгляда с моих губ.

Меня передернуло.

«Мой викинг». Она называла меня так, когда мы были вместе. Отвратительно. Я так привык быть «айсбергом» Миши, что прошлое с Марией казалось мне ужасным, грязным, развратным. Тогда я был глупцом.

Я отвел руку Марии от своего лица и холодно посмотрел на ту, которой так восхищался три года назад.

– Послушай, я терпеливо нес на своем имени незаслуженное пятно позора и репутацию негодяя. Но сейчас ты должна рассказать правду Мише, своей сестре. Это необходимо, поэтому не перечь мне, – прямо заявил я.

Мария удивленно приподняла брови.

– Зачем Мише знать об этом? Да и вы что, знакомы? Она даже не знает, как ты выглядишь, – усмехнулась она, положив ладонь на мою грудь.

– Мы не просто знакомы. Я люблю ее как последний идиот. А она думает, что я опозорил тебя, соблазнил и бросил, в общем, как и все, и считает, что теперь я хочу использовать и ее.

– Подожди… Что? Ты влюбился в Мишу? – Мария часто заморгала и приоткрыла рот. – Влюбился в мою сестричку? В мою маленькую Мишу? Как ты… Она ведь почти ребенок!

– Она не ребенок, а юная девушка, – спокойно возразил я. – Но я сам не понимаю, как смог влюбиться в нее. Сначала я и за адекватную особу ее не принимал: она казалась мне жуткой истеричкой. Но я полюбил ее, а когда понял это, то чувствовал себя каким-то ненормальным. Черт, не знаю, как это объяснить.

– У меня нет слов… Как ты умудрился, Фредрик?

– Сам не понимаю.

– Так это серьезно? На всю жизнь? – усмехнулась Мария.

– Да.

– А она? Что она?

– Даже не знаю, что сказать. Мы были друзьями, а потом я признался ей в любви, и она… – я усмехнулся от воспоминаний, – она перепугалась, и из-за этого я уехал в Лондон. А вчера Миша призналась мне в своей любви. Она любит меня, и мы собираемся жить вместе. Она уже перевезла ко мне свои вещи.

– Что? Она влюбилась в тебя? – пораженно воскликнула Мария. – Как!? В тебя!? Но ведь я лично запретила ей…

– Да, видел пункт № 9. Польщен, – без тени улыбки сказал я.

Мария тяжело вздохнула и потерла пальцами левый висок.

– Вот это ситуация. Кошмар. Чертовски неловко… От тебя не пахнет сигаретами. Бросил?

– Да, но мы говорим не об этом. Ты обязана рассказать Мише правду. Я честно прикрывал тебя своим именем и взял всю вину на себя. Мне абсолютно все равно на мнение окружающих. Но не сейчас. Миша ненавидит меня за то, в чем нет моей вины.

– Но как она узнала?

– Должно быть, ей сказала ваша сестра. Я сам собирался рассказать Мише, но Маришка опередила меня.

– Да уж, опередила! – с иронией сказала Мария.

– Мне не смешно. – Мой голос стал ледяным.

Она взглянула на мое лицо и подавила улыбку.

– Извини, просто… Ладно, ты! Ты уже взрослый! Ну, достаточно взрослый мужчина. Конечно, ты еще совсем молод… Но Миша! Как она могла в тебя влюбиться? Я в девятнадцать лет была помешана на балах и платьях, и вообще не думала о любовных делах и мужчинах!

– Она и не думала. Миша сильно испугалась своих чувств ко мне и долго скрывала их. Но сейчас, когда мы наконец-то стали парой, она думает, что я обесчестил тебя.

– Где она сейчас?

– Миша бросила меня, и сейчас, должно быть, она в Варшаве, в вашем доме.

Мария одним глотком допила кровь в бокале, поставила его на тумбочку и глубоко задумалась. По ее лицу было понятно, что она была шокирована и разочарована одновременно. Затем она стала ходить по комнате и смеяться, а я стоял, как столб, и мрачно наблюдал за ней.

– Как ты меня озадачил! Куда катится мир! Ты влюбился в Мишу, а она в тебя! Как смешно! – Она остановилась рядом со мной и тяжело вздохнула. – Моя бедная сестренка! Нашла в кого влюбиться! Стоит ей что-то запретить, как она тут же старается нарушить запрет!

– Мария, мы любим друг друга. Я должен вернуть ее.

– Но я не могу! Думаешь, так легко все рассказать? Ты вообще представляешь, какой позор упадет на мою голову?

– Такой же, какой лежит на моей голове.

– Нет, не такой же! Мужчинам всегда прощают их слабости, а женщинам… Черта с два! Да еще и таким, как я, из семьи, в которой только и знают, что читают морали! Семья католиков! Ты даже не представляешь, что со мной будет, если мои родители обо всем узнают! Они будут считать меня грязной шлюхой! – эмоционально воскликнула она.

– Не стоит так преувеличивать: твои родители, конечно, зациклены на чести, но не настолько. И уж конечно, они не отвергнут тебя за то, что ты спишь с мужчинами до замужества, – спокойно ответил я на ее тираду.

– Ха! Ты их совсем не знаешь! Да они сошлют меня… На Луну!