Привет, Яга!

– Между прочим, это модно, – заметила я.

– К твоему сведению, я даже в институте преподавал и не настолько отстал от моды, чтобы меня можно было дурачить, – парировал недавний кот, раздеваясь.

Меня так и подмывало скомандовать ему носить готический плащик не снимая – очень уж здорово получилось, но так рисковать нашими отношениями было опасно. Васька вообще-то нормально воспринимал свое вынужденное подчинение, но, думаю, только потому, что я никогда не пользовалась этим правом специально. Сейчас же он быстро из героя аниме снова превратился в моего помощника. Хорошо хоть, синтетическую футболку я ему тоже припасла.

– Ну извини, не угадала. Думала слегка разнообразить твой гардероб… Над стилем, вообще, надо работать! – выдала я фразу, которую где-то слышала.

– Давай-ка лучше поработаем над нашей ситуацией! – предложил мой друг. К счастью, он никогда долго не дулся.

Думалось в тот день очень плохо. Пожилой преподаватель и его племянник-оборотень не укладывались ни в одну схему. Нужно было что-то делать, однако нормальные идеи никак не рождались. Появилась, правда, одна гениальная…

– Слушай, а давай мы его нашей «сывороткой правды» напоим, ну то есть надышим, ну, дадим подышать, в общем, ты понял? – предложила я после долгого молчания.

– Да ты сегодня в ударе! Будем считать, что идея смешная, – ответил Васька и опять погрузился в свои мысли.

– Нет, ты погоди! Это гениальная идея, а не смешная. Я разолью водичку рядом, типа случайно, ты заставишь его нагнуться, или я заставлю, ты же кот. Ну, короче, пусть как-нибудь надышится, а я спрошу, какого… чего он на Темной Стороне делал и почему с оборотнями водится. Пусть все рассказывает!

Василий почему-то даже испугался.

– Не вздумай! А вдруг он случайно живую воду выпьет? Ни в коем случае! Ян Борисович, скорее всего, обычный человек. Нельзя ему просто так все выкладывать.

– Ничего себе, обычный человек! – удивилась я. – То шляется через переход туда-сюда, то к избушке дорогу находит!

– Да, тут ты права. Дорогу сюда только специально проложить можно, ежели кто знает и умеет. Просто так взял и пришел – это удивительно!

Василию, похоже, очень не нравился мой план, но предложить другой он не мог. Я уже начала подумывать, что мне для реализации помощь кота вообще-то и не нужна, а Васька стал бросать в мою сторону настороженные взгляды, когда нас прервали.

С громким хлопком возле избушки появился невысокий мужчина в слегка старомодном костюме с жилеткой и цепочкой на пузе. Под мышкой – папка, в руках – тросточка. Один глаз у него блестел яркой синевой, а второй был прищурен, так как в нем незнакомец умудрялся удерживать круглое стеклышко в оправе. Новый гость блестел на меня кругляшкой самого настоящего пенсне. Я такие видела только в кино, поэтому в первые минуты улыбалась. Потом стало не очень смешно.

Незнакомец пошелестел бумажками в папке и скучно забубнил:

– Приветствую Бабу… вернее, девицу, Ягу, являющуюся сторожем на пункте пропуска.

– Привет и тебе, Лихо одноглазое, – ответил за меня Василий. – Яга также приветствует тебя в лице своего помощника и интересуется, по какому поводу визит?

Посетитель, названный Лихом, еще раз блеснул единственным стеклом в глазу и опять углубился в свои бумажки. Я заметила, как Васька потемнел.

– Визит мой носит официальный характер и является вынужденной мерой, – Лихо, наверное, большую часть времени проводил с бумажками, поэтому изъяснялся как настоящая канцелярская крыса. – Данная мера призвана оградить данное строение, далее именуемое «жилищем»…

– Давай сократим вступление, – перебил помощник. – Говори сразу, сколько насчитал.

Лихо не обиделся. Было похоже, что ему вообще все до фонаря, он просто выполнял скучную и слегка надоевшую работу.

– За одно разбитое зеркальное стекло на ваше жилище, в соответствии с действующими правилами, будет назначен штрафной период в размере (опять консультация с бумажками) семи дней, то есть одной недели.

Васька шумно выдохнул, будто ожидал худшего. Я решила вмешаться:

– Но это какая-то ошибка. У нас в доме нет зеркал.

– Давайте проверим, – Лихо снова сверился с записями, – у меня есть данные… одно зеркальное стекло, выпуска 2010 года, круглой формы, диаметром 9 сантиметров, имеющее автоматическую систему защиты, именуемую крышкой. Находится в пределах данного жилища на втором уровне.

Васька посмотрел на меня с укором и перевел с канцелярского на человеческий:

– На втором этаже у нас где-то есть маленькое круглое зеркальце.

До меня наконец-то дошло.

– А! Так это из косметички! – Пенсне опять сверкнуло, явно не разделяя моей радости. – Да оно же совсем маленькое, – пыталась я объяснить, – у меня в сумочке валялось, а потом… я забыла его… и теперь оно… где-то там.

– За одно разбитое зеркальное стекло… – снова забубнил Лихо.

– Но почему же за разбитое, – не сдавалась я, – когда оно разбилось-то?

Василий неохотно пояснил:

– Разбилось, скорее всего, при повороте. У нас тут много всего обычно бьется.

Я оглядела разрушенную комнату и уточнила:

– Погоди, он имеет в виду, что разбитое зеркало – несчастливая примета?

– Мы, наконец, поняли. Давайте уже примем, что стекло наше, оформим, ответим, да и делу конец, – Васька торопил гостя, было заметно, как ему не нравится все происходящее.

Лихо с облегчением перевернул несколько бумажек и закончил речь:

– …штрафное время начинает действовать немедленно по окончании зачитывания нижеследующего. Итого, за четырнадцать актов разбиения зеркального стекла ваше жилище на срок в четырнадцать недель переводится в режим неудачи. Время пошло, разрешите откланяться.

Лихо на секунду действительно склонил голову и с громким хлопком исчез. Мы с Васькой остолбенело глядели друг на друга. От лестницы с громким треском отвалились перила. Василий назидательно поднял палец вверх:

– Вот, а ты сейчас должна была побежать наверх, чтобы зеркало найти. Могла бы упасть.

Я молчала, нахохлившись. Говорить было нечего. Четырнадцать раз несчастное зеркало разбивалось при поворотах избушки. Похоже, не при каждом, – и то хорошо. Объяснять, что просто забыла его в своей комнате, – глупо. Обвинять помощника, что не предупредил, – тоже детский сад, предупреждал он меня раз десять. Этот мир был похож на болото: ставишь ногу не туда, куда тебе сказали, и сразу «плюх».

– Ну, и чего будем делать? – спросила я.

– Да тут уж ничего не поделаешь. Четырнадцать недель… Придется соблюдать осторожность.

– Вась, мне очень… – сожаление все-таки начало вылезать из меня, оформляясь в слова.

– Не продолжай, – остановил Василий этот жалкий ручеек. – Конечно, тебе очень жаль, и ты дальше не совершишь такой ошибки… и даже никакой другой, вероятно. Только это не всегда будет в твоих силах, поверь. Бывают ситуации, в которых сложно не ошибиться.

Великодушие моего помощника почему-то не радовало. Мы молча посидели за полусгнившим столом, однако совещание так и не клеилось. Тут со Светлой Стороны раздался стук. Это Шип давал сигнал, что турист вернулся.

Я с утра ждала, пока Ян Борисович отойдет от палатки (за ягодами-грибами, как он сам выразился), и оставила банника на крылечке следить за лесом. Шип обещал стучать, когда подозрительный тип будет на подходе.

Не медля ни минуты я схватилась за палку. Деревяха тут же упала, и прямо по ноге. Тридцать три несчастья начинали действовать! Я чертыхнулась в свое удовольствие – пусть все лешие сбегаются, все равно уже. Поворот в результате получился какой-то кривой. Избушка застонала тяжело, будто и сама была старушкой. Васька в последнюю секунду бросился ко мне, чтобы помочь с палкой, и сбил с ног. Секунду спустя я сидела на полу с котом в руках.

Мой миленький домик выглядел вполне невинно, однако теперь верить ему было нельзя, от каждой вещи жди подлянки. Невеселая ситуация!