Привет, Яга!

– Домик! Да, вот вы и пришли. Мне бы хотелось еще кое-что сказать… – Выдержав драматическую паузу, он продолжил: – Слышь, деваха! Ходит здесь кто-то в лесу. Кажись, тебя ищет.

– В смысле – ходит? – переспросила я.

– Ходит в прямом смысле. – Аук заговорил на секунду голосом Василия, и мне стало грустно. – Это точно человек. Бродит, как придурошный, по лесу. В палатке кантуется. Замаял уже всех. А ищет, судя по всему, именно вас. Вот, послушайте.

Дальше зазвучал голос, будто сверху. Опять Эхо для меня «записал» услышанное. Слова были невнятными, вроде бы человек спросоня говорил или во сне:

«Избушка… Яга… Она как девчонка… – и потом таким же, но невероятно замученным голосом: – Я устал! Может, хватит уже?»

Если честно, я ничего не поняла и просто уставилась на Аука. Тот развел руками и пояснил:

– Уже давно. Ходит по лесу и ходит. А это я ночью запомнил. Рядом с палаткой посидел и послушал. Про тебя базарил, слыхала?

– Слыхала… А какой он, человек-то. Пожилой, что ли? – Голос «в записи» показался мне старым и немного знакомым.

– Что ли не что ли, а уж точно не молодой, – пояснил Аук.

Он всегда очень здорово повторял конец фразы, вписывая его в свое предложение, но иногда ему явно было тяжело выкручиваться.

Я поблагодарила это странное существо. Он уже второй раз помогал мне и при этом вел себя очень скромно. Вот и сейчас, зардевшись от удовольствия и аукнув на прощание из дальних кустов, Эхо исчез.

Васька терся о ноги.

– Ну, и что это значит? – спросила я помощника.

Тот, как всегда, только мяукнул и погнал к домику, задрав хвост. Наверное, тоже устал. Однако вдруг кот зашипел и попятился назад. Через секунду стало понятно почему. На крыльце нашего домика сидел человек.

Теперь в минуты страха первым у меня включался почему-то нюх. Издалека я «обследовала» гостя: запах костра, старенькой палатки, которая много лет пролежала в гараже, и спортивного костюма, что валялся в дальнем углу шкафа – годов с 80-х точно.

Запах неуверенности. Мужчина сам толком не знал, зачем он здесь.

Запах усталости. Он был уже немолод, но почему-то несколько дней бродил по лесу.

И еще я уловила слабый, но ощутимый запах… моего университета: огромных аудиторий и сотен молодых идиотов, бумаги и компьютерных классов, пыльных папок из деканата и чернил, когда расписываешься в экзаменационной ведомости уже в который раз, и она постепенно заполняется, но студентов еще много…

– Добрый день! Я так рад! – прокричал человек, заметив меня на границе леса. – Извините за беспокойство. Я, знаете ли, потерялся. Такая незадача! Третий день уже хожу, и вдруг вижу – избушка!

Никогда не понимала, почему мой чудный домик все упорно называют избушкой, но надо было как-то гостю отвечать. Я подошла поближе и обомлела. Конечно, голос в «записи» Аука не просто так показался известным. На меня смотрел недавний знакомец из парка, Ян Борисович собственной персоной. Турист тем временем продолжал:

– О, да это вы! Простите, я так и не вспомнил ваше имя… А вы тут одна живете? Чудное место… У вас очень милый… костюм. Сейчас так по лесу ходят?

Я опять вспомнила про своего бедного чеширского кота, но пижамка в списке беспокоящих вопросов уже отошла на второй план, не голая стою, и ладно. Пора было отвечать что-то заблудившемуся профессору.

– Да, я тут живу. А как у вас… дела?

Вопрос был глупым, но Ян Борисович, похоже, и правда очень обрадовался людям.

– У меня все хорошо, спасибо! Милое дитя, прекрасно понимаю, что вторгаюсь в вашу жизнь, но не позволите мне отдохнуть тут немного? – спросил он.

– А хотите, я вам дорогу покажу до университета? – у меня вдруг проснулась надежда выпроводить странного гостя.

– О, вы знаете, я, конечно, буду вам безмерно благодарен. Но только после небольшого отдыха. Годы, знаете ли, уже не те. – Турист с любопытством посмотрел на приветливое крылечко.

Я задумалась. С одной стороны, не пригласить в дом заблудившегося путника – это даже для Бабы-Яги слишком жестоко. А с другой, ведь что-то с этим мужичком нечисто… Я тоже посмотрела на крыльцо, затем на Яна Борисовича, который вытирал со лба пот застиранным носовым платком, и перевела взгляд на Ваську. Тот в ответ зашипел, как рассерженный чайник, и даже загородил дорогу в дом, вскочив на верхнюю ступеньку. Пожалуй, еще и тяпнет престарелого туриста за ногу, если тот начнет подниматься.

– Вы уж не сердитесь. У меня дома… не убрано… и еще… ремонт. Планируется. И тараканы. Травить надо будет скоро, – собрала я в кучу все причины, по которым можно не пускать гостей в дом.

– О, ничего страшного. Я тут прекрасно устроюсь, в палатке. Я же, в конце концов, в лес за этим пришел. Свежий воздух! – Ян Борисович с сожалением глянул на дом, но мужественно вдохнул полной грудью жаркое марево. – Главное, что не один в лесу. А то, знаете, отбился от компании случайно и пару дней плутал… У меня все есть, вы не переживайте! Водички бы только…

Кивнув, я поднялась по ступенькам, чувствуя себя последней мерзавкой. Пожилого человека держу на жаре! Через пару минут вынесла ему чайник с водой и увидела, что профессор достаточно ловко ставит палатку неподалеку.

– Вы знаете, я в молодости был чемпионом курса по разбивке лагеря. Почти каждые выходные проводил в лесу. Вот так-то! – пояснил он.

Я протянула ему чайник и пошла советоваться со своим котом. Что делать с престарелым обманщиком-туристом, имевшим племянника-оборотня, было совершенно непонятно.

Глава 12. Русалки, чиновники и грибники

Не буди лихо, пока оно тихо.

    (Русская поговорка)

– Ва-а-ась!

Я застряла у входа в избушку, и первые лучи Черного Солнца уже тянулись ко мне по грязно-желтому небу.

– Васька, сюда!

Мой помощник был нужен мне. Очень. Срочно.

Он переодевался в доме, а я не справлялась с русалками. Три мертвячки явилась неожиданно, как только мы пришли на Обратную Сторону. Выглядели они особенно холодными, будто зимовали в самом тинистом и глубоком болоте: мокрые тряпки, бывшие рубахи, сплошь покрыты грязью, в волосах позастревали водоросли, а в глазах плещется муть.

Три утопленницы отчаянно рвались на Светлую Сторону. Василий все ковырялся в новой одежде, а у меня тут назревали настоящие проблемы.

Сначала я просто скомандовала русалкам, чтобы шли отсюда, – мол, не время еще. Потом повторила громче. Мертвые девушки, как заведенные, только булькали: «Пусти!» Потом я начала на них кричать, и в ответ раздалось шипение. Сейчас рассерженная компания плевалась на меня тиной, утробно выла и даже тянула руки, пыталась схватить за волосы.

Я струхнула, отступила на верхнюю ступеньку и выставила вперед палку, но за нее тут же уцепились холодные пальцы с синими ногтями. Я заорала не своим голосом. Мне уже пофиг было, успел он там одеться или нет, потом донаряжается! После крика Васька тут же появился рядом.

Ситуацию он оценил быстро. Отодвинув меня, как всегда, подальше, помощник грозно обратился к русалкам:

– Идите-ка отсюда подобру-поздорову!

Те примолкли, но потом опять дружно зашипели свое «Пусти». Одна попыталась схватить его за рукав, но Васька так гаркнул на них «Кыш!», что даже лес вдалеке встрепенулся, оттуда послышались шорохи и недовольные вздохи. Русалки наконец-то замерли, а потом развернулись и двинулись прочь. Иногда оглядывались, с угрозой булькали, но все-таки уходили.

Васька повернулся ко мне и недовольно развел руки, предлагая полюбоваться на себя.

– Ну и что это? – спросил он.

Я забыла про недавний страх и хихикнула. Длинный черный сюртук из тонкой кожи сидел на стройной фигуре как влитой. Создавая эту прекрасную модель, я вдохновлялась мультфильмами-аниме, где очень стильные плохие ребята (ну, иногда и хорошие) всегда ходят в таких штуках. Эта одежда одновременно похожа на современные плащи и на сюртуки викторианской эпохи, длинные полы обязательно должны развеваться на ветру. Мне лично результат понравился, но вот «заказчик» выглядел недовольным. Похоже, если бы не мой истошный крик, не видать мне Васю в обновке.