Привет, Яга!

Я задумалась.

– Тоже мне слова. У нас их каждый ребенок с садика знает. А Шип… Ну, может, просто сообразительный такой. Вредить же он нам не будет? Хотя, если случайно… Давай просто придем и спросим, чего ему надо, этот чудик сразу запросит шоколад, купим опять кучу вкусняшек, и все дела, пусть обожрется.

– План слабый, но можешь попробовать, – проговорил Василий, поднимаясь. – Пошли, а то досидимся до рассвета.

На небе уже полыхали космы черных лучей. Шумная НеЖизнь вокруг начинала проявляться все сильнее. Я тоже поднялась, схватившись за шаткие перила.

– Уж помог бы бабуле… сынок! Вишь, стара стала.

Васька придал мне ускорение легким ударом по спине.

– Иди уже, старая карга!

– Слышь, я и палкой могу!

– Пошли, старушка-веселушка.

– Тебе-то хорошо, сейчас завалишься и можешь дрыхнуть весь день. Я тоже хочу быть котом…

Меня прервал звук. Шаги. Шлепанье. Капли воды по сухой пыли. Запах тины и водорослей. К избушке шли русалки.

Мы с помощником остановились на крыльце и смотрели, как они выходят из леса, не отбрасывая теней в первых лучах Черного Солнца. Трое девушек в длинных рубахах. Эти выглядели немного получше, чем та, первая. Мертвячки, конечно, но хоть шли нормально, по дороге.

– Рано они в этом году проснулись! – пробормотал мой помощник.

– Чего? – не поняла я.

– Говорю, рано они прут. Что потом будет? – пояснил Василий.

Дождавшись, когда русалки подошли ближе и обратили к нам белесые глаза, он строго спросил:

– Кто такие и куда идете?

Одна из девушек вышла вперед и тихо ответила:

– Русалки… Мавки… Девы Вод… зови как хочешь. Идем под Белым Солнцем поиграть. Пора наша пришла.

Голос у нежити был хлюпающий. Я с отвращением заметила, что иногда из открытого рта вместе со словами выливается вода.

– Рано вам! Возвращайтесь назад, – сказал Василий и передвинул меня к себе за спину. – А ну-ка, кыш пошли! – громыхнул он неожиданно.

Русалки в ответ зашипели, забулькали недовольно, но больше приближаться не стали. Повернулись и пошли прочь. Я с облегчением на секунду уткнулась лбом в широкую спину.

– Чего это они? Противные такие!

– Посмотришь на них потом – удивишься, – зло проговорил Василий.

– А зачем они лезут на Светлую Сторону? – спросила я.

– Проснулись, вот и лезут. Руслии скоро, Семик, – объяснил мой помощник, как всегда загадочно.

– Не поняла в конце…

– Все время забываю, ты же у нас далеко не отличница.

– Знаешь, твоя хозяйка и обидеться может! – пробормотала я, прекрасно понимая, что обижаться на самом деле не буду.

– Да ну? – уточнил он и все-таки вывел меня из себя.

– Василий! Немедленно объясни нормально про русалок! – грохнула я, не хуже, чем он пару минут назад.

Мой помощник дернулся. Опять забыла, что он вынужден подчиняться, и проговорила четкий приказ. Очень старалась так не делать, но тут вдруг получилось.

– Семик – день в конце мая – начале июня, после которого на свет Белый могут являться русалки. Они бегают по полям, по лесам, качаются на ветвях и пристают к людям, если те на свою беду им попадутся. Это время называется русальной неделей и в старину отмечалось людьми как праздник, – сухо объяснил Василий. – Так достаточно ясно?

– Я не хотела… Да, все понятно. Только…?

– Что-то еще?

– А где у них хвосты? – задала я, наконец, вопрос, который волновал меня еще после первой встречи с этой нежитью.

Василий впервые за последнее время просто расхохотался:

– Да, дитя цифровой эпохи! К нам сейчас приходили русалки, прямо как у Андерсена. А главная – как ее там… Ариэль. Да?

Мне стало совсем не смешно. От ожившей детской мечты всегда ожидаешь чего-то необыкновенного, прекрасного, а если сказочная принцесса вдруг приходит к тебе как зомби-утопленница, это просто страшно.

– А может, те, красивые, в морях живут? – попробовала я оставить лазейку для чуда.

– Возможно. Про морских не знаю. Наши – такие. Хотя позднее, когда они будут во всей красе… Меня, еще молодого, один раз с крыльца сманили… Старая Яга тогда очень на мавок сердилась, а я потом неделю ходил и дергался.

– В смысле нервничал?

– Нет, – Василий улыбнулся, – дергался в прямом смысле. Кривлялся. Меня тогда чуть не защекотали. Не люблю их теперь. И это время не люблю, когда они прут, как лягухи непроснувшиеся. Может, оно и к лучшему, что я теперь на Темной Стороне сильнее. Помогу тебе с ними управляться.

Я задумалась. Этот мир был гораздо страшнее, чем любая сказка, зато интереснее.

Мы давно уже сидели внутри домика, спрятавшись от Черного Солнца. За разбитыми окнами вовсю кипел неживой, но очень активный Иной День. На пыльном полу его лучи прочертили холодные серо-желтые квадраты. Мне на секунду показалось, что они чуть двигаются ко мне, чувствуют тут остатки жизни.

– Поехали назад, мне тут… не нравится днем, – попросила я.

– Идем. Завалюсь и буду дрыхнуть, как хозяйка приказала, – съязвил мой кот.

Как только избушка повернулась, он и правда тут же задрал хвост трубой и пошел в свою комнату. Скоро со второго этажа донеслось призывное мяуканье. Я взлетела по лестнице и увидела, как Василий царапает собственную дверь. Стараясь не смеяться, повернула ручку и открыла единственную комнату в доме, в которой никогда не была. Мы с помощником жили под одной крышей, вместе ели и почти весь день проводили друг с другом, но соблюдали правило личного пространства. Он не заглядывал в мою спальню, а я – в его комнату.

Даже не собиралась туда смотреть и сейчас, но случайно глянула бегло, а потом не смогла удержаться, зашла внутрь.

Комната казалась почти необитаемой: белые, абсолютно пустые стены, совсем нет мебели. За голыми окнами – темнота. Я щелкнула выключателем. На потолке зажглась простая лампочка, висящая на проводе. Свет у нас в домике электрический, хотя мне всегда было непонятно, откуда бы ему здесь взяться. Слишком яркие после тени лучи осветили неприглядную картину: одинокая узкая кровать, застеленная старым пледом, единственный стул и старинный чемодан в углу – вот и вся обстановка.