Крест на ладони

– Да, принесла, – синеокая красавица повернулась к сумке, показав удивительно прямую спину.

«При таком росте нисколько не сутулится, молодец», – отметила Марина, и тут же распрямила свою спину.

Пока Анна Викторовна доставала фотографии, в комнату заглянула Вика, подруга Евгения. Марина вспомнила: в первый день, когда Вика позвонила Евгению, ему пришлось прервать разговор с Мариной. Он потом извинился и сказал улыбнувшись: «Почти невеста». Не бывает «почти невест»: девушка или невеста или нет. Марина тогда спросила, когда же намечается семейная жизнь. На это Евгений беспечно рассмеялся и сказал, что еще не ощущает готовности взвалить на себя ответственность за жену и детей. Вика извинилась за вторжение и, рассмотрев Анну Викторовну, опустилась в кресло.

«Они совсем разные», – отметила Марина. Невысокая кокетливая блондинка Вика подавала себя, как аппетитное блюдо. Вот и сейчас она выбрала черное кожаное кресло, чтобы подчеркнуть роскошные белые волосы. Высокая строгая Анна с темными подобранными в «хвост» волосами и удивительными синими глазами притягивала взгляд без малейших усилий.

Евгений Сергеевич подошел к Вике:

– Извини, я очень занят. Что-то срочное?

Вика грациозно поднялась с кресла и, одарив присутствующих лучезарной улыбкой, выплыла в коридор вместе со своим «женихом».

«Ну и представленье, вовремя пришла эта Вика, привела Евгения в чувство», – подумала Марина.

– Давайте, посмотрим фотографии, – обратилась она к Анне.

Фотографий было немного. Темноглазая хорошенькая девочка лет пяти сидела на коленях у женщины на фоне вышитого коврика. У женщины были тоже темные глаза.

– Ваша мама немка по национальности?

– Да, а папа русский.

– Я почему-то думала, что все немцы голубоглазые.

– Вовсе нет. Это самая хорошая фотография моей бабушки, мама сделала её нам всем на память. На коленях у нее – моя мама. Здесь маме пять лет. А это моя мама снималась на паспорт, а здесь она заканчивала школу. Вот эта фотография была сделана, когда мама училась в институте. Мама по распределению уехала в Омск, там вышла замуж за папу, там они и живут сейчас.

– Вы не знаете, где именно в Шабалихе жила ваша мама?

– Бабушка работала уборщицей в конторе, и жили они рядом с конторой, сначала в бараке, а потом в новый дом переселились, тоже поблизости. Барак снесли, а тот дом до сих пор стоит, мама мне его показывала, когда мы с ней в Шабалиху на кладбище ездили.

Евгений вернулся и присоединился к рассматриванию фотографий.

– А здесь кто на фотографии? Какая у вас красивая мама! А она где училась? Тоже в Универе?

«Контора в Шабалихе находилась на противоположном конце деревни от дома, где жили Сушковы. К тому же, в бараке ничего от соседей не скроешь. Значит, Розу Леонгард можно исключить».

–Нет, в электротехническом. У мамы в Новосибирске осталась подруга Люся, с которой они жили вместе пять лет в общежитии.

–Тоже из Шабалихи?

–Нет, она не из Шабалихи.

–Но ведь Ваша мама могла ей что-то рассказывать о деревенских жителях?

–Да, наверное, могла, они до сих пор переписываются. Но я адреса Люси не помню, где-то на улице Ударной. Я заезжала к ней несколько раз с посылками от мамы. Я могу посмотреть дома, если Вас интересует.

–Лучше я сам заеду за адресом Люси и заодно верну эти фотографии, нам надо сделать копии.

Разговор явно пошел не в то русло, ведь отсканировать фотографии, даже если бы они представляли какой-то интерес, – минутное дело. Но Марину это не волновало. Никакой особо интересной информации от этой девушки Марина не получила, кроме того, что её мать Роза тоже не афишировала дружбу с матерью Евгения. Марина вспомнила фотографию из альбома Татьяны Аркадьевны: две веселые девочки в белых фартучках с букетами цветов, Роза и Лара. «Нет, их не просто жизнь развела. Тут что-то кроется. Но Анна про это ничего не знает. А Евгений разошелся, пусть поговорит, если ему этого так хочется. Пусть даже и деньги выдаст, не мне за них отчитываться. Не забыл бы только позвонить в детский дом». Марина вернулась к прерванной работе, но в какой-то момент снова прислушалась.

– О, это такая романтическая история! Моя бабушка жила в Шабалихе, но долго не выходила замуж. Нет, она симпатичная была, вы же видели на фотографии, просто ей не за кого было выходить там. Однажды, её было уже 30 лет, она поехала на базар и там встретила дедушку, он что-то продавал. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Они весь день гуляли по городу. Он сделал ей предложение, и она сразу согласилась. Бабушка с дедушкой пошли в фотоателье и сфотографировались. Смотрите, какая хорошая фотография, это у мамы единственная фотография отца. Бабушка с дедушкой жили в Северном районе, в какой-то очень дальней деревне, там не было фотографа. Мамин папа умер, когда ей и двух лет не было, она совсем его не помнит.

Слушать заверения Евгения, как это все важно для расследования, у Марины не было ни времени, ни желания. Она уже заканчивала правку текста статьи на компьютере, когда в дверь постучали, и мужской голос что-то спросил. Марина оглянулась, рядом с Анной Викторовной стоял мужчина:

– Извините, пожалуйста, прервал ваш разговор. Моя дорогая, ты едешь домой? Я уже закончил свои дела в городе. Подождать тебя в машине?

Анна Викторовна встала с кресла.

«Они почти одного роста», – отметила Марина. – «Что-то она ему не очень обрадовалась».

Мужчина был полноватый, среднего роста, не красавец, но и не урод, однако, терялся рядом с такой яркой девушкой. Он положил руку на плечо Анны.

– Нет, Вадим, у меня еще есть дела в городе, не жди, я приеду на маршрутке.

Вадим оглядел Евгения оценивающим взглядом, мило улыбнулся:

– Хорошо, моя дорогая, как хочешь.

Сникший было Евгений, оживился после ухода Вадима и снова усадил Анну в кресло.

«О чем еще можно с ней беседовать?» – Марина закончила статью и отправила электронной почтой текст и фотографии. Потом она потом решила сохранить текст в собранных Дворжецким материалах и открыла его каталог. «Список адресов Рудых» попался ей на глаза заголовок, и она вспомнила, что не удосужилась его прочитать. «Надо посмотреть и скопировать себе».

Разговор Анны и Евгения не имел уже совершенно никакого отношения к расследованию: ей что-то надо срочно продать, она советовалась, где ей лучше это сделать. Потом он потащился её провожать.

Наконец Евгений вернулся. Марина накинулась на него в дверях.

–Что же вы мне не сказали, что Антонина Захаровна Рудых жива?

–А она жива? – Он подошел и встал за креслом, вглядываясь в экран компьютера.

–Да, а кто же этот список набирал?

–Аля набирала, я её попросил перед отъездом. Надо же, выходит умерла старшая дочь, тоже Антонина, а мать живет в Бердске вместе с Лидией. Вот тебе и Белоруссия! Ай да Павел! Перепутал немного.

–А вы что, знаете, где этот Бердск?

–Конечно! – В голосе Евгения звучал неподдельный энтузиазм. – Город-спутник Новосибирска. Он недалеко от Академгородка. Можно попутно заехать к Анне Викторовне. Я сегодня же вечером ей позвоню, но надо срочно отсканировать её фотографии.

Он подошел к своему столу, собрал разложенные там фотографии в стопочку и включил сканер.

«Бесполезная работа!» – Марине захотелось скрипнуть зубами, но она постаралась не выдать раздражения.

–Разумеется. Но не забудьте позвонить в детский дом.

–Да, я же записал, – Евгений и не заметил её настроения.

«Что это он там насвистывает? Ба, хоть он и привирает, но похоже на романс «Я встретил вас…». Вот они, мужчины!»