Крест на ладони

Они еще немного поболтали и выпили по чашечке кофе. Как и думала Марина, Аля сменила имидж, сегодня на ней было элегантное белое платье-сафари, а волосы забраны в кудрявый «конский хвост». Она, конечно, отметила про себя перемену гардероба Марины, в её взгляде сквозило одобрение. «Не долго я еще я смогу демонстрировать разнообразие, разве что купить шарфик какой-нибудь, и надеть все еще по разу, но уже с шарфиком. Впрочем, можно и не по одному разу, если завязывать его то на шее, то на талии, то на ноге», – эта мысль позабавила Марину, но не надолго.

Она села к компьютеру и, огорченно вздохнув, вычеркнула Рудых и из в этой базы. Потом высчитала год рождения близнецов Степановых. «Как-то неудобно отвлекать Алю от курсовой в её выходной». Марина написала на бумажке: «Сделать запрос: Степанов Артем Владимирович 1953 г.р. – адрес в г.Новосибирске», и положила в Алину папку «Текущие дела». За её спиной хлопнула дверь, пришел Евгений. Он почти вбежал в офис, по его лицу Марина поняла, что он не зря где-то прослонялся весь день.

– Марина Николаевна, ну, как результат?

– Отрицательный, – Марина вкратце описала свой визит к Рудых. – А что у Вас, Евгений Сергеевич?

– Есть одна девочка! Очень и очень подходящая. Её подбросили в Пашутинский детский дом 3 января 1953 года. Есть описание вещей девочки. Среди них, обратите внимание, коричневое демисезонное пальто. Девочка назвала себя Аля.

–Что, Евгений Сергеевич? – откликнулась секретарша, складывавшая свои листочки в папку.

–Нет, я не Вам. Уходите?

–Да, – она распрощалась и вышла.

«Аля – Ляля – Елена», – отметила Марина. – «Жаль, не поинтересовалась в Шабалихе, хорошо ли говорила девочка, хотя вряд ли кто-то мог такое запомнить».

Евгений продолжал:

– Милиция не смогла установить, чья это девочка. Её оставили в детском доме, определили примерный возраст. Дату рождения поставили 1 октября 1950 года. Всего на два месяца старше Елены Сушковой! Девочку назвали Валей, Валентиной Ивановной Найденовой. Девочка до пятнадцати лет жила в этом детдоме, училась в Пашутинской средней школе. Когда она закончила восемь классов, её определили в парикмахерское училище с общежитием, а когда ей исполнилось 16 лет, ей выделили маленькую комнату в коммуналке в том же районе. – И, предупреждая вопрос Марины, добавил:

– Адрес я переписал и даже съездил.

–Ну и что?

–Как сказала Анна Викторовна, вряд ли Сушковы обрадуются таким родственникам.

– Анна Викторовна? Она ездила с вами?

– Я думаю, что ничего страшного нет в том, что я предложил Анне Викторовне немного развеяться. У нее сейчас некоторые трудности в семье, ей было полезно немного отдохнуть, тем более, что она имеет непосредственное отношение к нашему расследованию и бескорыстно откликнулась помочь.

–Я ничего не имею против нее, пусть помогает, – прервала страстную речь Евгения Марина. – И почему же Сушковы не будут рады?

– Похоже, эта Валентина, как говорится, сбилась с праведного пути. Я записал рассказ кастелянши, она живет в соседях с Марией Ивановной Найденовой, поварихой детского дома. Мария Ивановна нашла эту девочку. В этом детском доме всем подкидышам давали фамилию Найденовы. Сама в то время будучи воспитанницей, Мария Ивановна помогала на кухне, и, вынося какой-то мусор, нашла девочку на заднем крыльце. Она считала эту девочку как бы младшей сестрой и всячески опекала её. В настоящее время Мария Ивановна гостит у знакомых, но я убедительно попросил передать ей, чтобы она позвонила нам при первой же возможности.

–Убедительно, это – как?

–Оставил небольшой аванс.

– Да, это подействует. И что там такого страшного в рассказе кастелянши?

– В её рассказе как раз ничего особенного. Рассказала, что девочка росла непослушная, хитрая, обманывала всех. Несколько раз убегала из детского дома, возвращали, наказывали. Потом определили в училище. Дальше начинается самое интересное. Дом, в котором проживала Найденова деревянный, двухэтажный, небольшой. Я не надеялся найти кого-нибудь из старожилов, тем более, выходной день, все по фазендам разъезжаются. Но день был для меня воистину удачный. Одна старушка проживала с Валентиной в одной квартире, она привела еще свою подружку с первого этажа. Не представите, с каким удовольствием они согласились рассказать. Взахлеб рассказывали. Я очень их просил, чтобы без крепких выражений, но кое-где мелькало, извините. Послушайте сами.

Марина включила запись. Рассказ шел явно на повышенных тонах. Столько лет прошло, а до сих пор не забыли обид бывшие соседки, выплескивали накипевшее.

Квартира, в одну их комнат которой поселилась Валентина Найденова, мало того, что находилась на самой дальней окраине Новосибирска, еще была неблагоустроенная. Длинный коридор, в который выходило девять дверей от комнат, заканчивался большой кухней. В кухне стояло девять столов, столиков и тумбочек по числу хозяек, так как места, чтобы разместить всем по обычному столу не хватало. Это был самый больной вопрос обитателей квартиры. Обладатели тумбочек чувствовали себя обойденными и враждовали с хозяйками столов. В кухне постоянно стоял чад, висело мокрое белье, и кто-то с кем-то ругался. И без Валентины обстановка в этой квартире была напряженной.

Валентине досталась самая маленькая комната квартиры, метров пять или шесть. Комнату когда-то сделали из бывшей кладовки. Первым делом Валентина выбросила пару столов на кухне и поставила свой собственный стол, подобранный на какой-то помойке, заявив, что ей негде ставить стол в своей каморке.

Матерые и видавшие виды бабы собрались «намылить шею нахалке», как она привела к себе двух совершенно бандитского вида мужиков и девицу отметить новоселье. На девице была мизерная юбчонка, а кофточка скорее напоминала лифчик. Все уселись за Валькин стол на общей кухне. Мужики принесли бутыль с каким-то мутным содержимым, селедку и консервы. Вся компания, не стесняясь общества, выпивала и закусывала. Когда кто-то из соседей возмутился, что они загородили проход, верзила, весь в жутких наколках, вытолкал народ из кухни, пообещав прирезать.

Никто не знал, ходила ли Валентина на занятия в свое училище. Она могла вернуться под самое утро или сутками отсыпаться в своей комнатке. Подозрительные личности так и шныряли туда-сюда. Соседки дружно написали анонимное письмо. Пришел участковый, Валентина была трезвая и одна. Поулыбалась милиционеру, а когда закрылась за ним дверь, пригрозила, что они наплачутся, если будут ей мешать жить.

Но, слава Богу, есть все-таки Бог на этом свете, года не прошло, как загремела Валентина на зону. Грабанули они с приятелями магазин, да еще сторожа по голове тюкнули. Приятель все на себя взял, к тому же ей восемнадцати не было, много не присудили, но отправилась, как миленькая, в колонию. Хотели шустрые соседи комнатку её себе забрать, да органы опеки вмешались.

Год прошел, и вернулась Валентина в свою комнату, да не одна, а с дитем. В семнадцать лет родила! Пацана пристроила в круглосуточные ясли, сама на работу устроилась. Мужики к ней похаживали, но спокойные, в кухню не заходили, все больше в комнате сидели. Ночевали иногда, но кто из нас не без греха, главное тихо было. Соседи успокоились, и тут на тебе! Опять посадили Вальку, краденое хранила. Колю, сына её, в дом малютки определили, но комнату за ней оставили.

И что вы думаете, она снова по амнистии вскоре вышла, и снова с дитем. На этот раз девочку родила, и виданное ли дело, Марианной назвала. Это сейчас Анжеликами, Марианнами, да еще как-то мудрено называют, насмотрелись сериалов разных заграничных, а в то время такие имена в диковинку были. Да еще отчество у этой Марианны было записано Егоровна, а отца, конечно, как у Кольки не было и в помине. Смех просто, Марианна Егоровна! Нет, чтобы попроще, Таней там или Катей назвать. Вот тут-то все поняли, что раньше были цветочки, а сейчас ягодки начались. Пьянки-гулянки, что день, что ночь им все равно. Кухня и коридор общие, а они уделают все, а убирать не убирают, и слова им не скажи, боязно. Колька, сынок её, между ними вертелся, бандит-бандитом рос, огрызался. А девчонку её маленькую жалели, подкармливали.

Куда соседи только ни жаловались, а к ней с уговорами придут, постыдят и уходят. Наконец, пригрозили, что материнства лишат и выселят. Согласилась она лечиться от алкоголя. Полгода её не было. А вернулась, детей взяла из детдома и съехала с квартиры: объявила, что замуж выходит. Как все рады были – верите, нет – даже стол общий накрыли: кто пирог испек, кто картошки наварил. Никогда так дружно не сидели. И, слава Богу, не видали её больше, но уверены, что ничего путного в жизни у этой «прошмандовки» не получилось.

– Как вам рассказ?

– Впечатляет. У меня нет слов. Но имя-отчество редкое – Марианна Егоровна!

– Да, я тоже об этом подумал. Какого она примерно года рождения? Семидесятого – семьдесят второго. Даже если она поменяла фамилию, можно попробовать найти по имени – отчеству.

–Но это – только в понедельник?

–Нет, мы подписались на адресную базу, сейчас поищем, – он сел за стол начальника и включил компьютер.

Марина принесла свою бумажку. Евгений удивился:

–Что это? Кто это?

–Внук Александры Степановой, они вернулись и жили в городе.

–Да вы что?! В Новосибирске?! Да, это хорошая новость, не зря, все-таки, вы съездили в Бердск. Тогда посмотрим сначала нашу более раннюю версию. Пусть она будет про запас.

Среди массы Степановых нашелся Артем Владимирович, и год рождения совпал. Марина переписала адрес на свою бумажку. На всякий случай уточнила, где это. Евгений, неплохо знавший город, припомнил, что улица Выставочная находится на левом берегу, недалеко от метро «Студенческая».

А вот, что Найденовых окажется в одном городе так много, Марина не ожидала: «Неужели все они – подкидыши?» Но Найденова Марианна Егоровна семидесятого года рождения была одна, проживала в Новосибирске на той же Затулинке, но по другому адресу. Телефона в квартире не было, Евгений предложил завтра ближе к обеду съездить к этой Марианне, несмотря на воскресенье.

– Анну Викторовну возьмем? – поддела Евгения Марина.

– Нет, она не сможет. Если и у вас на завтра другие планы, я один съезжу, – ничуть не обиделся Евгений.

–Вместе поедем. Степановы подождут, Марианна – это интереснее. Только, если вы не против, поедем попозже, примерно в обед.

–Я тоже подумал, что в 9 утра в воскресенье нас не очень радостно примут. Вы мне позвоните часиков в 12, хорошо?

«Нет, я была несправедлива, его симпатии делу не мешают», – успокоилась Марина. Когда они вышли на улицу, оказалось, что погода испортилась, подул резкий холодный ветер, небо покрылось тучами. Марине расхотелось идти пешком, и Евгений любезно предложил подвезти её до гостиницы. На первом же светофоре загорелся красный свет, и машина встала, пропуская пешеходов. Впереди быстрым шагом шел молодой папаша с сынишкой на руках. Марине понравилось, как бережно он прижимал малыша к себе, чтобы защитить от ветра. Неожиданно Евгений вздохнул и произнес:

–Надо же, такой молодой – а уже отец.

Марина чуть не присвистнула от изумления: «Вот так метаморфоза! С Викой год встречался – и все еще не был готов, а с Анной на второй день знакомства созрел для семьи? Прямо флюгер какой-то! Впрочем, это его личное дело. Интересно, а что Анна, тоже готова бросить своего толстячка?»

Вечером Марина долго беседовала с мужем. Андрей согласился с Мариной, что Валентина Найденова с большой степенью вероятности может оказаться Еленой Сушковой. Он, как и Марина, был обескуражен жизнеописанием этой Валентины. «Наверное, не стоит приводить такие подробности в журнале», – заметил он. – «Да и мистера Сушкова такие родственники не обрадуют, ты права. Но они пока единственные, кого можно отправить на экспертизу ДНК».