Инопланетянка. Фантастическая повесть для детей

«Почему подруги считают меня несимпатичной? Нам же всем только по двенадцать лет! Никто не знает, каким он будет, когда вырастет. Ну подумаешь – веснушки! Зато у меня волосы хорошие. – Полина взглянула на достигавшие плеч локоны. – И глаза красивые. Мама так всегда говорит. А ушки! Какие у меня ушки! А про нос я вообще молчу – такого аккуратненького носика нет ни у кого во всей школе! Почему этого никто не ценит?»

Полина не очень любила размышлять. Ей больше нравилось сидеть в мастерской на даче и что-нибудь изобретать. Вот и сейчас она твёрдо решила после завтрака запереться и продолжить работу над высокочастотным прибором для отпугивания мышей. В бытовке рядом с домом завелись мыши, и никто не знал, как их оттуда изгнать. Изготовление прибора для ускоренного заучивания стихов она решила оставить на август – поближе к учебному году.

Во время завтрака бабушка пожаловалась:

– Полина, ты же такая бледная! Вон, твои подружки – кровь с молоком. А ты? Всё сидишь у себя взаперти, сходила бы хоть погулять. Каникулы ведь!

Полине не нравилось, когда бабушка начинала учить её жизни. «Вот я, вот в мои годы…»

Неизвестно ещё, что было в её годы, а сейчас бабушка норовила впихнуть в Полину побольше еды – как будто не знала, что та на диете. И старалась в любую погоду вытолкать Полину на улицу. Якобы, чтоб подышать свежим воздухом. Может, бабушке просто хотелось побыть одной? Так бы и говорила!

Но погода за окном была замечательная, по-настоящему летняя. К тому же у Полины мелькнула идея:

– Бабуль, а от прогулок человек может стать красивей?

– Конечно, – уцепилась за эту идею бабушка, – конечно, моя хорошая. Вот я, когда была девочкой, всегда ходила гулять. Ты видела мои фотографии?

Пришлось признать, что бабушка в чем-то права – в молодости она действительно была красавицей.

Неизвестно, было ли это связано с прогулками, но кто знает? Ну, ладно. Антимышиный прибор никуда не убежит. А вот погода может испортиться!

Полина схватила велосипед и отправилась по дороге в ближайший лес. Велосипед, подаренный родителями на прошлый день рождения, был очень проходимым. На нем она могла заехать в любую гору; даже в овраг спускаться на нём было не страшно.

Полина обожала путешествовать – это было её второе увлечение после изобретательства.

Проездив часа три, Полина решила возвращаться. Но не тут-то было – выяснилось, что она заблудилась.

Полина стала размышлять: «Бабушка будет не в восторге. Как это было? Я въехала в лес, потом мне попался овраг, потом ручей, потом опять лес… Или наоборот: сначала лес, потом ручей? О, господи! Надо изобрести прибор для ориентации на местности. Или такой уже есть? Кстати: есть! Очень хочется есть! Бабушка обещала на обед пельмени. Самодельные. (Это было любимое блюдо Полины). И где сейчас эти пельмени? Туда или туда?»

Девочка попеременно смотрела то в одну, то в другую сторону, не зная, куда направиться. Лес был большой, казалось, без конца и без края, и в нем стояла какая-то зловещая тишина, будто перед грозой.

«Точно! Гроза! По метеосводке обещали грозу. Как я могла забыть?!»

Полина взглянула на небо: тучи были не то, что серые – они были почти черные.

«Как можно было дожить до двенадцати лет и остаться такой бестолковой?» – отругала она себя.

Но делать было нечего, надо было двигаться дальше. Неожиданно налетел ветер, сверкнула молния, и громыхнул гром. Вскорости припустил ливень. За несколько минут образовались лужи, проехать по которым не всегда представлялось возможным. Встречаясь с ними, Полина слезала с велосипеда и маршировала по грязи пешком – всё равно она насквозь мокрая!

«Что-то гром сегодня какой-то громкий!»

Не успела она так подумать, как раздался страшный свист и оглушающий грохот. На небе что-то сверкнуло. Полине даже показалось, что затряслась земля и повалились деревья.

«Ничего себе! Вот так упадет на нее дерево, и никто её никогда не найдёт. И будут себя винить: „Ах, зачем мы её ругали! Ах, зачем заставляли делать уроки! Мы бы на всё согласились, лишь бы вернуть Полину!“ Но будет поздно. Она будет лежать под деревом без движения, и муравьи будут выгрызать ей глаза. Кстати, она совсем забросила антимуравьиное устройство. Там же всего пару резисторов надо поменять. А то эти проныры даже по её комнате ползают. Обнаглели совсем!»

– А-а! – вырвалось у Полины, когда она вместе с велосипедом свалилась в огромный овраг. Девочка несколько раз перекувырнулась, сильно испачкавшись в глине. Теперь грязь была на ней везде: на шортах, на волосах, на коленках и даже на лице. Плюс ко всему она сильно расцарапала руку о торчавшую из земли корягу.

Полина села на землю и заплакала. Дождь уже заканчивался, но ей было себя так жалко! Она смотрела на овраг и не могла понять: откуда он здесь? Он же должен быть дальше!? Неужели она всё-таки ошиблась дорогой? И что это за огоньки в тумане? Мигают вроде даже.

Девочка оглянулась по сторонам: кругом были поваленные деревья, взрыхлённая земля, словно здесь поработал гигантский бульдозер. Туман или, может, дым стал рассеиваться, и глазам Полины предстало…

«Господи, что же это такое?»

Полина немедленно забыла про грязь, про дождь, про раненую руку. Не-ет, такого она ещё не видела!

Дождь закончился, и как ни в чем не бывало, засветило яркое солнышко. Прямо перед Полиной было нечто, отдаленно похожее на яйцо высотой с пятиэтажный дом. «Яйцо» лежало на боку, его острая часть была почти воткнута в землю, а задняя приподнята. В длину яйцо было ещё больше. Металлический корпус сверкал на солнце.

«Наверное, это военные испытывают какой-нибудь новый летательный аппарат!»

Она где-то читала, что военные тоже всё время что-нибудь изобретают. Только они это делают не из-за лености, а потому, что им Президент так велит. «Сколько, – говорит, – можно летать в тесном самолете? Пора что-нибудь попросторнее построить!»

«Да-а, наверное, так и сказал! Вот и построили. Только плохо взлетело. Ну что ж – нам, изобретателям, к неудачам не привыкать!»

Полина вспомнила, как прошлым летом она пыталась изобрести ботинки для хождения по воде, а потом её спасали рыболовы, потому что она перевернулась и свалилась в воду. В ботинках она плыть не могла, а отцепить их как-то не получалось. Чуть не захлебнулась.

«Как же подступиться к этой штуковине? Может, спасти кого надо, а то спасатели неизвестно, когда прилетят. К тому времени никого и в живых-то не останется!»

А вдруг там сам Президент? Полина спасёт его, и её к награде представят. Вот подружки обзавидуются! Пусть только вякнут потом насчёт ее внешности – она сразу Президенту пожалуется!

«А может, это ино… иностранцы? Может, это какие-нибудь американские военные что-нибудь испытывают – Полина читала, что у американцев тоже ведутся всякие военные разработки. – Да, это точно американцы! На наших не похоже. А что, если они уничтожают свидетелей аварии?»

Ей стало страшновато. Но любопытство пересилило. В конце концов, она же обыкновенная девочка! Никто же не знает, что она в технике разбирается. К тому же на этом аппарате классные лампочки. Ей такие для датчика приближения к её комнате нужны, чтобы родители не могли незаметно входить. Пока никто не видит, надо бы открутить хоть одну! А лучше две!

Полина достала инструмент, который всегда был у неё в велосипедной кожаной сумке и направилась к продолговатой лампочке, мигавшей по очереди то синим, то зелёным цветом.

«Никаких болтов нигде не видно – наверное, прикручено изнутри!».

Полине было не привыкать – она и не такое отвинчивала. В прошлом году для кабинета физики новый осциллограф приобрели – прибор такой для разных электрических измерений. Дорогущий, как потом оказалось. Так у него экранчик был классный – очень подходил для прибора по обнаружению собачьих… как бы это выразиться… продуктов жизнедеятельности. Какашек, короче. Для неё это был жизненно необходимый прибор, потому что Полине купили тогда щенка – золотистого ретривера, а он везде гадил. Она как-то раз даже вляпалась.

Прибор был уже почти готов, когда папа, с грозным видом вернувшийся с родительского собрания, разломал его и достал экран. Полину заставили потом ставить этот экран на место. А кто же знал, что у неё не получится? В общем, пришлось родителям раскошелиться на новый осциллограф. Наказание было жестоким – после этого случая Полина полгода не видела мороженого.

Первым очнулся Бивлак. Голова у него раскалывалась, всё тело болело, но он был жив. Надо же – первый полёт и такая катастрофа! Он попытался вспомнить, что произошло, но мыслительный процесс давался ему с трудом. Он покрутил головой и вскрикнул от боли: на затылке была рана. Надо проверить, на месте ли руки-ноги.

Бивлак попробовал пошевелить всеми конечностями, и это у него получилось: недаром он считался самым сильным и самым крепким квантолийцем! Выкарабкавшись кое-как из-под завала, Бивлак немного огляделся. Его друзья лежали без движения. Живы ли они? Обруч безопасности, закрепленный у каждого на шее, светился зелёным – значит, живы. Только без сознания.

Бивлак не был доктором, но основы оказания первой помощи знал. Он схватил инъекционный пистолет и сделал каждому по уколу специального лекарства.

«Должно пройти время, прежде чем они придут в себя».

Бивлак напрягся – ему послышался какой-то шум. Как будто что-то стучало по обшивке корабля. Смолкло.

«Показалось! Наверное, это в голове стучало!»

Его голова потихоньку приходила в норму, и перед глазом стали проноситься события, происходившие перед тем, как их звездолёт врезался в какую-то планету. Мозг его к тому времени уже отключился, но глаз продолжал всё фиксировать.

Страшное давление на тело. Какой-то туман. Что-то зелёное, похожее на кустарник. Удар.

«Сколько они так пролежали? Некоторые приборы не работают. Нет ли утечки воздуха? Вдруг на этой планете вообще нет воздуха? Сколько они тогда протянут? Удастся ли починить корабль? Какова здесь сила притяжения? Если она слишком большая, корабль не взлетит. Что это вообще за планета? И что за стук?»