Беседы с волками, медведями и скворцами о свободе, коррупции и диктатуре

– Мне кажется, ты просто боишься, – поднял бровь Игорь, – боишься попытаться заявить о своих правах, выступить против этих нахлебников и потребовать уважения к себе.

– Не боюсь я, – нахмурился медведь, – просто и вправду дел невпроворот. Нахал все эти митинги в такое неудобное время устраивает. Ну, никак не получается у меня. К тому же, что даст мое участие во всех этих митингах? Одним медведем больше, одним меньше. Все равно ничего не изменится. Нас таких недовольных слишком мало, чтобы мы могли на что-то влиять.

– До тех пор, пока ты и тебе подобные будете так думать, вы и вправду ничего не сможете поменять. Вас много, но вы каждый сам по себе, и в итоге вас никто и никогда не услышит. Мне кажется, что, если бы ты на самом деле не боялся, ты бы нашел время прийти. Ведь вождь как раз и пользуется тем, что все недовольные им разобщены, и не могут объединиться, чтобы противостоять ему. И до тех пор, пока каждый думает, что его голос ничего не решит, и что без него обойдутся, вождь будет продолжать упиваться своей властью и безнаказанностью. Просто потому, что никто не будет и не захочет быть достаточно сильным, чтобы потребовать от него остановиться.

– Умный ты слишком, как я посмотрю, – нахмурившись, рыкнул Василий. Затем он встал на четыре лапы и, даже не попрощавшись со своим собеседником, исчез в зарослях кустов и деревьев. Игорь еще какое-то время смотрел на пятно примятой травы, оставшейся там, где сидел медведь, а потом развернулся и направился к своему шалашу.

Часть 7. В которой Игоря спускают с небес на землю

На третий день утром Игорь проснулся от птичьего гвалта. Выбравшись из своего шалаша, он увидел, что все близлежащие деревья были облеплены десятками черных птиц с желтыми клювами. Казалось, здесь собралась вся стая Нахала. Сам же вожак стаи сидел на поваленном бревне прямо напротив входа в шалаш. Увидев Игоря, он спрыгнул со своего насеста и неторопливо подошел к человеку.

– Пора, – коротко свистнул Нахал.

Игорь молча кивнул и, встав в полный рост, оглянулся на свое укрытие из веток, в котором он провел последние дни.

– Ты решил, как я попаду в город? – повернулся он обратно к скворцу.

Тот утвердительно кивнул головой.

– Пройди отсюда на юг вдоль опушки, пока не выйдешь к реке. Там тебя будет ждать черный бык по имени Арсений. Он запряжен в телегу, наполненную бочками с молоком, которое он повезет на ярмарку. Одна из бочек пустая. Ты как раз в нее поместишься. Не настолько удобно, как в стогу сена с Августом, но извини, получилось только так.

– Это не страшно, – отмахнулся Игорь, – а ты полетишь?

– Полечу, но позже, чтобы ты успел проскочить в город. Но особо на меня не рассчитывай. Скорее всего, соколы меня схватят, как только я вылечу из леса. Окажешься на площади, найди место повыше и скажи оттуда что-нибудь такое, что заставит животных задуматься о том, как мы живем. И не мешкай. Уходи быстро. От города прямо через поля к одинокому черному дубу, расщепленному молнией. И дальше мимо него в лес, в лесу тебя уже встретят и проводят к норе. Мои друзья постараются задержать полицию, но все равно, беги изо всех сил. Помни, у них четыре ноги, у тебя – только две. Если все же попадешься, не унывай. Мы тебя все равно вытащим. А теперь иди. Удачи.

Выслушав инструкции, Игорь кивнул и пошел в указанном направлении искать Арсения.

Он двигался по лесу на юг, стараясь не углубляться в чащу и держа в поле зрения светлую полоску слева от себя, где за деревьями изредка виднелось поле. Примерно через полчаса пути лес впереди тоже стал редеть, и вскоре между листьев показалась серая лента реки, поблескивавшая на солнце золотыми переливами. Выйдя на опушку, Игорь увидел запряженного в длинную телегу черного быка, который в ожидании своего пассажира мирно щипал траву у самой кромки воды. В телеге в два ряда стоял десяток больших бочек, в каждой из которых легко мог уместиться взрослый человек.

Подойдя ближе, Игорь громко поздоровался.

Бык оторвался от травы и внимательно посмотрел на человека большим карим глазом.

– Игорь? – полувопросительно, полуутвердительно промычал он низким голосом.

Получив утвердительный ответ, Арсений мотнул толстыми ухоженными рогами себе за спину.

– Одна из ближних ко мне бочек пустая. Забирайся в нее.

Игорь вскарабкался на телегу и, пробравшись вперед, открыл одну из бочек, стоявших ближе всего к быку. Она почти доверху была заполнена белоснежным молоком. Соседняя же оказалась пустой. Игорь запрыгнул внутрь. Бочка была сделана на славу. Между стянутыми деревянными обручами досками не было ни одной щели, и внутри царила кромешная темнота. Поэтому Игорь не стал плотно закрывать за собой крышку, оставив небольшую щель для света и воздуха.

Как только он оказался внутри, бык громко фыркнул и натужно двинулся в сторону города. Чувствовалось, что тянуть тяжелогруженую телегу ему было непросто. Колеса на деревянных ободах противно скрипели. К тому же они были не идеально круглой формы, что вкупе с неровностями поля делало поездку для Игоря еще менее комфортной.

Спустя какое-то время сквозь скрип колес и грохот подпрыгивавших на каждой кочке бочек, до слуха Игоря стало доноситься глухое мычание Арсения. Судя по тону, бык был чем-то недоволен. Приоткрыв крышку бочки еще немного, Игорь начал вслушиваться в бормотание своего возничего. После нескольких минут усиленного вслушивания, он стал разбирать отдельные слова, из которых было ясно, что бык был совершенно недоволен внезапно возникшей необходимостью везти такое количество молока в город.

Игорь полностью откинул крышку бочки и высунул голову наружу.

– Я прошу прощения, – обратился он к Арсению, – я тут случайно услышал, что вы не очень довольны тем, что вам нужно отвезти это молоко на ярмарку.

Бык, не останавливаясь, повернул голову назад.

– А с чего мне быть довольным? Еще два дня назад я не знал ни про какую ярмарку. А вчера утром прискакали хорьки и объявили, что к сегодняшнему дню нужно собрать десять бочек молока и привезти их на болотную площадь. Мол, ежегодная ярмарка у нас. Так эта ярмарка всегда летом проходит, а не весной. Там площадь только-только от воды просохла. А все почему? Потому что Нахал решил там очередной митинг провести. Вот они и засуетились. Надо же что-то организовать, чтобы его сторонникам не разрешить выйти. А где я им возьму столько молока в такие сроки? У меня коровы вчера целый день мучились, буквально выдавливали его из себя. И то, на десять бочек не собрали. Еле-еле девять заполнили.

– А что, отказаться нельзя было?

– Отказаться, – бык презрительно фыркнул, – отказаться, конечно, можно. Колхоз, как говорится, дело добровольное. Да вот только потом моему стаду территорию для выпаса сократят раза в два. А осенью окажется, что на нас и соломы не хватило на корм зимой. А вот где я возьму столько молока, никого не волнует. Привези и все.

Бык отвернулся обратно к дороге и продолжил бормотать себе под нос про то, что «везде показуха» и «наберут дураков, а нормальным животным потом страдать».

– То есть вас заставляют ездить на эти ярмарки?

– Ну почему же только на ярмарки? Много чего еще заставляют.

– А для чего?

– А как иначе? Вождь же должен видеть, что его все любят, и его каждый из его своры из кожи вон лезет, чтобы показать, что именно на его участке вождя любят больше всех.

– А вы любите вождя? – взял быка за рога Игорь.

– Я-то… – Арсений замолчал. Было заметно, что его молчание было вызвано не страхом сказать лишнего при незнакомце, а тем, что бык действительно не знал ответ на этот вопрос. – Я даже не знаю. Мне все равно на него. Я не знаю, кто там дурак, который придумывает всякую чушь, из-за которой нам потом мучиться приходится, – он ли, или его окружение. Меня бы только не трогали эти дураки, дали жить спокойно, а больше мне ничего и не надо. Хотя, – продолжил Арсений, выдержав паузу, – вождь же на то и вождь, чтобы отвечать за все, что в его владениях творится, ведь так?

– Вообще-то да, – согласился Игорь.

– С другой стороны, – продолжил Арсений, будто и не слыша ответ на свой вопрос, – вождь же один, он не может уследить за всеми мелочами. Тогда получается, что, может быть, он и не виноват, а виновато его окружение.

Игорь подумал, что он мог снова поддакнуть, но бык вряд ли бы его услышал, и поэтому смысла вставлять свою реплику в монолог Арсения не было.

– Но опять же, – бык, сам того не зная, подтвердил верность решения Игоря не вмешиваться в ход его мыслей, – именно вождь выбирает свое окружение, и, значит, он должен находить таких зверей, которые могли бы хорошо выполнять свои обязанности. А тех, кто с ними не справляется, вождь мог бы и убирать.

Игорь молчал.

– В таком случае получается, что виноват во всем все-таки вождь… – Арсений замолчал, видимо, продолжая свой внутренний диалог уже про себя. – Да… Дела, – наконец вымолвил он и, закряхтев от натуги, начал затаскивать свою телегу на очередной подъем.

– Раз так или иначе в сложившейся ситуации виноват вождь, надо же что-то с этим делать, – попытался вставить крамольную мысль Игорь.

– А что тут сделаешь? – вздохнул бык.

– Вы же свободные животные. Вы можете собраться вместе, сказать, что вам не нравится ваш нынешний вождь, и выбрать нового.

– Не нравится… Выбрать… Ну скажу я, что меня не устраивает вождь, и я хочу другого. Кто меня будет слушать?

– Вас одного – никто. Но если вас будет много, к вам прислушаются.

– Да брось ты. Ни я один, ни десять или даже сто таких, как я, ничего не решат. Там наверху все уже обговорено и поделено, и на нас никто даже не станет обращать внимания.

– Откуда вы знаете? Вы же даже не пробовали?

– Зачем мне пробовать? Тут и так все понятно. Только время впустую потрачу в лучшем случае. А в худшем – попаду к свиньям или еще хуже – в резервацию. А мне нельзя. У меня стадо, о нем нужно заботиться. Лучше я займусь заготовкой корма для своего стада на зиму. Да и крыша у нашего коровника протекать начала. Надо бы отремонтировать.