Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Грязь. Сборник
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Это сын мэра. Садись, садись, сынок.
«Сынок» послушно сел рядом. После слов Фарго все напряглись. Я внимательно смотрел на товарища, который в этот момент быстро просчитывал все варианты развития событий. Недюжинный азарт разгорелся в его глазах.
– А что с ним? Он же бледен как смерть, – спросил Фиолет.
Сын мэра, может быть, и был одет подобающим его статусу образом, но вёл себя очень странно – будто был испуганным угрозой отчисления школяром: молчал, потрясывался, глаз почти не поднимал, крепко держал руками свои коленки.
– Мальчик сильно испугался, когда всё это началось. Возможно, испугался настолько сильно впервые в жизни. Беспомощно бегал по подворотням, а потом увидел в толпе знакомое депутатское лицо. Так и прибежал ко мне. Да, Генри? – Фарго похлопал его по ссутуленной спине. – Что ты делал в том квартале? Опять зависал с проститутками, негодник?
Толстяк смеялся, а сын мэра вздрогнул и посмотрел вокруг тупыми рыбьими глазами.
– Чёрт, дайте ему кто-нибудь выпить, на его «контузию» смотреть тошно! – крикнул мой товарищ. – Пусть расслабится, сегодня у нас всех необычная ночь!
Все дружно рассмеялись.
– Оui, monsieur[28 - Да, сэр (фр.).], отменное дешевое вино, – достал бутылку из-за спины Гумбольт.
Гумбольт? Видимо, я уже многовато выпил, раз не заметил, как он появился в нашем дружном кругу.
– Дешевое вино – пойло дьявола, самое то, – одобрил его выбор товарищ.
Бутылка перешла в руки «сыночка» и беседа продолжилась.
– А ты, Фарго, доволен? – спросил один из присутствующих.
– Я политик, я никогда не бываю доволен.
– Всё им мало… – с ударением на каждое слово сказал мой товарищ.
Толстяк показал пальцем на него:
– Всё верно.
– Бессовестный…
– Мальчик мой, это ты будешь говорить мне о совести? Кто из нас сотрудничает с некоторыми мрачными личностями и их шайками головорезов?
Мой товарищ промолчал, отхлебнув из бутылки. Фарго сохранял спокойствие. Его голос мягок и нежен, будто он говорит слова любви, словно воркующий голубь. Всё это выглядело большой издевкой.
– Я слышал, тебя ценят как провокатора, вдохновителя… Хороший выбор.
– Ладно, ладно, заткнись, политикан. Ты выиграл.
– Ты же знаешь, что это не так. Все мы в итоге проиграем. Но… вам всё-таки тяжелее, да, вам тяжелее. Вы ведь все только сейчас испытываете эйфорию. Это можно сравнить с охотой, с мигом, когда охотник прицеливается и стреляет, допустим, в птицу, а верный пёс в его ногах замирает, готовясь к рывку. В это мгновение человек и гончая становятся одним целым: они рядом друг с другом и всё их существование подчиненно одной общей для них цели. А потом выстрел. Собака несется за падающей пташкой, а охотник наблюдает за этим, попивая благородный коньяк из фляги. Они снова сами по себе, хоть, и, казалось бы, пес готов облизывать хозяину ноги в знак обожания и преданности. Вот только человек не готов идти на такое в знак любви к своему питомцу, у него есть на эту борзую планы, далеко идущие планы…
Мой товарищ ничего не ответил на эти слова, прозвучавшие из оскаленной улыбки Фарго. Миг волшебного единения под куполом старого особняка продолжался.
Колонна казаков неспешно двигалась по главной улице города. Топот сотен копыт был на удивление мелодичен и приятен уху. Они проезжали мимо полицейских кордонов, за которыми на соседних улочках бушевала толпа. Но улица была полностью свободна и дорога для них была одна – в самый центр города. Непривычно видеть это место без людей. Магазины закрыты, вывески потухли, фонари, как обычно, ярко освещают мокрый асфальт, а люди иногда мелькают в окнах жилых домов – они готовят ужин на кухне, закрывают окна, отмахиваясь от шума с улицы, стараясь не замечать происходящего. Колонна перешла мост и ускорилась – их время пришло.
В какой-то момент с лестницы донесся крик:
– И как вам внизу?
– А кто говорит? – задорно ответил товарищ.
– Второй этаж!
По голосу я сразу узнал психолога. Обернулся – его пошатывающаяся фигура в белом халате стояла на верхней ступеньке лестницы.
– Друзья, я тут сочинил кое-что. Конечно, не гимн, а так… Что-то паршивое, но хочется с вами поделиться! Не возражаете?
– Давай!
– Давай!
– Да давай!
Психолог вытянулся по струнке, поднял голову и вдохновенно начал:
Смеялись громовыми раскатами,
Пока власть имущие
Топтали, сжигали, запрещали
Наши слова, картины и фильмы.
Злое перо их не знало покоя:
Указ за законом, указ за законом,
Цензура, цензура, цензура, аресты,
А смех становился всё громче и громче.
Все вещи в их жизнях стали трястись,
Будто мимо проехал поезд.
Они испугались, зарылись под землю,
Истошно крича о своём положении,
А гром был всё ближе и ближе…
Граааа! Аааа!
Он всё ближе, он ближе, он ближе…
Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.