Лучшее лето в жизни

– Ага, только разрегулированный. Иногда кожу дерет, будто щеткой.

– Круто, – сказал Сютун, сбивая челку. – Я тогда здесь заночую?

– Мы сами на ночь остаемся, – сказал Фанг-Кефанг.

– А лишний спальник…

– Вот.

Я сдернул с резинок под потолком свернутый в рулон невесомый пластиковый чехол.

– Ну, все, уговорили, – сказал Сютун, сунув спальник под мышку. – С меня тогда ужин. А вам как, не прилетит за то, что вы не находитесь дома по ночам?

– Ха! – сказал Янгон. – Мы же неудачно пророщенные, кому мы нужны? Официально отбракованы, помещены в муниципальное жилье и забыты.

Сютун вздохнул.

– На самом деле, это грустно, шунены.

– Забей, – сказал Фанг-Кефанг.

– Да, нам совсем не плохо здесь, – кивнул я, возвращаясь к экрану. – Только через два года город прекращает платить пособие.

– А мне через год, – сказал Янгон.

– Почему?

– Пфф! Спросил! – фыркнул Фанг-Кефанг. – Потому что мы как бы взрослые. Должны сами устраиваться в жизни. А ты – «Мохнатку» нам рано!

Какое-то время мы все молчали.

На стройке царило затишье. Робо-таки, погрузив джинкочи, втянул в себя стрелу и башню и заехал в фургон. Наноточи попрятались. Здание так и замерло на уровне половинного этажа. Поэтому, пока было время, Янгон занялся регулировкой подлокотника, а Фанг-Кефанг на колесиках подкатил к Кэми, чтобы тестером прозвонить строптивую риф-цепь одной из механических ног.

Мне делать было нечего, я взял еще банку «До-Юй» и плюхнулся в кресло. Закаленная пружина тут же подбила снизу, и я порадовался тому, что предохранил задницу пластиком. Да, я бываю предусмотрителен, хотя, конечно, до Янгона мне далеко. Обычно я забывчив, то есть, я крепко помню несколько вещей, самых необходимых, самых важных для меня, а остальные почему-то кластерами выпадают из памяти, словно она маленькая и ограниченная в размере. Янгона, Фанг-Кефанга, Кэми, где я живу, что такое Башня Огитори на свалке Тойдеканн мне приходится все время держать в голове, повторяя про себя, чтобы однажды они не исчезли из моей жизни. Этого я жутко боюсь.

Иногда я просыпаюсь в холодном поту среди ночи и твержу: Я – Тиро, мои друзья – Янгон, Кэми, Фанг-Кефанг, я живу на Мори-рю в Додекан-сайто.

Ничего не забыл?

Вообще, мне хотели от города поставить кранч, как джинкочи. Ну, не как джинкочи, а что-то вроде запасного буфера памяти, чипа внутри, но оказалось, что это очень сложно. И очень дорого. Железки чинить проще, чем людей. Потом я все равно был бы бесполезен для квалифицированной работы. И все же обижаться мне не на что, тем более, что я уже не уверен, не выдумал ли я про кранч.

Фантазии, как говорят, это компенсация памяти. И мне кажется, что многое из того, что я помню, я просто придумал. Это круто. Если что-то забывается, то берешь и придумываешь это заново, не стесняясь. Только потом очень много несовпадений. Дроиды, например, не восставали год назад, а под Тойдеканном не похоронена летающая тарелка пришельцев. И корпорация «Торо» не охотится на нас с целью перегнать в сок.

Но это не страшно. Кэми всегда готова поправить мои представления о действительности.

– Ой, они уже зеленые!

– Кто?

Я вскинулся на голос Кэми и обнаружил, что наноточи, незаметно облепившие стены будущего «Пайтон-де-Люкс», позеленели самым решительным образом.

– Все, шунены! – объявил Сютун. – Джинкочи отеля взял управление на себя. Теперь смотрите во все глаза.

Смотреть было на что.

Робо-таки с бетоном подъезжали каждые пять минут, манипуляторы резали воздух, бетон застывал причудливыми пятнами, этажи росли как на дрожжах, одеваясь в финтифлюшки и красивости, взблескивало стекло, перемигивались огоньки сварки, будто на солнце таял строительный материал, оставшийся от «Дешевых товаров Тено-каи». Наноточи покрывали землю травяным ковром, лишайниками и плющом пробивались по стенам выше, то там то здесь застывая карнизами, выступами, обводами, элементами декора.

«Пайтон-де-Люкс» был не лишен помпезной красоты.

Уж не знаю, что себе думал этот джинкочи, но растущий вверх отель, и с одной, и с другой стороны которого находились типовые, источенные временем многоэтажки, выглядел, по крайней мере, нелепо. Хотя, наверное, и загадочно.

Выше третьего этажа на нем появились округлые балкончики под ажурной резьбой, а окна сделались узкими, словно в крепости.

– Не скажу, что красиво, но глаз цепляет, – оценил Сютун.

– Я бы там пожил, – сказал Фанг-Кефанг.

Янгон с ним согласился. А я заметил, что мы можем взять одну комнату и жить там по очереди. Или все вместе.

– Ох, Тиро! – рассмеялся Сютун. – Бура! Все, что вы сможете, это потолкаться в холле.

Шестой этаж украсился выступающими, будто бы кирпичными башенками по углам, там мне представились крохотные номера с крохотными кроватями. Еще выше забелела открытая терраса с балюстрадой и тонкими белыми колоннами, над которыми зеленоватыми волнами бежала стеклянная дорожка.

«Пайтон-де-Люкс» рос и рос, наноточи мелькали в окнах, подъезжали и отъезжали робо-таки, часть двора оделась в искристую черную плитку, появилось несколько возвышений, на которых дроиды выложили газоны с искусственной травой.

Несколько раз джинкочи проверял электрику, и тогда этажи, площадки, встроенные в стены фонари вспыхивали светом. Слепящим белым, зеленым, желтым, оранжевым.

Солнце вновь ненадолго посияло в небе и скрылось за высотками. С водоочистки потянулся рыжий туман, хлопьями опускаясь все ниже.

Последний робо-таки привез громадную мейд-фабрику «Сойю». Встав недалеко от входа, она своим горбом достала аж до окон третьего этажа. Не прошло и десяти минут, как по выдвинутой ленте транспортера из нее потекли стулья, столы, кресла, перила и поручни, матрасы, посуда, ковры, диваны, подушки, вазы и пепельницы, постельное белье, статуи, картины, жалюзи, панели и ящики. Позолота, тусклый металлический блеск, мягкие тона благородного красного дерева.

Два десятка дроидов все это ловко заносили внутрь.

Отель все рос и скоро вытянулся выше обжавших его высоток. Четырнадцатый этаж стал последним, конус крыши уперся в комковатое небо, и треугольный алый флажок на коротком шпиле заполоскал на ветру.

На Додекан-сайто и свалку опустился вечер, а Сютун, выполняя свое обещание, вызвал с нашего терминала дрон с пиццей. Летать над свалкой, как частной территорией, дронам, конечно, было запрещено, но тут ведь как: есть заказ, есть оплата, есть даже имя заказавшего, пожалуйста – Дзионкай. Робот он или не робот – кто знает? Но числится охранником. А разве охранник, если ему захотелось перекусить, не может претендовать на две скромных пиццы в биоразлагаемой упаковке?

Поэтому, несмотря на формальный запрет, дрон на мгновение опустился на Башню Огитори, коробки выскользнули из захватов прямо в руки Янгону, а от растроганного сервисом Дзионкая в адрес пиццерии пришел замечательный многострочный отзыв, написанный ботом составления отзывов.

– Это пример того, – сказал, жуя пиццу, Сютун, – что необязательно крякать все и вся. Если есть возможность не крякать, то лучше не крякать. В большинстве случаев всегда находится другой путь, который надо просто увидеть.

– Ага, – фыркнул Фанг-Кефанг, – просто у пиццерии – низкая степень авторизации клиентов, вот и все.

– И это тоже.

Площадка перед «Пайтон-де-Люкс» опустела. За пиццей я даже не заметил, куда делась мейд-фабрика. Зато появилась песчаная дорожка со скамейкой. Две искусственные пальмы выросли у дверей. Дроид, вооружившийся шлангом, воздухом смел с плиток перед отелем мертвых наноточи, грязь и следы шин.

Чувствовалось, что это последние приготовления.