Немой набат. 2018-2020

– Позвонишь из Москвы. Я должен заказать пропуск. Самый центр. Режимный объект. Подробности послезавтра. Жду.

«Пропуск», «режимный объект», «самый центр» – Суховей намеренно подбирал слова, которые – он знал точно, – эмоционально взбодрят Дмитрия.

– Уф! – отдувался он, вернувшись в квартиру. – Тяжёлый случай. Но, кажется, теперь всё пойдёт по накатанной.

Глаша черкнула карандашом на листе бумаги, приготовленном для таких случаев: «Когда?» Валентин написал «Послезавтра», и она удовлетворённо кивнула. Перестраховка стала для них нормой жизни.

Глава 15

В субботу вечером к Богодуховым без предупреждения заявился Цветков.

– Власыч, увидел на стоянке чёрный «кубик» и решил зайти, узнать твоё мнение.

– Про газопровод, что ль? – откликнулся Дед.

– О чём же ещё? Всё село о нём судачит.

– Так ты что узнать-то хошь? – Дед попытался взять игру на себя.

– Хочу знать мнение Власыча. Для меня он авторитет.

Донцов внимательно посмотрел на Цветкова, сказал:

– Ты сперва дай слово, что на меня ссылаться не будешь. Всё вали на Деда. Тогда расскажу, я много знаю.

– Сукой буду! – Цветков куснул ноготь, провёл рукой по горлу. – Зачем мне на кого-то ссылаться? Мне главное – знать. А люди, они и мне поверят, допытываться, кто да чего, не будут. У меня в доме штаб протеста собирается. Митинг готовим.

– Смотри, разрешение получи, не то в кутузку угодишь, – улыбнулся Донцов.

– Ладно, как-нибудь разберёмся, – прикушивая варенье к чаю, промямлил Григорий. – Ну, я тебя слухаю.

Власыч немного помолчал, обдумывая, как начать. Потом ошарашил Цветкова:

– Во-первых, я на Синягина работаю.

– Ты? На Синягина? – взвился Григорий.

– Да, делаю станочное оборудование для его завода. Но! – поднял указательный палец, предупреждая новый Гришкин порыв. – Но я уже получил мощную предоплату, и мне на этого Синягина плевать. Если его проект лопнет, загоню станки кому-то другому – классные станки! Право слово, будет полуторная прибыль.

Цветкова слегка отпустило.

– А что он за человек-то? Андрей Викторович говорит: сволочь! С твоих, видать, слов. Но почему-то я не верю, что он раздавит село.

– Верю, не верю… Мы не в церкви. Вопрос в том, что ему деться некуда: если к ноябрю не проложит газопровод, делу каюк. Проектировщики изначально ошиблись, по прямой трубу наметили, деревню проморгали. А что-то менять – уже ни времени, ни денег.

– Вот невзгодушка навалилась! Это же мы теперь – как сплавная баржа? На дрова? Нет, мы не дадим село угробить! – воскликнул в сердцах Цветков. – Чёрт с ним, с этим Синягиным и его заводом.

– Он вообще в ваших краях шибко размахнулся, – продолжал Донцов. – Слышал, наверное, километрах в трёх отсюда, в сторону Тулы, тоже копают. Большой завод на Оке громоздит.

– Как не слышать! Я туда даже ездил, а там охрана, близко не подпускают. Вот и отъехал с носом. Но один паренёк, из сторожевиков, промолвился, будто траншею роют.

– Ишь, говна какая! – прокомментировал Дед.

Власыч негромко расхохотался.

– Узнаю Синягина! Коварный мужик, нарочно слушки подпускает, чтобы людей обмишурить. А вот погоди, через пару недель в Поворотиху прибудут камазы с гравием и песком, бульдозер привезут и начнут в поле за селом готовить площадку для стоянки техники. Ну крайний срок – три недели. Засекай время, при Деде говорю, коли совру, сдерёшь с меня бутылку самого лучшего коньяка.

Цветков ёрзал на стуле. Тайные надежды на то, что беда обойдёт Поворотиху стороной, рушились. А Донцов поддал:

– И протесты ваши без толку – плетью по воде хлестать. Очень крупные люди на этот проект завязаны. В случае чего и Росгвардию пришлют. Я тебе, Григорий, вот что скажу. Единственное, что можно сделать, это застопорить начало стройки газопровода. Тогда вообще не будет смысла его тянуть. Над этим думай.

– Да чего тут думать-то? – Цветков совсем растерялся. – Мы можем только через массовый протест. Хотя… – Чего «хотя»?

– У нас люди негромкие, да вот Андрей Викторович знает, кое у кого в селе ружьишки закопаны. Конечно, потай, скрыв. Но народ сейчас злой, развозжался. Откопать – раз плюнуть.

Все замолчали.

И снова начал Донцов:

– А знаешь, Григорий, это твоё «хотя» – лыко в строку. Дай бог, до револьверных отношений не дойдёт. Но представляешь, что будет, если по-умному пустить слушок, будто лохи проснулись, народ начал откапывать ружьишки? По-умному, говорю, чтобы концов не нашли.

– Ну и что, Власыч, будет?

Так сюда же следаков целую роту подгонят. Всех шерстить начнут. Ничего не найдут, а, глядишь, месяца полтора утечёт. Что и требуется! Надо на вооружение тактику Синягина взять. Он слушок подпускает, будто в другом месте канаву роют. А вы в ответ – про схроны. Война слухов! Вон у вас в лесу летние «дачи», аж посёлочек фанерный. Следакам, чтоб его перепахать, мно-ого времени нужно. А пока оружие ищут, в этой заверти до газопровода ли?

– А у тебя, Власыч, башка варит. Даром, что ли, бизнесмен?

– Но ты по фене побожился на меня не ссылаться.

– Помню, помню. Слово – олово!

Донцов рассмеялся, скаламбурил:

– У кого слово – олово, а у кого и ослово слово.

Цветков ушёл поздно. Вера уже спала, и Власыч собрался на ночлег в уютную баньку, где ему постелили, а Дед вызвался проводить до задней калитки. Дни стояли длинные, темени ещё не было. Они присели на скамеечку с прислоном, которую давным-давно сколотил Дед за калиткой, над оврагом.

– Да-а, втемяшил ты ему по первому разряду, семь четвергов насказал. И хорошо приумничал про ружьишки. Наставительно, – усмехнулся Богодухов. – Гришка ночь спать не будет, я его знаю.

– Если он этот слушок запустит, без обысков, наверное, не обойтись. Скажи ему: он знает, кого предупредить, чтобы случайно не застукали. Цель-то не ружья заряжать, а время выиграть. Сейчас, Дед, наши противники все силы бросили на то, чтобы сорвать прокладку газовой трубы через Поворотиху. Если они преждевременно учуют свой промах, придумают другую бяку. Нужно выиграть ещё полтора-два месяца, и проект уже не остановишь.

– Тихо! – вдруг шепнул Дед. – Кто-то идёт.

И верно, из ближайшего проулка вывернул низенький хромой и, по походке, не очень трезвый человек. Он шёл вдоль штакетников по тропинке над оврагом, проходя мимо лавочки, вякнул «З-здоров, мужики», и постепенно растворился в сумерках.

Чтой-то я стал замечать на этой тропке незнакомых людей, – сказал Дед. – Раньше-то она, считай, совсем неходовая была. Неспокойные времена в Поворотихе настали. Дачников-то мы всех знаем. А тут вдруг захожих людей много объявилось. Помоги, Господи! – Сотворил крест.

Когда Соснин прилетел в Москву, Валентин ждал его у метро «Китай-город». Вышло то, на что рассчитывал Суховей: они дружески обнялись, будто расстались только вчера.